Золотая шахта (Золото) (Другой перевод), стр. 7

10

Через окно доктор Стайнер смотрел, как исчезает за поворотом мазерати, слушал, как затихает гул двигателя.

Он поднял трубку телефона и вытер ее платком, прежде чем поднести к уху. Набирая номер, он пристально рассматривал ногти свободной руки.

— Стайнер, — сказал он в трубку. — Да… да… — Он слушал.

— Да… только что был… да, все готово… Нет, я уверен, никаких осложнений не будет. — Говоря он смотрел на свою ладонь, увидел на ней крошечные точки пота, и губы его скривились в отвращении.

— Я полностью отдаю себе отчет в последствиях. Я знаю.

Он закрыл глаза и неподвижно слушал еще с минуту, потом открыл глаза.

— Все будет сделано вовремя, уверяю вас. До свиданья.

Он повесил трубку и пошел мыть руки. Теперь, думал он, смывая мыльную пену, нужно пройти старика.

11

Теперь он старик, ему семьдесят восемь долгих тяжелых лет. Волосы и брови у него белоснежные. Кожа сморщенная, покрыта пятнами и веснушками, висит складками под подбородком и глазами.

Тело его высохло, он стал тощим и сутулым, как дерево под действием многолетних сильных ветров. Но в том, как он держал себя, по-прежнему видна была настойчивость и энергия, которые принесли ему прозвище Харри note 1 Хиршфилд, когда он впервые шестьдесят лет назад ворвался в золотодобычу.

В это утро понедельника он стоял перед большим окном своего кабинета и смотрел на город Йоханнесбург. Риф Хаус расположен рядом с массивным зданием Шлезингера на горе Брамфонтейн над городом. С его высоты кажется, что весь город склоняется к ногам Харри Хиршфилда. Впрочем, во многом так оно и есть.

Давным-давно, еще до великой депрессии тридцатых годов, он перестал измерять свое богатство в денежных терминах. Ему открыто принадлежало свыше четверти выпущенных в обращение акций Центрального Объединения Ранд. При нынешней цене в сто двадцать рандов за акцию это составляет громадную сумму. Вдобавок через сложную систему трестов, доверенностей и перекрещивающихся директоратов он контролировал еще свыше двадцати процентов капитала объединения.

В кабинете мягких тканей и приглушенных цветов негромко звякнул интерком, и Харри слегка вздрогнул.

— Да, — сказал он, не поворачиваясь от окна.

— Пришел доктор Стайнер, мистер Хиршфилд, — голос секретаря звучал призрачно и бестелесно в этом перегруженном кабинете.

— Впустите его, — сказал Харри. От этого проклятого интеркома у него всегда мурашки. От всей этой проклятой комнаты мурашки. Харри часто и громко повторял, что его кабинет теперь напоминает бордель.

Сорок пять лет проработал он в мрачном кабинете, без ковров, с несколькими фотографиями машин и людей на стенах. Потом его переселили сюда — он с отвращением, которое не выветрилось за пять лет, обвел взглядом стены. Что он, по их мнению, дамский парикмахер?

Бесшумно скользнула в сторону панельная дверь, и в кабинет осторожно вошел доктор Манфред Стайнер.

— Доброе утро, дедушка, — сказал он. Десять лет, с тех пор как Тереза оказалась достаточно безмозгла, чтобы выскочить за него замуж, Манфред Стайнер называет его дедушкой, и все эти десять лет Харри это приветствие ненавидит. Он припомнил, что именно Манфред Стайнер ответственен за нынешнюю меблировку и устройство Риф Хауса и что он, следовательно, причина постоянного раздражения.

— Что бы ты ни предложил — нет! — сказал он и пошел к управлению кондиционером. Термостат уже был настроен на «тепло», Харри передвинул на «очень тепло». Через несколько минут в кабинете будет подходящая температура для выращивания орхидей.

— Как вы себя сегодня чувствуете, дедушка? — Манфред, казалось, ничего не слышал, он оставался спокойным, выражение лица нейтральное, он прошел к столу и начал раскладывать бумаги.

— Ужасно, — сказал Харри. Невозможно смутить этого маленького педанта, подумал он, с таким же успехом можно оскорблять эффективно работающую машину.

— Печально слышать. — Манфред достал платок и коснулся им лба и подбородка. — Я принес недельные отчеты.

Харри капитулировал и пошел к столу. Это дело. Он сел и стал быстро читать. Вопросы его были неожиданными и резкими, на все следовал немедленный ответ, но платок Манфреда теперь постоянно находился в работе. Дважды Манфред снимал очки и протирал стекла.

— Нельзя ли немного уменьшить температуру, дедушка?

— Только коснись, и я выпну тебя в зад, — не поднимая головы ответил Харри.

Прошло еще пять минут, и Манфред Стайнер неожиданно встал.

— Простите, дедушка. — Он пробежал по кабинету и исчез в примыкающей ванной. Харри наклонил голову, прислушиваясь. Услышав журчание воды, он счастливо улыбнулся. Кондиционер оказался единственным способом вывести Манфреда Стайнера из равновесия, а Харри за десять лет испытал самую разную технику.

— Не истрать все мыло, — радостно крикнул он. — Из-за тебя всегда больше всего расходов.

Харри не казалось нелепым, что один из богатейших и влиятельнейших людей Африки уделяет столько снимания купальным процедурам своего личного помощника.

В одиннадцать часов Манфред Стайнер собрал бумаги и начал аккуратно укладывать их в свой свиной кожи портфель с монограммой.

— Относительно назначения нового генерального управляющего в «Сондер Дитч» вместо мистера Леммера. Вы помните мою докладную о необходимости выдвижения более молодых людей…

— Никогда ничего подобного не читал, — солгал Харри. Оба знали, что он все читает и все помнит.

— Ну… — Манфред начал развивать свою мысль и спустя минуту закончил: — Ввиду всего этого мой отдел, и я сам поддерживаю это мнение, предлагает назначить Родни Барри Айронсайдза, нынешнего управляющего подземными работами, на эту должность. Надеюсь, вы подпишете эту рекомендацию, и мы сможем утвердить назначение на заседании в пятницу.

Манфред искусно положил перед Харри желтый листок, раскрыл ручку и протянул ему. Харри взял листок двумя пальцами, будто это чей-то грязный носовой платок, и бросил в корзину для бумаг.

— Хочешь, подробно объясню тебе, чем можете заняться ты с твоим отделом?

— Дедушка, — мягко упрекнул его Манфред, — вы не можете править компанией, будто вы разбойничий барон. Нельзя игнорировать команду высокообразованных советников.

— Я пятьдесят лет правил компанией. Покажи мне, кто собирается это изменить. — Харри удовлетворенно откинулся в кресле и извлек из внутреннего кармана огромную сигару.

— Дедушка, сигара! Врач говорит…

— А я говорю, что Фред Пламмер станет генеральным управляющим «Сондер Дитч».

— Ему через год на пенсию, — возразил Манфред Стайнер.

— Да, — Харри кивнул. — Но что это меняет?

— Он старый маразматик, — попробовал снова Манфред, в голосе его звучало отчаяние. Он не предвидел, что каприз старика так нарушит его планы.

— Он на двенадцать лет моложе меня, — зловеще прорычал Харри. — Кто это старый маразматик?