Дочери тьмы, стр. 14
– Он не хотел уходить.
– Ты понимаешь, что я имею в виду. Вы с ним знакомы?
Мэри-Линетт лишь неопределенно пожала плечами. Головокружение уже начало проходить, но мысли еще расплывались.
Клодин внимательно посмотрела на нее и покачала головой.
– Глядя на тебя, я вспомнила моего маленького брата... Когда ему было четыре года, он все время толкал одну девочку лицом в песочницу. Он делал это, чтобы показать, что любит ее.
Мэри-Линетт не обратила внимания на эти ее слова.
– Клод, а зачем Эш сюда приходил? О чем вы говорили?
– Ни о чем, – раздраженно ответила Клодин. – Обычный разговор. Если он тебе так несимпатичен, какая тебе разница?
Мэри-Линетт продолжала пристально смотреть на нее, и Клодин вздохнула.
– Он очень интересовался всеми странностями здешней жизни. Всеми местными историями.
Мэри-Линетт фыркнула:
– И ты рассказала ему о саскваче?
– Я рассказала ему о Вике и Тодде.
Мэри-Линетт оцепенела. – Ты шутишь! Зачем?
– Потому что он интересовался подобными вещами. Например, когда люди выпадают из времени...
– Просто теряют время даром!
– Какая разница. Мы просто приятно беседовали. Он хороший мальчик. Вот и все.
У Мэри-Линетт сильно забилось сердце.
«Я была права».
Теперь она не сомневалась в этом. Происшествие с Тоддом и Виком действительно связано с сестрами и миссис Бердок. Но каким образом?
«Пойду и все выясню», – решила она.
ГЛАВА 7
Отыскать Тодда и Вика оказалось нелегко. Уже перевалило за полдень, когда Мэри-Линетт вошла в центральный магазин Верескового Ручья. Здесь продавалось все – от гвоздей до нейлоновых чулок и консервированного горошка.
– Привет, Банни! Ты не видела Тодда и Вика?
Банни Мартин подняла взгляд от прилавка. Бани была хорошенькой: мягкие белокурые волосы, круглое личико с ямочками на щеках и вечно застенчивым выражением. Они с Мэри-Линетт учились в одном классе.
– Ты была в баре? В «Золотом ручье»?
Мэри-Линетт кивнула:
– И у них дома, и в другом магазине, и в конторе шерифа.
Контора шерифа служила еще и городским управлением, и библиотекой.
– Ну, если они не играют в пул, то обычно пуляют. «Пуляние» заключалось в стрельбе по консервным банкам.
– Да, но где? – спросила Мэри-Линетт. Банни покачала головой, сверкнув сережками.
– Я знаю не больше твоего.
Она колебалась с ответом, прилежно вглядываясь в заусеницы, которые отодвигала небольшой деревянной палочкой с тупым концом.
– Но... я слышала, что иногда они ходят вниз, к ручью Бешеного Пса. – Банни подняла свои большие голубые глаза, многозначительно взглянув на Мэри-Линетт.
«Ручей Бешеного Пса...»
– Замечательно, – поморщилась Мэри-Линетт.
– Вот именно. – Банни передернула плечами. – Я бы туда не пошла. Я бы все время думала об этом трупе.
– Ага, и я тоже. Ну, спасибо, Бан. Пока! Критически осматривая свои ногти, Банни рассеянно произнесла:
– Удачной охоты.
Мэри-Линетт вышла из магазина, щурясь от жаркого, подернутого дымкой августовского солнца. Главная улица была неширокой. Вдоль нее стояло несколько кирпичных и каменных домов, сохранившихся еще с тех времен, когда в Вересковом Ручье свирепствовала золотая лихорадка, да несколько современных каркасных зданий с облупившейся краской. Тодда и Вика нигде не было.
«Ну, и что теперь?»
Мэри-Линетт вздохнула. Дороги к ручью Бешеного Пса не было, туда вела лишь тропинка, заросшая сорняками и заваленная валежником. И всем было известно, что в этих местах не только «пуляют».
«Если их там нет, то, возможно, они охотятся, – подумала Мэри-Линетт. – А может, они все же там, выпивают... Стрельба и пиво... не говоря уже о наркотиках... Да еще этот труп».
Тело нашли в прошлом году приблизительно в это же время. Судя по тому, что рядом с телом нашли рюкзак, это был бродяга. Никто не знал, кто он и как он умер: труп слишком долго пролежал и был обглодан животными. Но кое-кто утверждал, что прошлой зимой у ручья видели привидений.
Мэри-Линетт снова вздохнула и забралась в свой фургон.
Автомобиль был старый, ржавый и, стоило чуть разогнаться, издавал устрашающие звуки. Но это была ее машина, и Мэри-Линетт делала все возможное, чтобы поддерживать ее на ходу. Она любила ее потому, что сзади в ней свободно помещался телескоп.
У единственной в Вересковом Ручье бензоколонки она выудила из-под сиденья фруктовый нож и принялась за работу, пытаясь открыть заржавевшую крышку бензобака.
Так, чуть выше... еще, еще... теперь повернуть...
Крышка отскочила.
– Не пора ли подумать о карьере взломщика? – раздался позади знакомый голос. – Успех гарантирован.
Мэри-Линетт обернулась.
– Привет, Джереми.
Он улыбался, в основном глазами – ясными, карими, опущенными неимоверно темными ресницами.
«Если бы я решила влюбиться – хотя вовсе и не собираюсь! – это был бы кто-нибудь, похожий на него. А вовсе не большой белокурый кот, который считает, что имеет право выбирать друзей для своих сестер».
Однако тут вовсе не о чем говорить: нелюдим Джереми избегает общества девушек.
– Хочешь, загляну под капот? – Он вытер руки тряпкой.
– Нет, спасибо. Я все проверила на прошлой неделе. – Мэри-Линетт принялась заправлять машину.
Джереми поднял скребок и бутылку со спреем и начал протирать «дворники». Его движения были ловкими и легкими, а лицо невероятно серьезным.
Мэри-Линетт проглотила смешок. Но ей было приятно, что сам он не смеется над паутинкой трещин на стекле и заржавевшими «дворниками». Она всегда ощущала странное родство с Джереми. Он был единственным человеком в Вересковом Ручье, который хотя бы немного интересовался астрономией: в восьмом классе он помог ей построить модель Солнечной системы, а в прошлом году наблюдал вместе с ней лунное затмение.
Родители Джереми умерли в Медфорде, когда он был еще совсем маленьким, и дядя привез его в Вересковый Ручей в жилом трейлере. Дядя был странным: он постоянно бродил с лозой в горах Кламата, пытаясь найти золото. В один прекрасный день он не вернулся домой. Джереми остался жить один в лесу, в своем трейлере. Он перебивался случайными заработками и подрабатывал на заправочной станции. И хотя он был одет хуже других ребят, это его не волновало. А может, он просто не подавал виду.
Ручка шланга щелкнула в руке у Мэри-Линетт. Она поняла, что замечталась.
– Что-нибудь еще? – спросил Джереми. «Дворники» были чистыми.
– Нет... а впрочем, да. Ты не видел сегодня... Тодда Эйкерса или Вика Кимбла?
Джереми протянул было руку, чтобы взять у нее двадцатидолларовую банкноту, но его рука замерла в воздухе.
– Что?
– Я просто хотела с ними поговорить. – Мэри-Линетт почувствовала, что краснеет. «О боже, он думает, что я собираюсь общаться с ними... и что я совсем свихнулась, коли спрашиваю его о них».
Она поспешила все объяснить:
– Просто Банни сказала, что они могли отправиться вниз, к ручью Бешеного Пса, вот я и подумала, что ты мог видеть их, может, еще утром. Ведь ты живешь внизу, у ручья...
Джереми покачал головой.
– Я ушел в полдень, но утром не слышал никаких выстрелов со стороны ручья. Впрочем, не думаю, что они вообще бывали там этим летом. Я все время говорил им, чтоб они держались подальше от этого места.
Он произнес это спокойно, без всякого выражения, но Мэри-Линетт вдруг почувствовала, что даже Тодд и Вик могли его послушаться. Она не помнила, чтоб Джереми когда-нибудь участвовал в драках. Но иногда его карие глаза становились страшными, и за спокойной внешностью этого парня проглядывало что-то первобытно чистое и жестокое, которое, пробудись оно, могло сотворить много зла.
– Мэри-Линетт, я знаю: ты, может, считаешь, что это не мое дело, но... но я думаю, тебе лучше держаться подальше от этих парней. Если ты действительно хочешь их найти, давай я пойду с тобой.