Золотая шахта (Золото) (Другой перевод), стр. 17

После церемонии награждения первую остановку Большой Король сделал в конторе агентства по набору у входа в общежитие ствола номер один. У стойки толпилось множество людей, но все расступились при появлении Большого Короля, и тот поблагодарил их, хлопая без разбору по спинам и приветствуя:

— Кунжане, мадода. Как дела, парни?

Чиновник за стойкой бросился обслуживать его. Может, в клубе шахты Большой Король был слегка неуместен, но здесь с ним обходились, как с правящим монархом.

Большой Король положил две пачки полученных в качестве награды денег на стойку.

— Двадцать пять рандов пошлешь моей старшей жене, — сказал он чиновнику. — И двадцать пять рандов запишешь в мою книгу.

Большой Король был безупречно честен. Половину своих заработков он переводил старшей из своих четырех жен, а другую половину добавлял к значительной сумме, уже скопившейся на его сберегательной книжке.

Агентство поставляло рабочих для ненасытных шахт Витвотерсренда и Оранжевой республики. Представители его действовали на всей южной половине материка. С приносящих лихорадку болот и лагун вдоль великой Замбези, из пальмовых рощ, окаймляющих Индийский океан, с гор Басутоленда, с травяных равнин Свазиленда и Зулуленда собирались банту, совершая пешком свой первый переход в шестьдесят-семьдесят миль. Одиночки встречались по пути, пары приходили в местные отделения агентства и заставали там трех-четырех уже ожидающих, потом грузовик с десятком людей и их багажом в кузове, долгий переезд по бушу. Во время остановок все больше людей набивалось в кузов, пока пятьдесят-шестьдесят человек не слезали с него на железнодорожной станции в глухой местности.

Здесь тонкие ручейки сливались в поток, в первом же крупном центре этот поток становился частью прибоя, постоянно бьющего в берега «Голди».

Но когда люди добирались до Йоханнесбурга и расходились по шахтам, обязанности агентства по отношению к ним не заканчивались. Агентство обеспечивало каждого работой, подготовкой, советом и условиями жизни, поддерживало контакт между ним и его семьей, потому что мало кто умел писать, успокаивало тех, кто беспокоился о здоровье своих коз или верности жен. Агентство обеспечивало сохранность заработка, банковские услуги. Короче, агентство следило, чтобы человек, извлеченный из окружения, не менявшегося тысячелетия, и попавший в самый центр сложной современной технической цивилизации, сохранил здоровье и рассудок, был счастлив, чтобы, вернувшись по окончании контракта к себе на родину, он мог бы рассказывать, как удивительно хорошо в «Голди». Он покажет дома свой прочный шлем, чемодан, набитый новой одеждой, транзисторный радиоприемник и маленькую голубую книжечку с напечатанными цифрами, разжигая в слушателях желание тоже совершить такое путешествие, и тем самым приток людей в «Голди» не ослабеет.

Завершив дела в агентстве, Большой Король прошел на территорию общежития, он собирался воспользоваться тем, что не участвует в смене и потому будет первым в бане и столовой.

По лужайкам он направился к своему кварталу. Компания старалась сделать поселок, в котором проживало шесть тысяч человек, как можно более привлекательным. В результате получилось нечто среднее между мотелем и современной тюрьмой.

Как старший рабочий, Большой Король занимал отдельную комнату. Обычный рабочий жил в одной комнате с пятью товарищами.

Большой Король осторожно снял костюм и повесил его в встроенный шкаф, снял блестящие туфли и положил на полку, потом, обернувшись полотенцем, направился в душевую; тут при виде толпы новичков, прибывших из акклиматизационных центров, он почувствовал раздражение.

Большой Король оценивающе взглянул на голые тела и решил, что эта группа близка к завершению восьмидневного акклиматизационного периода. Все тела блестели, мышцы ясно выделялись под кожей.

Нельзя взять человека прямо из деревни, где он скорее всего страдает от недоедания, и сразу опустить в золотую шахту, где он будет грузить руду, крепить стены, сверлить скалы в тридцатипятиградусной жаре и при восьмидесяти четырех процентах относительной влажности, не рискуя тут же убить его тепловым ударом или истощением.

