Дорогая Жасмин, стр. 31

— Я завоюю ее, сир, — твердо заверил маркиз Хартсфилд.

— Как бы не так, — пробормотал себе под нос Джордж Вилльерз, но королева Анна услышала его и, не в силах сдержаться, громко расхохоталась, да так заразительно, что по щекам потекли слезы.

— Господи, Анни, — удивился король, — я уже много лет не слышал твоего смеха! Что с тобой, дорогая? Может, поделишься с нами причиной такой радости?

Но королева, задыхаясь, лишь беспомощно взмахивала руками.

— П-просто д-дурацкая шутка, Джейми, понятная только женщине, — едва выговорила она, наконец овладев собой. — Не обращай внимания.

Король, пожав Плечами, снова повернулся к маркизу, а его жена погрозила пальцем Вилльерзу, который лукаво ухмыльнулся и подмигнул.

— Ах ты, злой мальчишка, — добродушно попеняла она.

— Чистая правда, мадам, — согласился тот, целуя руку королевы. — И ваш покорный слуга.

Анна улыбнулась; светло-голубые глаза понимающе блеснули.

— А ты весьма неглуп. Я рада, что мы понимаем друг друга, Стини.

— Я никогда не причиню королю зла, ваше величество, — отозвался Джордж.

— В таком случае можешь быть уверен в моей вечной дружбе, — тихо ответила королева, — и надеюсь, по этому поводу мы тоже согласны?

— Да, мадам, и к тому же леди Линдли слишком влюблена в лорда Лесли, чтобы поощрять Сен-Дени, уверяю вас.

— Сен-Дени бессовестный, бесчестный негодяй, — предупредила королева, — но он умен и хитер.

— Я умнее, — заверил Джордж Вилльерз. Королева Анна вгляделась в ангельское лицо молодого человека.

— Да, Стини, — задумчиво произнесла она, — кажется, так оно и есть.

Он одарил ее сияющей улыбкой.

Глава 9

В окно опочивальни постучали. Жасмин спала и не видела, как под легким ветерком воды Темзы покрылись рябью. Газоны и сады были залиты серебряным лунным светом. Случайный прохожий, которому бы взбрело в голову поднять глаза, увидел бы темную мужскую фигуру, взбиравшуюся по толстой виноградной лозе, вьющейся по стене дома.

Держась за свою ненадежную лестницу одной рукой, незнакомец попытался отворить оконные створки и, когда ему это удалось, перепрыгнул через подоконник и, подойдя к кровати, наклонился к женщине.

К тому времени шум разбудил Жасмин, и она открыла глаза.

— Джемми! Да ты с ума сошел! — воскликнула она, узнав незваного гостя.

— Да, — прошептал граф. — Я схожу по тебе с ума, дорогая Жасмин! — Присев на край кровати, он снял сапоги и принялся сбрасывать одежду. — А ты воображала, что я отправлюсь в Эдинбург, даже не попрощавшись как следует?

Оставшись обнаженным, он скользнул под одеяло и обнял Жасмин.

— А как же Кипп Сен-Дени, мой верный сторожевой пес? — испугалась она. — Он немедленно побежит к братцу, а тот нажалуется королю, и тогда Господу одному известно, что случится!

— Кипп наконец отправился восвояси. Я просто-напросто выждал подходящий момент, но чтобы точно увериться, проводил его до дома Пирса. На войне и в любви все справедливо, не так ли, дорогая Жасмин?

Он прикусил маленькую мочку, вдыхая аромат ее теплого тела.

— Я даже постоял под окнами, пока в жилище Сен-Дени не потушили свечи, и только потом пришел к тебе.

— Ох, Джемми, — вздохнула она, прижимаясь к нему. — Я и так обезумела от желания, а теперь тебе придется мена покинуть.

— Но впереди у нас целая ночь, сердечко мое, и я сделаю все, чтобы ты ее не забыла. Боже, как я тосковал по тебе! Не могу дождаться дня, когда ты станешь моей женой.

— Обещай, что нам больше никогда не придется являться ко двору и иметь дело со Стюартами, — свирепо прошептала Жасмин. — Ненавижу, когда моей жизнью распоряжаются другие, Джемми! Поселимся в твоем Северном нагорье 8 и избавимся от беспрерывных вмешательств короля в нашу судьбу. Яков не любит появляться у себя на родине, и вряд ли мы еще когда-нибудь его увидим.

Вместо ответа Джеймс поцеловал ее в губы, наслаждаясь знакомой сладостью пухлого рта.

