Сказки Бабы Яги, стр. 4
Глядит, а вся работа уже сделана. Куколка сидит около пшеницы да выбирает из неё последние зёрна чернушки.
– Ах, ты, избавительница моя! – сказала Василиса куколке. – Ты от беды меня спасла, от смерти лютой, неминуемой!
– Тебе осталось только обед состряпать, – отвечала куколка, влезая в карман Василисы. – Состряпай: у тебя это очень хорошо получается, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса накрыла стол и ждёт Бабу Ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами чёрный всадник. Совсем стемнело – только засветились глазницы у черепов.
Затрещали деревья, захрустели листья. Это едет Баба Яга, посвистывает, покрикивает, пестом ступу погоняет, помелом след заметает. Вылезла из ступы – и в избушку.
Василиса встретила её с поклоном.
– Всё ли сделано? – спрашивает Яга.
– Изволь посмотреть сама, бабушка! – молвила Василиса.
Баба Яга всё осмотрела, подосадовала, что не на что рассердиться, и сказала:
– Ну ладно! Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли.
Баба Яга наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
– Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зернышку.
Повернулась Яга к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:
– Молись Богу да ложись спать – утро вечера мудренее, всё будет сделано, Василисушка!
Утром Баба Яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу справили.
Старуха воротилась, оглядела всё и крикнула зычным голосом:
– Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из мака масло!
Как и в прошлый раз явились три пары рук, схватили мак и унесли.
Баба Яга села обедать; она ест, а Василиса рядом стоит молча.
– Что ж ты не говоришь со мною? – спрашивает Баба Яга. – Стоишь, как немая!
– Не смею, – отвечала Василиса, низко поклонившись Бабе Яге. – А если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кое о чём.
– Спрашивай, только не всякий вопрос к добру ведёт: много будешь знать, скоро состаришься!
– Я хочу спросить тебя, бабушка, о том, что видела, когда я шла к тебе. Обогнал меня всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой?
– Это день мой ясный, – отвечала Баба Яга Василисе.
– Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красное одет. А это кто такой? – продолжала Василиса.
– Это моё солнышко красное! – ответила Баба Яга.
– А что значит чёрный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?
– Это ночь моя тёмная. Все трое – мои слуги верные, мои помощники надёжные!
Василиса вспомнила о трёх парах рук, но промолчала.
– Что ж ты ещё не спрашиваешь? – молвила Баба Яга.
– Будет с меня и этого. Сама ж ты, бабушка, сказала, что много будешь знать – скоро состаришься.
– Хорошо, что ты спрашиваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! – сказала Баба Яга. – Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя кое о чём спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе каждый день?
– Мне помогает благословение моей матери, – отвечала Василиса.
– Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных!
Вытащила Баба Яга Василису из горницы и вытолкала за ворота. Сняла с забора один череп с горящими глазницами, наткнув на палку, отдала ей и сказала:
– Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя ко мне прислали.
Бегом сквозь чащу леса пустилась домой Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра.
Наконец, к вечеру другого дня добралась до своего дома.
Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. «Верно, дома, – думает себе, – уж больше в огне не нуждаются».
Но вдруг послышался глухой голос из черепа:
– Не бросай меня, неси к мачехе!
Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом.
Впервые встретили её ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня. Сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей – тот гас, как только входили с ним в горницу.
– Авось твой огонь будет держаться! – сказала мачеха.
Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху и её дочерей, так и жгут!
Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят – к утру совсем сожгли их в уголь, только одной Василисы не тронули.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в стольный город.
Долго бродила она по городу и наконец попросилась на житьё к одной бедной безродной старушке.
Живёт себе тихо и поджидает отца.
Через какое-то время надоело ей сидеть без дела. Вот и говорит она старушке:
– Скучно мне сидеть без работы, бабушка! Сходи, купи мне льна самого лучшего – я хоть прясть буду.
Сказано – сделано.
Старушка купила хорошего льна, и Василиса села за дело. Работа так и горит у неё, а пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок.
Набралось пряжи много. Пора бы и ткать приниматься, да таких берд не найдут, чтобы годились на василисину пряжу. Никто не берётся и сделать-то.
Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:
– Принеси-ка мне старое бердо, старый челнок да лошадиной гривы – я всё тебе смастерю.
Василиса добыла всё, что надо, а сама легла спать. Куколка за ночь приготовила славный стан.
Села Василиса за работу. А дело так и спорится. Трудилась девушка, не покладая рук, и день, и ночь. И к концу зимы полотно было выткано. Да получилось оно такое тонкое, что его сквозь иглу вместо нитки продеть можно.
Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:
– Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
– Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому – понесу во дворец.
Пошла старуха к царским палатам да стала мимо окон прохаживаться.
Царь увидал её и спросил:
– Что тебе, старушка, надобно?
– Ваше царское Величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар.
Царь приказал впустить к себе старуху во дворец, а как увидел полотно – обомлел от восхищения.
– Что хочешь за него? – спросил царь.
– Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.
Взял царь полотно, налюбоваться на него не может. Поблагодарил царь старуху и отпустил её с подарками.
Велел царь из того полотна праздничные сорочки себе сшить. Раскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их сшить. Долго искали, наконец приказал царь позвать старуху и сказал ей:
– Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить.