И грянул гром (Раскаты грома), стр. 75

Самая симпатичная блондинка из девушек Ады поймала букет, а вслед за ним — многозначительный взгляд Майкла. Она покраснела так, что, казалось, от ее щек можно было прикуривать.

Под гул одобрительных возгласов вернулась Рут, с головы до ног обсыпанная конфетти, и с видом королевы села в «роллс-ройс». Рядом с ней Син в запыленной куртке и темных очках. Он успокаивал себя и, бормоча молитвы, нажал на газ. Машина, как дикая лошадь, сорвалась с места. Рут от ужаса вцепилась в шляпку со страусовыми перьями. Син крикнул, обращаясь к машине:

— Ура! Вперед, моя девочка…

Они ехали по дороге, ведущей к долине Тысячи гор, потом в Дурбан и дальше к морю. Путешествие начиналось.

Глава 74

Через три месяца, забрав Темпест у Голдбергов, они вернулись в дом на Львином холме. Син поправился, их лица светились таким счастьем, которое бывает только у молодых супругов, вернувшихся из великолепного свадебного путешествия.

На передних ступеньках пристройки стояли деревянные ящики со свадебными подарками, мебель и ковры Рут, а также вещи, приобретенные в Дурбане. Новоиспеченная жена, которой умело помогала Ада, с радостью стала распаковывать утварь. Тем временем Син поехал инспектировать поместье и очень порадовался, убедившись, что Майкл прекрасно управлялся без него. Деревья были подрезаны, сорняки выдраны, вместо пострадавших от огня деревьев виднелись новые побеги, а люди работали с удвоенной энергией, так как Майкл, посоветовавшись с бухгалтером, увеличил их заработок. Син прочитал Майклу лекцию, что «не надо строить из себя умника», «сначала надо научиться ходить, а потом — бегать». Свое наставление он закончил короткой молитвой.

Поощренный подобным образом, однажды вечером Майкл зашел в кабинет Сина. Коуртни-старший находился наверху блаженства, так как съел очень большой кусок жареного филея, который просто обожал, и оттого, что Рут согласилась сменить фамилию дочери с Фридман на Коуртни. Теперь он наслаждался прекрасным бренди и скрученной им самим гавайской сигарой и мечтал о том, что в скором времени отправится спать на свою гигантскую кровать, где его уже будет ждать красавица жена.

— Заходи, Майкл. Садись, хочешь бренди? — добродушно приветствовал его Син.

Юноша с вызовом подошел к письменному столу и положил пухлую папку.

— Что это? — с улыбкой поинтересовался Син.

— Прочти. — Майкл, пройдя по персидскому ковру в дальний конец комнаты, сел на стул.

Продолжая улыбаться, разомлевший хозяин взглянул на первую страницу.

«Предварительные расчеты и предложения по строительству танниновой фабрики на территории Львиного холма».

Улыбка «Сина исчезла. Он перевернул страницу, нахмурился, поморщился, снова зажег погасшую сигару и минут пять сидел в полной тишине, оправляясь от шока.

— Кто надоумил тебя?

— Никто.

— И где ты собираешься продавать свой товар?

— Смотри страницу пять. Там список потенциальных покупателей и установленные расценки за последние десять лет.

— Но для того чтобы фабрика работала, понадобится двадцать тысяч тонн коры. С Львиного холма и Магобо-Клуф мы сможем собрать только половину.

— Остальное мы сможем закупать на новых плантациях на равнине. Мы сможем платить больше, чем Джексон, так как не надо будет отправлять кору поездом в Питермарицбург.

— А кто будет руководить заводом?

— Я.

Син криво усмехнулся:

— А где ты будешь брать воду?

— Черт побери, да из Бабуинового потока.

Син целый час разбирался, придираясь к мельчайшим деталям плана, выискивая недостатки. Его возбуждение нарастало, Майкл же спокойно отвечал на все вопросы.

— Хорошо. — Син вздохнул. — С домашним заданием ты справился. А теперь ответь мне на последний вопрос. Где ты собираешься взять семьдесят тысяч фунтов для финансирования своего проекта?