Каждый новичок, которого медики признавали годным к работе под землей, проходил акклиматизацию. В течение восьми дней, по восемь часов в день, он и сотни его товарищей в одних набедренных повязках стояли в огромном, похожем на амбар зале, поднимаясь на платформу и тут же опускаясь с нее. Высота платформы подбиралась в соответствии с ростом и весом каждого, скорость движений регулировалась вспышками ламп, температура и относительная влажность поддерживались на уровне 35 градусов и 84 процентов, каждые десять минут новичку давали воду, температура его тела регистрировалась десятком датчиков, за этим следил хорошо обученный медицинский персонал.

К концу восьмого дня новичок начинал походить на олимпийца, он был готов выполнять тяжелую работу в условиях высокой температуры и влажности без опасности для своего здоровья и без особых неудобств.

— Гвендени! — проворчал Большой Король, и ближайший новобранец, только что намылившийся, торопливо уступил ему место под душем, почтительно сказав: «Кешле!» в знак уважения к положению и силе Большого Короля. Тот снял полотенце и ступил под душ, наслаждаясь, как всегда, потоком горячей воды на коже, сгибая и разгибая огромные мышцы груди и рук.

Тут и застал его посланец.

— Король Нкулу, я принес тебе слово. — Посланец говорил на шангане, а не на фаникало.

— Говори, — пригласил Большой Король, продолжая намыливать спину и ягодицы.

— Индуна просит тебя посетить его дом после ужина.

— Передай, что я исполню его желание, — сказал Большой Король и подставил лицо под поток горячей воды.

Надев открытую белую рубашку и голубые брюки, Большой Король направился на кухню. Снова его опередили новобранцы, выстроившиеся в очередь с мисками в руках у раздаточных окошек. Король Нкулу прошел мимо них прямо в дверь с надписью «Вход только для сотрудников».

Кухня была огромная, она сверкала белой плиткой пола, большими котлами нержавеющей стали, в которых ежедневно готовилось восемнадцать тысяч порций горячей пищи, и огромными контейнерами для готовой еды.

Когда Большой Король появился на кухне, как бы велика она ни была, все его тут же заметили. Один из помощников повара схватил миску, размерами не уступающую детской ванне, подбежал к ближайшему контейнеру, открыл крышку и выжидающе посмотрел на Большого Короля. Большой Король кивнул, и повар вывалил в миску примерно два литра горячих сахарных бобов, снова посмотрел на Большого Короля и получил его одобрительный кивок. Потом добавил примерно столько же тушеных овощей, захлопнул крышку и заторопился к другому контейнеру, где уже ждал другой помощник повара с лопатой в руках.

Лопата была такая же, какими пользовались под землей для погрузки руды, только у этой лезвие было вычищено до блеска. Второй помощник погрузил лопату в контейнер и извлек ее полную маисовой каши, густой и пахнущей, как хлеб. Это главный элемент питания банту. Повар поместил кашу в миску.

— Я голоден, — впервые заговорил Большой Король, и второй помощник набрал еще одну полную лопату и добавил к предыдущей. Они прошли в конец кухни, и тут еще один повар поднял крышку котла-скороварки размером со стиральную машину. Из котла поднялась облако аппетитного пара.

Повар виновато протянул руку, и Большой Король отдал ему свой мясной билет. Мясо — единственный вид пищи, который подавался ограниченно. Каждому полагался один фунт мяса в день, потому что компания давно обнаружила, что банту, если его не ограничивать, способен за месяц съесть столько мяса, сколько весит сам.

Убедившись, что Большой Король имеет право на получение ежедневного фунта, повар положил ему в миску по крайней мере пять фунтов мяса.

— Ты мой брат, — поблагодарил его Большой Король, и маленькая процессия перешла туда, где еще один повар налил полугалонный кувшин густой, похожей на овсянку, слабо-алкогольной жидкости — пива банту — из крана огромного, в тысячи галонов чана.