Никогда-никогда 2 (ЛП), стр. 11
Я качаю головой.
- Никто ничего не слышал о ней с прошлого вечера. Она так и не вернулась домой. Джанет сообщила о ее пропаже час назад.
Он смотрит мне прямо в глаза, и я вижу, как в них появляется озабоченность.
- А что насчет ее матери?
Я качаю головой:
- Ты же знаешь какая она. Бесполезно от нее ждать помощи.
Лэндон кивает.
- И то правда, - соглашается он. - Гребанный стыд во что она превратилась?!
Его слова заставляют меня задуматься.
Если она не всегда была такой, то что же вызвало в ней эти изменения? Может судебное наказание уничтожило ее. Я чувствую небольшую толику сочувствия к этой женщине. Больше, чем сегодня утром.
- Что говорят полицейские? Сомневаюсь, что они считают ее пропавшей лишь потому, что она пропустила сегодня школу. Им нужно больше доказательств.
Я цепляюсь за слово «доказательства», как только оно вырывается из его рта.
Я не хотел себе в этом признаваться, потому что желал сосредоточиться на поиске, но в глубине души меня немного беспокоит чем это все может обернуться для меня. Если она действительно пропала и не появится в ближайшее время, то складывается ощущение, что я - единственный человек, которого полиция будет заинтересована допросить, ведь я последний, кто ее видел. А учитывая, что у меня ее бумажник, телефон, а также все письма и дневники, когда-либо ею написанные, то это не сулит ничего хорошего для Сайласа Нэша.
Если они меня начнут расспрашивать, что им сказать? Я не помню, наших последних слов. Я не помню во что она была одета. У меня даже нет реальных объяснений почему у меня все ее вещи. Любой ответ будет ложью, потому что я ничего из этого не помню.
Что, если с ней что-то случилось, и я, на самом деле, виноват? Что, если я подвергся шоку, и поэтому не могу ничего вспомнить? Что, если я навредил ей, и таким образом мой мозг убеждает меня, что я этого не делал?
- Сайлас? Ты в порядке?
Мои глаза переключаются на Лэндона.
Мне нужно спрятать улики.
Упираюсь ладонями в землю и немедленно встаю. Развернувшись, бегу в направлении раздевалки.
- Сайлас! - кричит он мне вслед.
Я продолжаю бежать. Бегу, пока не достигаю здания и толкаю дверь так сильно, что она ударяется о стену. Бегу прямо к своему шкафчику и нахожу его открытым. Шарю руками внутри, но ничего не чувствую.
Нет.
Я касаюсь стен и пола в раздевалке, провожу руками по каждому сантиметру рядом со шкафчиком.
Он исчез.
Я запускаю руки в волосы и начинаю кружить по раздевалке, оглядывая все вокруг в надежде, что, возможно, оставил рюкзак на полу. Открываю шкафчик Лэндона и вытаскиваю из него все вещи. Его там нет. Открываю следующий шкафчик и проделываю то же самое. Затем следующий.
Ничего.
Рюкзака нигде нет.
Я либо схожу с ума, либо здесь кто-то был.
- Черт. Черт, черт, черт.
Когда все содержимое из шкафчиков находится на полу, перехожу к другой стене со шкафами и начинаю проделывать с ними то же самое. Я заглядываю в чужие рюкзаки. Я опустошаю сумки, наблюдая, как спортивная одежда падает на пол. Я нахожу все, что только возможно, от сотовых телефонов до денег и презервативов.
Но нет писем. Нет дневников. Нет фотографии.
- Нэш!
Я оборачиваюсь и вижу человека в дверном проеме, который смотрит на меня, словно не может понять кто я и что со мною происходит. Впрочем, как и я.
- Что, черт возьми, ты делаешь?
Я осматриваю на устроенный мной беспорядок. Выглядит словно торнадо прошелся по раздевалке.
И как выкрутиться?
Я только что разгромил здесь каждый шкафчик. И как мне следует это объяснить? Я ищу украденные доказательства, чтобы полиция не арестовала меня за исчезновение моей девушки?
- Кто-то…
Я сжимаю свой затылок. Видимо, это моя привычка – сжимать шею в стрессовой ситуации.
- Кто-то украл мой кошелек, - бормочу я.
Тренер окидывает взглядом раздевалку, без единого намека гнева на лице. Он тычет пальцем на меня.