Майкл закрыл глаза и плотно сжал челюсти. Казалось, он молился. И вдруг Син осознал, что перед ним — очень сильный человек, и удивился, что не замечал этого раньше. Майкл спокойным тоном произнес:

— Надо взять ссуду под Львиный холм и Магобо-Клуф на двадцать пять тысяч, выпустить облигаций на ту же сумму плюс паевое участие.

Син вскочил из-за стола и закричал:

— Нет!

— Почему нет?

— Потому что я полжизни выпутывался из долгов. И сейчас наконец-то из них вылез. Потому что мне знакомо чувство, когда тебе хочется больше денег, чем это необходимо, и мне это чувство не нравится. Потому что я очень доволен нынешним положением вещей и не хочу ловить за хвост очередного льва, тем более что он может меня сожрать. — Задыхаясь, он замолчал, потом закричал снова: — Потому что определенное количество денег принадлежит тебе и я не хочу богатеть таким способом.

Напоминая разгневанного леопарда, готовящегося к прыжку, Майкл вскочил со стула и хлопнул кулаком по столу. Юноша пристально посмотрел на Сина, его загорелая кожа покрылась красными пятнами, он дрожал от бешенства.

— Ну ладно. Мой план не нравится тебе, потому что он продуман! — выпалил он.

Син заморгал от удивления, но быстро овладел собой.

— Если ты займешься его осуществлением, жизнь для тебя будет не в радость, — прорычал он.

Майкл поднес к бумагам спичку:

— Позволь мне судить об этом.

В это мгновение дверь кабинета распахнулась, на пороге появилась Рут и пристально посмотрела на обоих. Они походили на дерущихся петухов с поднятыми гребешками.

— Немедленно объясните, что здесь происходит? — Потребовала она. Как Син, так и Майкл казались виноватыми. Младший Коуртни сел, а старший смущенно закашлял.

— Прости, мы здесь разговариваем, дорогая.

— От вашего «разговора» проснулась Темпест и чуть не слетела крыша. — Потом, улыбнувшись, она подошла к Сину и взяла его за руку. — Почему бы вам не отложить дискуссию до завтра? Тогда бы вы могли решить ваши проблемы с помощью пистолетов, на расстоянии двадцати шагов.

Пигмеи в лесах Итури охотятся на слонов, используя крохотные стрелы. Отравленное острие проникает в шкуру животного, и охотники спокойно и настойчиво преследуют его. Когда же яд доходит до сердца, слон падает, и дикари добивают его. Так и Майкл ранил Сина в самое сердце.

Глава 75

На Львином холме Рут нашла свое счастье. Она даже и не подозревала, что такое возможно.

В детстве ею командовал очень любящий, но строгий отец. Потом так же к ней относился Бен Голдберг. Несколько коротких лет в жизни с Соулом были счастливыми, но теперь ей казалось, что все это — дела давно минувших дней. Она всегда пряталась в кокон богатства, ее действия ограничивали социальные табу и могущество семьи. Даже Соул относился к ней как к избалованному ребенку, за которого все надо решать. Жизнь была размеренной и безмятежной, но чертовски скучной. Только дважды она восставала. В первый раз — когда сбежала в Преторию, а второй — когда пошла к Сину в госпиталь. Скука являлась ее постоянным спутником.

Но теперь она стала хозяйкой целой коммуны. Сначала ей было тяжеловато, и она по привычке раз пятьдесят за день обращалась к Сину за советами, но постепенно все уладилось.

— Я хочу заключить с тобой сделку, — однажды попросил Син. — Ты не будешь учить меня выращивать акации, а я обещаю не давать тебе советов по ведению дома. И тогда мы станем самыми счастливыми людьми на свете.

Сперва робко, потом все уверенней и наконец решительно и с гордостью она занялась благоустройством дома. Высокие кустарники и траву сменили газоны и лужайки. Забор, окружавший Львиный холм, покрасили белой, блестящей от солнца краской. Внутри дома засверкали от мастики полы из желтого дерева, застеленные яркими бухарскими коврами. На окна повесили драпированные бархатные занавески.

После нескольких неудачных экспериментов на кухне она приобрела опыт, и в один прекрасный день Майкл завопил от восторга, а Син признал пищу съедобной.