— Мы, шотландцы, весьма противоречивы. Жасмин. Либо беспрекословно поклоняемся своим королям, либо убиваем их. Всем известно, что наша знать не желает покоряться королевской власти. Джейми всегда опасался шотландских лордов, и богатых и бедных, и думаю, не зря. Поживешь в Шотландии и поймешь, что я привез тебя в страну, где зреют вечные мятежи. И, как твоя мать, захочешь хоть несколько месяцев в году проводить в Англии.

Он погладил ее спину, сжал ягодицы.

Жасмин замурлыкала, нежась, как кошечка, и, выгнувшись, притянула голову Джеймса к ложбинке между грудями. Он на мгновение замер, слушая, как бьется сердце возлюбленной, и, обняв ее за талию, стал медленно лизать соблазнительную плоть под задорными холмиками. Язык обвел припухлость грудей, проложил обжигающую дорожку к плечам и стройной шее. Джеймс чуть подул на влажную кожу, потянул губами за сосок и нежно прикусил.

— Животное, — пробормотала она и, подняв голову, вонзила зубы в его мускулистое плечо.

— Сучка, — простонал он, с силой вдавливая ее в постель, и, накрыв губами второй сосок, принялся мять пышную грудь. Огромная рука проникла меж шелковых бедер, пальцы погрузились во влажные глубины.

— Иисусе, какая ты горячая! Истекаешь желанием и готова для меня, дорогая Жасмин!

Женщина легко высвободилась и крепко обняла его.

— Войди в меня, Джемми! Сейчас же, иначе я умру!

— Нет, — прошептал он. — Я не успел насладиться этими спелыми плодами, радость моя!

Джеймс отыскал маленький бугорок и стал ласкать чувствительное местечко, ощущая, как он набухает под его сладостной пыткой. Жасмин затрепетала. Ее пальцы впились ему в плечи.

— Ублюдок, — прошипела она. — Я хочу тебя! Хочу! Джеймс счастливо рассмеялся.

— Всему свое время, дорогая Жасмин, — пообещал он и снова принялся целовать ее, одновременно раздвигая сомкнутые лепестки, пока Жасмин не оросила их любовной росой.

— Ну вот, милая, это немного утолит твой голод.

— Ненавижу тебя, — слабо всхлипнула она.

— А я опьянен тобой, — вздохнул он. Их губы встретились, и Жасмин едва не потеряла сознание. — Каждый час в разлуке с тобой я буду вспоминать сегодняшнюю ночь и все другие ночи, проведенные в твоей постели. Стану считать дни до свадьбы, когда назову своей. Жасмин.

Он покрывал быстрыми поцелуями ее рот, сомкнутые веки, кончик носа, маленький упрямый подбородок.

— Скажи, что будешь тосковать по мне все эти долгие недели разлуки.

— Да, черт бы тебя побрал, — с трудом выдавила Жасмин.

Что это с ней? Обычно в такие моменты она старается держать себя в руках, но на этот раз он завладел ее мыслями и чувствами, превратив в беспомощную, потерявшую голову от любви глупышку, и, что хуже всего, она готова все ему позволить. Пусть он возьмет ее грубо, утверждая свое господство, и сделает рабыней всепоглощающей страсти. Боже, она словно вновь стала молодой неопытной девчонкой!

Отстранившись, Джеймс скользнул вниз, и ее груди заныли в предвкушении новой ласки. Стиснув маленькую узкую ступню, Джеймс целовал ее, посасывая каждый пальчик и щекоча языком высокий подъем; затем поднялся выше, к изящной щиколотке, стройной икре, коленке с ямочкой и точеному бедру, потом принялся ласкать другую ногу, и все повторилось снова.

Он начал покусывать пупок, прижимаясь щекой к атласной коже. Жасмин взъерошила его волосы. Каждая частичка ее тела пульсировала желанием. Розовые лепестки набухли и увлажнились капельками женской росы. Джеймс слизнул их, улыбнувшись, когда она вздрогнула и смачно выругалась. Широко разведя ее бедра, он большими пальцами раскрыл пока еще сомкнутые створки, разглядывая потаенную трепещущую расселину, жаждущую принять его.

— Боже, как ты прекрасна, — простонал он.

— Джемми! Не мучай меня! — вскрикнула она.

Нагнувшись, он снова лизнул выступившие перламутровые капельки и, взяв губами драгоценный камешек, где сосредоточилось ее желание, стал с силой сосать. Жасмин непроизвольно выгнулась, едва не сбросив Джеймса. Но он сжал руками бедра женщины, удерживая ее на месте.