Дикарка Жасмин, стр. 130
А теперь король, отец моего Хэла, приказывает выходить за тебя замуж. Он делает это в горе, ошибочно полагая, что таким образом защищает внука. Но это не примиряет меня с королевским решением. Ты говоришь, что любишь меня, Джемми Лесли. Я в этом не уверена, хотя считаю, что сам ты веришь. Хорошо, если ты меня любишь, отвези в Королевский Молверн и на какое-то время оставь одну с детьми и бабушкой. Тогда я смогу принять неизбежное. Ты сделаешь это для меня?
— А когда я смогу вернуться в Королевский Молверн и начать ухаживать за тобой?
— Приезжай в первый день апреля, милорд, — меньше чем через шесть недель, — ответила Жасмин. — И тогда я назначу день свадьбы. Обещаю, а принцессы королевского дома Моголов никогда не нарушают слова. Ты согласен, Джемми Лесли?
Она произнесла его имя очень мягко и кончиком языка облизала губы. От чувственности этого жеста у графа едва не закружилась голова, и он с грустью подумал, что надо держать себя в руках, иначе жена будет верховодить в их семье. Потом он вспомнил мать и улыбнулся. Кэт Лесли заключила бы такую же сделку — выиграла бы время. Но Бог свидетель, как мало она от него требовала. Разве можно ей отказать? Нужно искать ту дорожку, по которой они вместе пойдут по жизни.
— Хорошо, мадам, — согласился граф. — Я в целости и сохранности доставлю тебя в бабушкин дом. Но до отъезда дай мне несколько дней пожить в Королевском Молверне. Потом я вернусь первого апреля и мы обсудим свадьбу.
— Я согласна, милорд, — смиренно ответила Жасмин, но ее глаза озорно заблестели.
— Я буду хорошим отчимом твоим детям, — пообещал он. — Мои дети погибли, но ты подаришь мне красивых сыновей и дочерей. Ты ведь любишь детей, Жасмин?
— Да, — отозвалась она. — В семье отца я была младшей. Все мои братья и сестры были взрослыми, кроме одной девочки, но и та жила с матерью при дворе. В моем маленьком дворце в Кашмире мне казалось, что у отца я единственный ребенок. Может быть, поэтому мне доставляет радость иметь полный дом детей. — Она улыбнулась графу. — Бабушка говорит, что своих я избаловала. Но я считаю, когда любишь детей, как люблю их я, избаловать нельзя.
— Так же любила детей и моя мать, — вспомнил граф Лесли.
— А где она? — спросила Жасмин.
— В Италии. Когда-нибудь я расскажу тебе историю ее Жизни и любви, которую в Шотландии называли «дикой и искренней».
— С нетерпением буду ждать, — проговорила она. — А у истории счастливый конец?
— Да, очень. Такой же счастливый, как и у нашей истории, — пообещал граф Гленкирк.
Жасмин в упор посмотрела на Джемми Лесли:
— Так ты не сомневаешься в наших судьбах, милорд?
— Нет, — счастливо улыбнулся он. — Не сомневаюсь.
— А я сомневаюсь, — серьезно сказала она и, отвернувшись от графа, стала разглядывать проплывающий за окном кареты темнеющий пейзаж. Небо нахмурилось, и в воздухе закружились снежинки.
Эпилог. Королевский Молверн. 1 апреля 1613 года
— Уехала! Как уехала? Я вас не понимаю, мадам. Что вы хотите сказать?
Скай О'Малли де Мариско взглянула на графа Гленкирка и решила, что он очень красивый мужчина — черные, как смоль, волосы, золотисто-зеленоватые глаза. Было ясно, что он остановился где-то неподалеку, чтобы переодеть дорожное платье и облачиться в этот элегантный черный бархатный костюм с великолепным кружевным воротником. Граф нарядился как жених. В руке он сжимал букет весенних цветов, и Скай забрала их у него, опасаясь, как бы он не выдавил из стеблей остатки жизни. Она посмотрела на цветы и передала их камеристке Дейзи Келли.
— Поставь их в воду, Келли, и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.
— Хорошо, миледи. — Щелкая суставами, Дейзи присела в реверансе, а потом, не в силах удержаться, зашептала хозяйке:
— Прямо как в старые времена, миледи. Только теперь все хлопоты не из-за вас, а из-за мисс Жасмин.
Скай подавила смех и выпроводила старую служанку из комнаты. Потом постаралась собраться с мыслями, прежде чем повернуться к графу.
— Так где Жасмин? — сурово спросил Джемми Лесли.
— Я уже сказала вам, милорд, она уехала, — спокойно ответила Скай.
— Куда? — не отступал он.
— Не знаю.
— Боже! — Лицо графа потемнело от гнева, но он старался держать себя в руках.
Сидящий в удобном кресле лорд де Мариско почувствовал, как в его душе пробуждается сочувствие к графу. Адам знал, какими несносными могут быть в их семье женщины, когда они того захотят. А Жасмин как раз и пожелала сейчас быть именно такой. Потягивая аршамбольское вино, Адам молчал, давая возможность жене самой разбираться с Гленкирком. «Единственное преимущество старости, — думал он, — можешь оставаться в стороне, когда предпочитаешь во что-нибудь не вмешиваться».
— А где лорд Стюарт? — наконец выдавил Джемми Лесли. — Ребенок официально находится под моей опекой, мадам.
— Виконт Ланди с матерью, — так же спокойно ответила Скай. — Как вы могли подумать, милорд, что внучка отправится в путешествие без детей?
— Она сознательно не подчинилась королю! — вскричал граф. — Это измена, мадам! И вы с ней в заговоре!
— Глупости! — резко возразила госпожа де Мариско. — Боюсь, вы перенервничали, милорд, и не правильно оцениваете положение.
— Ваша внучка должна выйти за меня замуж. Это обещал мне король. А она путешествует, и вы не знаете где! — цедил сквозь зубы Джемми Лесли. — Она забрала с собой королевского внука, мальчика, который официально находится под моей опекой. И после этого вы хотите, чтобы я был спокойным, мадам? И говорите мне, что я не правильно оцениваю положение! Ну нет, госпожа де Мариско! Я оцениваю его правильно. Неподчинение приказу короля и есть измена.
— Я не повиновалась королеве, которая была куда значительнее, чем этот король, — с чувством произнесла Скай. — Я должна вам кое-что сказать, но не смейте повышать на меня голос в моем собственном доме! Садитесь, граф Лесли. Я уже не молода, как прежде, хотя мне и больно это признавать. Я предпочитаю сидеть, но не хочу, чтобы вы, как черная башня, нависали надо мной. Налейте себе вина, чтобы успокоиться, и дайте мне тоже: от вашего крика у меня расходились нервы.
Скай расположилась рядом с мужем, лукаво ему подмигнув, и тот усмехнулся. Если бы она разозлилась так же, как граф Гленкирк, то недолго бы разыгрывала из себя хилую старую даму. Он был не глуп, этот шотландский граф, а Скай в своем мире привыкла управлять. Знал об этом Лесли или нет, но он вовсе не принадлежал к миру Скай О'Малли де Мариско.
Граф наполнил бокалы, как просила его Скай, и тихо выругался про себя, разлив немного вина на серебряный поднос, на котором стоял графин. Рассчитывая успокоиться, он одним глотком выпил вино, потом пересек комнату и подал бокал Скай. Затем сел напротив.
— Так почему Жасмин отправилась «путешествовать»? — спросил он.
— Она все еще оплакивает Генри Стюарта, — ответила женщина. — Сейчас она не хочет снова выходить замуж, милорд. Вы ошиблись, убедив короля устроить для вас этот брак. Жасмин сама королевская дочь и выросла при дворе, Решения она предпочитает принимать сама. Вы с королем отобрали у нее это право, когда за нее решили и ее будущее, и будущее ее детей. И даже не потрудились узнать ее мнение. Это право она себе вернула, когда решила покинуть Королевский Молверн. Вас мне не за что благодарить, милорд. Мы с мужем уже не молоды. А Жасмин приносила нам большую радость, она и ее дети. Ваши интриги отняли ее у нас.
— Я люблю ее, — сказал граф. — И любил все эти годы. И не хотел терять снова. Клянусь вам, мадам, я ни о чем не просил короля, не интриговал, как вы говорите. Он хотел, как это водилось у Стюартов в Шотландии, назначить сыну Генри хранителя. Это королева своими романтическими бреднями предложила, чтобы мы с Жасмин поженились.
Я вдовею уже одиннадцать лет, мадам. Мой титул, если я умру, перейдет к братьям, но они не хотят его брать. Не хотят и их сыновья. Тогда им пришлось бы уехать из Шотландии, а они ее слишком любят. Братья обратились к королеве, чтобы та нашла мне жену. Когда король решил назначить меня хранителем лорда Карла Фредерика Стюарта, королева посчитала, что они одним выстрелом могут убить двух зайцев: и отдать внука в опеку, и женить меня на Жасмин. Они и понятия не имели, что я ее люблю. А сам я хотел начать ухаживать за ней, когда устоится ее жизнь.