- Приберись здесь, Нэш! Сейчас же! А потом тащи свою задницу в мой кабинет!
Он уходит, оставив меня одного.
Я не теряю времени. Я рад, что оставил всю свою одежду на скамейке, а не в шкафчике с вещами, которые украли. Ключи все еще в кармане моих брюк.
Как только снимаю свою футбольную форму и надеваю обычную одежду, подхожу к двери, но двигаюсь не в сторону кабинетов. Я иду прямиком на стоянку.
Прямо к своей машине.
Я должен найти Чарли.
Сегодня.
В противном случае, я буду сидеть совершенно беспомощный в тюремной камере.
Глава 10
Чарли
Слышу, как снова открывается замок, и приподнимаюсь на кровати. От таблеток, что дала мне медсестра, я чувствую себя сонной. Не знаю, как долго я спала, но вряд ли достаточно долго, чтобы подошло время к другому приему пищи. Тем не менее, она входит с очередным подносом в руках. Я еще не голодна. Интересно, покончила ли я со спагетти? Я даже не могу вспомнить, что ела их.
Кажется, я больше сумасшедшая, чем думала. Но у меня нет воспоминаний. Сомневаюсь, что мне стоит ей об этом говорить, это кажется слишком личным. То, что я хочу сохранить для себя.
- Пора ужинать! - говорит она. Ставит поднос и поднимает крышку, чтобы показать тарелку риса с сосиской. Я смотрю с осторожностью, интересуясь, придется ли мне пить еще таблетки. Как будто читая мои мысли, она протягивает мне небольшой бумажный стаканчик.
- Вы все еще здесь, - отмечаю я в попытке потянуть время. От этих пилюль я чувствую себя хреново.
Она улыбается.
- Да. Возьми таблетки, так ты поешь быстрее, чем еда успеет остыть.
Она смотрит, как я засыпаю их в рот и запиваю водой.
- Если будешь вести себя как надо, то завтра сможешь пойти ненадолго в комнату отдыха. Я знаю, тебе, должно быть, не терпится вырваться из этой палаты.
Что значит «вести себя как надо»? До сих пор не было ничего плохого.
Я ем ужин пластиковой вилкой, пока она смотрит на меня. Наверное, я действительно опасный преступник, раз должна быть под наблюдением во время обеда.
- Я бы предпочла уборную комнате отдыха, - заявляю я ей.
- Сперва поешь. Я вернусь и свожу тебя в туалет и душ.
Я чувствую себя, словно заключенный, а не пациент.
- Почему я здесь? - спрашиваю я.
- Ты не помнишь?
- Спрашивала бы я, если бы помнила? – огрызаюсь я.
Она щурит глаза, когда я вытираю рот.
- Завершай ужин, - произносит она холодно.
От происходящей ситуации я моментально начинаю сердиться. Она диктует каждую секунду моей жизни, будто это ее жизнь.
Я швыряю тарелку через комнату. Она разбивается о стену с телевизором. Повсюду разлетаются рис и кусочки сосиски.
Это было хорошо. От этого мне стало лучше, чем просто хорошо. Я почувствовала себя собой.
Затем я смеюсь. Откидываю голову назад и смеюсь. Это глубокий смех, злой.
Боже! Вот почему я здесь. Сумасшееедшая.
Вижу, как сжимаются ее челюсти. Я разозлила ее. Прекрасно. Встаю и бегу к осколку разбитой тарелки. Не знаю, что со мной происходит, но от этого мне хорошо. Мне становится лучше, когда я защищаюсь.
Она пытается схватить меня, но я выскальзываю из ее рук. Я хватаю острый кусок фарфора. В какой психиатрической больнице дают фарфоровые тарелки? Это бомба замедленного действия. Направляя в ее сторону осколок, я делаю шаг вперед.
- Скажи мне, что происходит.
Она не двигается. На самом деле, выглядит даже довольно спокойно.
Именно в этот момент, дверь позади меня, вероятно, открывается, потому что следующее, что я чувствую – укол в шею, и я падаю на землю.
Глава 11
Сайлас
Я останавливаюсь на обочине. И сильно сжимаю руль, стараясь успокоиться.
Все пропало. И я не знаю кто все забрал. Возможно, прямо сейчас кто-то читает наши письма. Они узнают все, что мы записали для себя, и в зависимости от того, кто это сделал, меня могут признать невменяемым.