Сказочные самоцветы Дагестана, стр. 24
Шанвели пришёл домой, захотел поесть мёда, удивился.
– Я ж тебя просил, Мангюли, не пускать соседок!
– Это не соседки, – отвечает Мангюли. – У жены царя родился сын, и за мёдом для него приходила лиса.
– Какое нам с тобой дело до царского сына, – сказал Шанвели, – разве у царя нет своего мёда?
На следующее утро Шанвели только сделал вид, что пошёл в кузницу, а сам взял да и спрятался за домом.
Мангюли разложила игрушки, стала их раскрашивать да приговаривать: «Маленькому Свет-Магомеду – вороную лошадку, заботливой Саяд-Пери – голубую куколку, весёлой Джим-Джим – красных музыкантов с барабанами».
Лиса забежала во двор, говорит:
– Здравствуй, Мангюли! У царя будет пир, – дай поскорее мёд сварить хмельную бузу!
Мангюли махнула рукой:
– Возьми сама!
Только лиса всунула голову в маленький кувшин, а Шанвели схватил воровку и говорит:
– Ах ты, обманщица! У твоего царя был сейчас суд, – тебя приговорили выстегать хворостиной.
Он привязал лису к арбе во дворе, а сам пошёл в лес за хворостиной. Лиса говорит:
– Мангюли, голубушка, отвяжи меня, мне некогда!
Мангюли отмахнулась: «И мне некогда, не мешай!», – а сама продолжает красить игрушки и приговаривать: «На вороном коне для Свет-Магомеда – всадник в красных чарыках; голубая куколка для Саяд-Пери – в яркой косыночке; барабанщик – с золотыми пуговичками!»
Лиса махнула хвостом, разбила глиняного барабанщика. Мангюли с досады отвязала лису и прогнала её.
Шанвели вернулся из леса с хворостиной, а лисы нет, рассердился:
– Нет, Мангюли, соседки, оказывается, правы. Ты действительно глупа, и нам придётся расстаться.
Зашли Шанвели и Мангюли в дом и начали делить имущество.
– Кому одеяло, а кому подушка? – спрашивает Шанвели.
– Мне, мне подушка, – кричит Мангюли.
– Кому зурна, а кому барабан?
– Мне, мне барабан!
– Кому курдюки и сушёное мясо, а кому буза в кувшине?
– Мне, мне буза в кувшине!
– Кому дом, а кому дверь от дома?
– Мне, мне дверь от дома!
Ночью, когда никто из соседей не видел, Шанвели разбудил Мангюли и сказал:
– Ну, теперь забирай своё имущество, и я провожу тебя в твой аул.
Мангюли забрала подушку, барабан, кувшин с бузой, дверь от дома и пошла по дороге за Шанвели. У дерева возле старой заброшенной мельницы они остановились отдохнуть. Глядь, – а невдалеке идут разбойники.
Мангюли испугалась и залезла на дерево.
– Шанвели, а Шанвели! – позвала она. – Разбойники украдут мои вещи.
– Молчи, – шепчет Шанвели, – как бы они нас не заметили.
Всё-таки он пожалел Мангюли и подал ей наверх подушку, барабан, кувшин с бузой и дверь, а потом и сам забрался на дерево.
Разбойники уселись под деревом, разожгли костёр, принялись делить добычу.
– Шанвели, а Шанвели! Мне тяжело, я положу барабан на другую ветку.
– Молчи, – отвечает Шанвели, – а то нас услышат, – убьют!
Мангюли положила барабан на другую ветку, а барабанная шкура – как зарокочет, как зашумит по веткам, – разбойники даже с мест повскакали.
– Что это такое? – спрашивает один.
– Пустяки, – отвечает другой, – это гром. Наверное, будет дождь.
Мангюли чуть не умерла от страха, притихла, а через некоторое время снова говорит:
– Шанвели, а Шанвели, мне тяжело.
– Молчи, – шепчет Шанвели.
Мангюли выронила подушку. Она распоролась о колючки, и на землю посыпались перья.
– Ого, – удивились разбойники, – неужели летом бывает снег?
Не успели разобраться, в чём дело, а по веткам полилась буза. Забрызгала разбойников, затушила костёр. Мангюли испугалась, уронила дверь. Она зашумела по веткам, сорвала барабан, и все это с грохотом упало на разбойников.
Разбойники испугались и убежали кто куда.
Шанвели и Мангюли слезли с дерева и ищут, куда бы снова спрятаться. Шанвели подхватил разбойничью добычу, да на мельницу! Мангюли – за ним, только и успела прихватить, что барабан. Заперлись в старой мельнице и ждут утра.
