Неофит, стр. 40
Шуршание, тихие, приглушенные шаги по толстому ковру из хвойных игл, похрустывающие веточки. Нет, это не они, если только они не приняли облик животных. Это лисица, должна быть лисица.
Вот она уже совсем близко; Джоби слышал принюхивающиеся звуки. Лисица учуяла человека, почему же она не бежит прочь? Он вгляделся в темноту, разобрал очертания деревьев. Деревья, еще деревья. Вот где-то опять неуклюже взлетела испуганная птица.
И тогда Джоби увидел его! Силуэт, который был чернее самой черноты окружающей рощицы; оно стояло на противоположной стороне лужайки, огромное существо с настороженно поднятыми ушами, в его глазах отражался слабый свет звезд. Оно смотрело на Джоби, не боялось его.
У Джоби все завертелось в голове, его разум отказывался признавать, что это не лисица, как бы ни старался он убедить себя в этом. Существо было слишком крупное, слишком смелое. Дикий зверь, сбежавший из какого-нибудь частного зверинца. Волк!
Внезапно он узнал его, понял, что за животное уставилось на него, вспомнил, где видел его в последний раз. Восточноевропейская овчарка, свирепый страж охотничьих угодий Джо Роуэлла, незаконно обученный охоте на людей в ночной темноте леса!
У Джоби пересохло во рту, он сильно дрожал. Собака учуяла его запах в поле, нашла его здесь по следу. Теперь она загнала его в угол, была готова броситься, чтобы... убить!
Она злобно смотрела на него, шерсть ее вздыбилась; чувствовалось, как напряжены ее мышцы, как она собирает силы для прыжка. Она настигнет его, повалит, эти клыки яростно разорвут его тело, вонзятся в горло...
«Хороший, хороший пес», — сказал Джоби. Это прозвучало избито. Он услышал собственный шепот, то, как дрожит его голос, потому что дрожало все его тело. Он был во власти этого пса, который мог напасть на него, когда хотел, и никто не услышит его криков. Этот пес был убийцей, и он выполнит то, чему обучил его Джо Роуэлл.
Собака пошевелилась, и Джоби приготовился к тому, что она прыгнет на него, набросится в бешенстве. Он поднял руку, чтобы защитить себя. Но ничего не произошло, овчарка все еще смотрела на него, но что-то изменилось. Джоби сразу не смог понять, почему животное не бросилось на него, почему оно просто стояло там в темноте, глядя на свою беззащитную, охваченную ужасом жертву.
Но внезапно он понял. Изменилось выражение в блестящих собачьих глазах. Исчезла алчная жажда крови жертвы, появилось нечто другое, что Джоби узнал не сразу, а когда узнал, то едва смог поверить этому, решив, что это всего лишь жестокая игра звездного света. И только когда животное попятилось назад, он убедился, что прав, что он прочел совершенный ужас в собачьих глазах!
Он смотрел на пса, а тот повернулся, стал отходить, и его длинный, пушистый хвост был поджат, когда он прыгнул в заросли. Джоби слышал шум прыжка, продолжительный вой ужаса, слышал, как собака продиралась сквозь низкие ветки, преграждающие ей путь. Эти звуки все еще стояли в ушах Джоби, когда пес исчез из рощицы, эхом отдаваясь в его ошеломленном мозгу, когда он тщетно пытался отыскать причину такого поведения овчарки.
В рощице все стихло, птицы снова уселись на свои насесты, и сова где-то вдалеке принялась кричать вновь — тягуче и печально. Чужак ушел и был забыт. Но Джоби не забыл.
Почему охотничий азарт овчарки внезапно сменился ужасом, а вместо нападения она бросилась бежать? Он не знал, но было ясно, что каким-то образом это связано с ним. И мысль эта ужасала Джоби.
Он устроился поудобнее, но сон не шел. Он невольно стал смотреть на небо сквозь ветви над головой, ожидая, когда поблекнут звезды, когда подступит рассвет, когда птицы слетят с насестов и начнут свои ежедневные поиски корма. Потому что только тогда он уйдет отсюда, зная, что он должен сделать, перед тем как покинуть проклятую деревню Хоуп.
Он должен своими глазами увидеть сгоревший остов дома, почерневшие развалины зла, ощутить запах гари и убедиться, что всему этому действительно пришел конец. Только тогда он сможет уйти и забыть.
Глава 18
Наконец-то наступило утро. Рассвет не торопился, ему не хотелось начинать пасмурный день с грозящим вот-вот хлынуть дождем; из-за сумрака вокруг почти ничего не было видно. Идеальный день для того, чтобы тайком вернуться в Хоуп и снова покинуть деревню, не рискуя быть замеченным любопытными глазами из-за задвинутых штор.
Джоби окоченел от холода, когда свертывал полиэтиленовый дождевик, заталкивал его в сумку и натягивал спортивную куртку. Рощица была приветливым, теплым местечком, почти стала его собственным мирком. Устроившись как следует, здесь можно жить, стать отшельником. Нет, отсюда слишком близко до Хоупа. Пора ему расстаться с фантазиями, вернуться к реальности; бежать.
Он шел медленно, неохотно покинув рощицу, возвращаясь во внешний мир из временного рая. Стоя на пастбище на склоне холма, он видел серую стену тумана, закрывшего ему видимость. Там, внизу, была деревня Хоуп, крошечное болотце, умирающее от рака, зло внутри зла. Дом, от которого остались лишь камни, бесформенные обуглившиеся развалины, над которыми все еще вьется дымок изнутри, пол покрыт густым слоем пепла. Вот так это будет выглядеть, но он должен увидеть все это своими глазами. Тогда он успокоится, сможет уйти отсюда по дороге, отрубив последнее звено, связывающее его с прошлым.
Джоби снова напрягся, вспомнив о том, что ему придется идти туда; словно сбежавший заключенный, рискнувший приблизиться к зданию тюрьмы, в которой он отбывал пожизненное заключение. Беги сейчас, пока ты еще свободен. Нет, я должен вернуться. В последний раз.
Он насторожился, услышав звук автомобиля. Машина выехала из деревни, шум ее мотора медленно затих. Хрипло каркали вороны; это, наверно, их колония, поселившаяся на церковной колокольне, посвятившая себя тому, что украшала каменное строение белыми пятнами своих испражнений и выклевывала известь, так что в конце концов шпиль должен рухнуть. По крайней мере, у них есть цель в жизни, криво усмехнулся Джоби.
Он шел украдкой, готовый отпрянуть в рододендроны, растущие по краям кладбища, заслышав чьи-либо шаги. Твоя мама здесь, Джоби, ее тело сгнило, сожрано червями, остался один скелет. Но это не имеет значения, потому что оно ей больше не нужно. Она все еще жива.
Его дом был прямо напротив. Джоби стоял в тех же самых кустах, где так часто прятался кот миссис Клэтт, откуда Салли Энн следила за ним. Но он не видел дома, потому что туман здесь был намного гуще, влажная серая пелена намеренно скрывала его от Джоби. Он понадеялся увидеть то, что хотел, отсюда, а потом пойти дальше. Тебе придется подойти поближе, Джоби, хотя бы зайти в сад. Может быть, даже в дом, только чтобы убедиться.
Он сделал глубокий вдох. Быстрый прыжок через дорогу, а затем бегом до бензозаправочной станции Тэннинга, потому что это уже почти не Хоуп. И все же он медлил. Я не хочу этого видеть. Ты никогда не успокоишься, если не посмотришь в последний раз. Только один раз.
Он пересек дорогу.
Сад выглядел так же, как всегда, но этого следовало ожидать. Не изменился и дом...
Джоби захотелось физически расчистить этот низко лежащий туман, разодрать его руками, потому что туман создавал иллюзии, играя с ним жестокие шутки. Он сделал еще один шаг вперед, остановился на небольшом клочке глинистой почвы, испачканной кровью; дверь в дом была приоткрыта, не пострадала даже выгоревшая краска на ней. Грязные окна злобно смотрели на него своими большими, насмешливыми глазами. Посмотри и убедись сам, Джоби Тэррэт.
Нет, этого не может быть, дом обуглился, почернел, стекла выбиты. Он принюхался. Не чувствуется даже запаха дыма.
Еще шаг вперед, готовый повернуться и броситься бежать. Это какой-то обман, вред, который они успели нанести перед тем, как пламя поглотило их...
Он посмотрел в приоткрытую дверь, ошеломленный, не веря своим глазам, пытаясь силой внушения превратить гору обломков в кучу пепла, остатки лестницы — в тлеющие угли, чтобы эта адова дыра под ней исчезла навсегда.