Повесть о Манко-Смелом, стр. 15

Услышав голос Уккана, Керс, Игна и Линха невольно попятились. Тогда Манко ударил себя в грудь и воскликнул:

— Мы — охотники, ты — Уккан — зверь!.. Охотники Рода Лебедя ждут тебя! Вылезай! Пусть Лебеди сразятся с Укканом!..

Но покидать берлоги Уккан не хотел, он только зарычал еще громче. Тогда Манко снова закричал:

— Гей, гей!.. Про Уккана зря идет слава, что Уккан страшнее всех!.. Уккан — лесная мышь, которая от всех прячется.

Это считалось страшным оскорблением. Манко засмеялся, начали смеяться и остальные охотники.

…В это время люди стойбища сидели вокруг слепой Матуры, не смея пошевелиться, боясь ей помешать. А слепая Матура говорила о том, что молодые охотники хотят выгнать Уккана из берлоги. Зверь отвечает им страшным рычанием, он хочет, чтобы его не трогали. Но молодые охотники не обращают внимания на его предупреждение, — они дерзки и не боятся мести духов.

Люди верят всему тому, что говорит слепая Матура, и им страшно за молодых охотников…

Манко велит Керсу ткнуть копьем Уккана изо всей силы и издает клич Лебедя. Раскидывая снег, медведь вырвался наружу. Увидев перед собой людей, зверь остановился. Этим воспользовался Айка, вцепившись ему в зад.

Почувствовав собачью хватку, медведь сел на снег. Если бы у Манко была рогатина, он поддел бы Уккана под грудь, упер бы конец рогатины себе под ногу и держал бы зверя до тех пор, пока тот не свалился бы замертво. Но рогатины у Манко не было.

Молодой охотник смотрел Уккану в глаза, — вот так же его отец — Вахран Следопыт — стоял перед Укканом, и тогда зверь сломил человека. Манко видел оскаленную пасть Уккана — вот сейчас Уккан бросится на него и подомнет под себя.

Взмахнув ножом, Манко еще раз издал клич Лебедя и сразу же кинулся под ноги Уккана, — Айка в это мгновение вскочил зверю на загривок.

…Слепая Матура поднялась на ноги. Она дошла до того места, когда Уккан, разбуженный охотниками, выскочил из берлоги. Уккан был теперь ростом с гору, — таким его сделал Дух Леса. Ничто уже не может спасти молодого охотника от гибели, даже его сверстники, которые в страхе разбежались во все стороны…

Увидев Манко под Укканом, Керс, Линха и Игна подскочили к зверю и воткнули свои копья ему в бока. Но еще раньше этого, перевернувшись на спину, Манко всадил между ребер Уккана свой новый нож. Сделан этот нож был из твердой кости, в края которой молодой охотник вставил небольшие и острые куски кремня, такого ножа ни у кого в стойбище не было.

…А Матура рассказывала, как Уккан подхватил молодого охотника своей страшной лапой и высоко подбросил в воздух. Духи леса, выскочив из-за деревьев, кинулись к молодому охотнику, чтобы растерзать его на части…

Медведь медленно оседал, снег под ним все больше и больше пропитывался кровью.

Выбравшись из-под Уккана, Манко поднялся на ноги; не торопясь он отерся снегом и надел на себя теплую одежду. Затем он поставил ногу на голову Уккана, высоко поднял свой нож и запел; слова песни, как всегда, он сочинил тут же:

Когда мертвого Уккана принесли в стойбище, все упали на колени; люди пообещали снести его голову вместе с обглоданными костями в лес, чтобы Уккан смог там возродиться в своем прежнем виде. Затем тушу Уккана посадили на помост, сделанный под столбом с изображением Лебедя.

Никто не обвинил Матуру в том, что она предсказала неправильно: значит, Манко покровительствовали духи сильнее тех, с которыми зналась слепая женщина.

На медвежью трапезу пригласили гостей из остальных стойбищ. Управляя сворой белых собак, приехал на санях вождь племени, Саган — Большой Ловец. Это был старик высокого роста, одетый в теплые бобровые шкуры. Он похвалил молодых охотников, сумевших справиться с таким большим Укканом.

Из стойбища Коршуна явились Найт и Лайда. Увидев Манко, молодая девушка радостно воскликнула:

— Здравствуй, Манко!.. Про Манко теперь можно услышать во всех стойбищах…

— Здравствуй, Лайда, — спокойно ответил молодой охотник.

Найт поселился вместе с Манко и его сверстниками, а Лайду отправили к женщинам.

Во время медвежьей трапезы сам Саган — Большой Ловец вручил Манко клыки убитого медведя, молодой охотник должен носить их теперь на ремешке.

Были устроены состязания. Охотники стойбища и гости метко стреляли из лука, ловко метали копья, соревновались в беге, прыгали через высоко натянутый ремень.

Среди девушек больше всех отличалась Лайда. Все видели, что эта девушка хочет, чтобы на нее обратил внимание Манко. Но молодой охотник вел себя так, словно Лайды тут совсем и не было.

Когда все мясо было съедено, голову Уккана посадили на копье и вместе с собранными костями снесли в лес, к тому месту, где медведь был убит охотниками. Теперь, считали люди, душа Уккана найдет себе новое тело, в котором и будет продолжать прерванную жизнь.

Всем стойбищем проводили Сагана — Большого Ловца. Уехал и Найт с Лайдой.

Напоследок Лайда грустно сказала:

— Прощай, Манко…

— Прощай, Лайда, — ответил молодой охотник.

Обиженная девушка заявила брату, что больше никогда не поедет в стойбище Лебедя.

Оставшись один, Манко внимательно осмотрел нож, которым он убил Уккана. Нож был сделан хорошо. Манко не пожалел на это труда, но все же большая часть вставленных в края ножа кремней при ударе отвалилась.

Вставляя новые куски кремня, Манко подумал, что тут нужен другой камень, не такой, какой был у людей его племени.

— Может быть, камень, который в святилище, — сказал себе Манко, — будет для этого годиться?

Глава четвертая. Изгнание из стойбища

Ближе к весне солнце начало играть разноцветными огнями. Морозы ослабли, но сильнее завыли метели. Старики уже не проводили все время в землянках: выбираясь наружу, они пристально вглядывались в ледяные просторы Широкой Воды. Затем они смотрели на небо и качали головами: старики не находили хороших примет.

Снег на открытых местах осел и покрылся коркой наста. Начался загон лосей. Однако охота не была удачной — зверей после суровой зимы оказалось мало.

Затем в течение нескольких дней дули Теплые Ветры, и на пригорках из-под снега потекли ручейки. Но старики продолжали качать головами. Действительно, вернулись морозы со снегом и с еще более злыми метелями.