Разбойники через некоторое время осмелели и вернулись к дереву. Смотрят, – вместо воровской добычи – одни черепки, а там, где был костёр, валяется какая-то дверь.
– Я же говорил, что это были шайтаны, – шепчет один из разбойников, – вот и дверь от ада.
– Спрячемся от них на мельнице, – предложил другой.
– А вдруг и там шайтаны, – сказал третий.
Пока они шептались, Мангюли заметила, что разбойники вернулись, вскочила на барабан, да как забарабанит в испуге ногами! Шанвели подумал, что она сошла с ума, хотел стащить её с барабана, да сорвал задвижку жёлоба. Вода хлынула в жёлоб, колесо завертелось, старые жернова затарахтели, – разбойники чуть не угодили в речку. Спасаясь от шайтанов, они бежали до тех пор, пока совсем не свалились от страха.
А Шанвели и Мангюли дождались утра, вернулись домой и помирились. С тех пор они живут дружно и богато, а все соседи только удивляются их согласию.
Как глупый сын хана нашёл себе жену
(Табасаранская сказка)
Жил-был хан. У хана был сын. Ханы часто бывают глупы, но такого глупца, как сын хана, никто ещё не видел. Что ему ни пытались растолковать, он только глазами моргал. За что бы он ни брался, всё у него валилось из рук.
Потому-то его и прозвали Валяй-Моргай.
Когда Валяй-Моргай вырос, хан позвал своего наследника и сказал:
– Настало время тебе, сын мой, жениться. Но кто ж отдаст дочь за такого глупца, как ты? Отправляйся в путь и ищи жену сам!
Глупому и искать далеко нечего. Сын хана вышел на базар и стал спрашивать, нет ли жены для него? Все в ответ только смеялись.
Вскоре на базаре появился человек, тащивший за собой осла, гружённого кувшинами с маслом.
– Ачун-Чун, – встретили его купцы, – разве это мужское дело – горшки с маслом? Где же твоя дочь?
– Моя дочь так глупа, – отвечает Ачун-Чун, – что меняет наше масло на воду. Пусть сидит дома!
Глупый сын хана услыхал о глупой девушке и подумал: «Вот кому быть моей женой!» Он подошёл к Ачун-Чуну и спросил:
– Ачун-Чун, нельзя ли послать к тебе сватов? Ачун-Чун подумал, что над ним смеются, и сказал:
– Шли сватов к моему ослу.
Глупый сын хана подождал, пока Ачун-Чун сгрузил свой товар, подошёл к ослу и спросил:
– Осёл, осёл, как просватать дочь Ачун-Чуна?
Осёл не понял, чего от него хотят, отвернулся от глупого сына хана и угодил копытами в горшки с маслом. Валяй-Моргай испугался и убежал. Ачун-Чун вскочил на осла и за ним!
Валяй-Моргай бежал так быстро, что не заметил, как очутился в соседнем ауле. Там он увидел девушку, которая то ловила цыплят, то выпускала их. На дороге лежала куча яиц, завязанных в платок. Девушка то подхватывала платок, то снова опускала его в траву.
– Что ты делаешь? – удивился Валяй-Моргай.
– Помоги мне, – попросила девушка, – у нас дома наседка сидит на яйцах, а квочка ходит с цыплятами. Отец уехал на базар, и сказал мне, чтобы и яйца под наседкой были целы и цыплята не разбежались. Как это сделать?
– А очень просто, – сказал Валяй-Моргай, – надо привязать цыплят к квочке.
Он положил узелок с яйцами под папаху, помог девушке поймать цыплят и привязал их к квочке. Тут налетел ястреб, схватил квочку и взмыл в небо.
Ачун-Чун вернулся в аул на своём осле, увидел, что пропало и масло, и цыплята, схватил палку и избил глупого сына хана. Яйца под папахой Валяй-Моргая разбились и потекли по его лицу.
Ачун-Чун подумал, что убил человека, и испугался.
Он затащил Валяй-Моргая в хлев и бросил в навоз, чтобы потом увезти в поле.
В хлеву у Ачун-Чуна болела корова. Ачун-Чун загнал вечером в хлев осла, потом привёл дочь, дал ей кинжал и сказал:
– Ночуй здесь. Если корова станет подыхать, прирежь её!
Ночью Валяй-Моргай проснулся на навозе и застонал. Глупая дочь Ачун-Чуна подумала, что это сдыхает корова, и зарезала её. Валяй-Моргай встал, и дочь Ачун-Чуна сказала: