Солнечная магия, стр. 42
БАММ-БАММ! – били часы. – БАММ-БАММ!
– ДВА… ТРИ… ЧЕТЫРЕ… – считала Кукса свои шаги и удары часов на башне.
До помоста было недалеко, стражники не шевелились, и только колдун чуть покачивался, расставив крылья и закрывая пенек с Ловкачом и Заклада Тавота от взгляда Куксы.
– ПЯТЬ… ШЕСТЬ…
Колдун немного переместился в сторону, будто специально для того, чтобы Заноза могла видеть, как казнят Ловкача. Заклад Тавот медленно заносил топор над шеей коленопреклоненного акса. Голова того лежала ухом на пеньке, лицо было повернуто в сторону Занозы. Она увидела, как ресницы его дрогнули, и потом он открыл сонные глаза.
– СЕМЬ… ВОСЕМЬ…
Тавот выпрямился во весь рост и обеими руками высоко поднял топор. Его лезвие блеснуло в лучах Князя-Солнца.
– Плачешь, девочка? – насмешливо спросил колдун у Куксы. – Жалеешь себя?
БАММ-БАММ!
– Я жалею не себя, – прохныкала акса, одной рукой размазывая слезы по лицу, а вторую засовывая руку в нагрудный карман жакетки. – Мне обидно, что я не смогла справиться сама.
Часы пробили в десятый раз.
Кукса вытащила руку из кармана. В ее пальцах было зажато что-то круглое и желтое.
Они пробили в одиннадцатый раз.
– Руби! – приказал колдун, и топор начал опускаться.
Кукса размахнулась и швырнула костяной крокетный шарик с изображением солнца, тот, который она взяла с собой из фургона Старого Бодаря, прямо в палача.
А потом очень громко и пронзительно, так, как может завопить только восьмилетняя девочка, Кукса пискнула на весь белый свет:
– Деда-а-а!!!
Глава 5
Часы на башне главной городской площади пробили в двенадцатый раз, и с последним их ударом пришло время Магии Полдня.
Желтый шарик ударил Заклада Тавота прямо в лоб, отскочил, прокатился по помосту, между лап колдуна, упал на мостовую и остановился, быстро вращаясь.
На том месте, где он лежал, солнечные лучи сгустились в золотую сферу. Эта сфера налилась желтым светом, разрослась и вдруг лопнула. Из нее наружу шагнул Старый Бодарь. Хотя на самом деле его звали немного по-другому.
– Ну, и чего тебе надо? – проворчал Бодарь Желтый и щелкнул пальцами. На помосте Задклад Тавот, выронивший топор и обеими руками потиравший лоб, подскочил и вскрикнул.
– Ты сказала мне, что справишься сама, – недовольным голосом продолжал Бодарь. – А теперь зовешь на помощь?
– Деда! – проревела Кукса, размазывая по лицу слезы. – У меня ничего не получаетсяяя!
Бодарь всплеснул руками.
– Нет, вы только взгляните на нее! Сама не может решить пустяковый вопрос, зовет деда на помощь, да еще и ревет!
Кукса шмыгнула носом и пожаловалась:
– Их много, а я одна.
– Не ври мне! – погрозил пальцем Бодарь. – Я знаю, что вы вызывали на помощь солнечных зайцев.
– Откуда это ты знаешь? – прохныкала Кукса.
– Как это откуда? – Бодарь показал вверх. – Естественно, от него.
Мармадук пока еще был слишком ошарашен внезапным появлением знаменитого колдуна Желтого, чтобы вмешиваться в происходящее. Он стоял, переводя взгляд с него на Куксу и обратно, и тоже самое делали столпившиеся у помоста стражники. Внимание колдуна привлекло какое-то движение у пенька, и он глянул туда. Акс уже окончательно проснулся и теперь пытался порвать цепь, приковывающую его к железной скобе возле пенька. Колдун взглянул на палача, собираясь приказать ему закончить дело и отрубить голову акса, пока тот не освободился. Но Тавот не смотрел на колдуна. Он смотрел на топор у своих ног.
А Малыш Рубака смотрел на Тавота.
Молодой палач сейчас не смог бы никого зарубить. То, что стояло у его ног, уже не было топором. Оно имело бессчетное количество маленьких и больших, ржавых и блестящих, волнистых и прямых, но главное, очень острых лезвий. Вся эта сложная железная конструкция покачивалась на четырех тоненьких паучьих ножках и смотрела на Заклада парой матово поблескивающих глазок.
Один из них вдруг прищурился – и подмигнул Тавоту.
Палач глухо вскрикнул, и ужас всей его жизни охватил его с небывалой силой. Тавоту показалось, что он попал в то самое темное мрачное место, которое снилось ему в кошмарах. Палач попятился, упал с края помоста, вскочил и побежал прочь. Что-то проскрежетав, Малыш Рубака засеменил следом за ним. Они пересекли всю площадь и быстро скрылись из виду.
Колдун наконец пришел в себя и закричал стражникам:
– Убейте их!
Стражники, неуверенно переглядываясь, пожимая плечами, достали мечи и стали подступать к Бодарю с Куксой. Колдовство колдовством, но Мармадук в своем новом теле выглядел куда страшнее, чем какой-то старик и заплаканный ребенок.
– Сыграем в крокет, – предложил вдруг Бодарь. – Но мне нужен хотя бы один партнер. Он поднял голову, прижал ладони ко рту и выкрикнул в небо:
– Эге-гей!!!
Крик унесся куда-то высоко-высоко и стих. И потом в небе что-то шевельнулось.
– Одна партия! – прокричал Бодарь. Он согнул руки, и в них возникла короткая изогнутая крокетная клюшка. Она была полупрозрачной и сквозь нее просвечивалась мостовая. Старик взмахнул ею, и, хотя никакого шара видно не было, а до ближайшего стражника клюшка не дотянулась, тело того вдруг подскочило в воздух и перелетело через помост.
Бодарь взмахнул опять. Второго стражника унесло за крыши домов. Остальные попятились, развернулись и побежали прочь.
Кукса этого не видела, она смотрела в небо. Там Князь-Солнце перестал быть круглым, он вытягивался, удлинялся. У него словно прорастали ноги-лучи, и руки-лучи, и буйная огненно-рыжая шевелюра расцветала на круглой голове. Все это дрожало, переливалось в золотом мареве, а потом голос, звучащий так, словно тысяча труб загудело вместе, прогремел над городом:
– ТЫ ЗВАЛ МЕНЯ, ЖЕЛТЫЙ? ЧТО НАДО ТЕБЕ?
– Осталась одна фигура, – откликнулся Старый Бодарь. – Твой удар.
Прищурившись золотым глазом, Князь окинул площадь взглядом – по мостовой и плахе разбежались тысячи солнечных зайчиков. Взгляд остановился на Мармадуке.
В руках Князя-Солнца возникла сияющая огнем огромная клюшка. Он положил локоть на ближайшую тучку, прищурился, нацелился, удобнее пристраивая клюшку в руках…
Колдун спрыгнул с помоста, взмахнул крыльями и полетел над мостовой зигзагами, пытаясь увернуться. Князь-Солнце выжидал, наблюдая за ним, примериваясь. А потом сделал удар.
Сверкающая клюшка описала дугу, и в небе над городом развернулась радуга. Раздался очень громкий хлюпающий звук. Рядом с помостом над мостовой возник фонтан, состоящий из огненных брызг и раскаленных обломков камней. Колдун свернулся в шар, с треском проломил в помосте круглую дыру и вылетел с другой стороны. Двигаясь все быстрее и быстрее, он поднялся над мостовой, ударился в стену дома, отскочил и взлетел наискось вверх. Оставляя за собой раскаленный хвост, тело пронеслось над крышами домов, постепенно уменьшаясь, превратилось сначала в пятнышко, потом в точку – и исчезло.
Кукса с Бодарем проводили его взглядом и посмотрели на Князя-Солнце.
– Благодарю, – произнес старик, коротко поклонившись. – Отличная игра. Кажется, у нас ничья?
Князь-Солнце ответил что-то и подмигнул Занозе. Ослепленная его светом, она моргнула, а когда через миг ее глаза вновь широко раскрылись, полуденное наваждение уже прошло, и лишь знакомый оранжевый шар сиял в небе. Пак Ловкач, наконец освободившийся от цепей и освободивший заодно Жура Харлика, спрыгнул на мостовую, оглядываясь.
– Вы тут веселитесь без меня? – спросил он, зевая. – Я так хорошо спал, вдруг слышу – грохот, крики. Кстати, где это мы? О, а это что за смешная парочка?
Кукса оглянулась и увидела, что по улице к ним приближается Бобрик, ведущий за собой Боя. Мальчишка был весь побитый, с синяками, с ссадиной на лбу. Он шел, прихрамывая и держась одной рукой за бок – но зато с улыбкой до ушей.
ЭПИЛОГ
Вскоре из города Лаверикса выехал фургон. Правил, как всегда, Старый Бодарь, а Заноза, Ловкач и Бобрик сидели позади него и пили лимонад из пузатой бутыли. Кукса замазала боевые раны мальчишки пахучей мазью, и теперь Бобрик вопил, что ему печет, ерзал и вовсю чесался, а она покрикивала на него, требуя, чтобы он перестал и вел себя мужественно. Бою они решили дать отдых и в фургон его не запрягали, а пустили бежать рядом. Он то исчезал в зарослях вокруг дороги – наверное, кормился там – то вновь возникал и с громким курлыканьем нагонял фургон.