Крот Филипп и мышка По, стр. 7

– Как незаметно пролетела ночь… – протянул крот.

– Сейчас пойдёт дождь, нам лучше где-нибудь укрыться. – объяснила мышка.

Глава V

В сыром лесу и тёплой норке

Небо раскалывалось на части молниями, лес сотрясался громом, порывы ветра грубо срывали ветки с деревьев. Ливень обрушился на лес и завладел им безраздельно, вода лилась отовсюду.

Лис бежал, спотыкаясь о корни деревьев, скользкие и цепкие, вылезшие из земли, размытой водой. Он казался костями и кожей в своей шкурке, промокшей насквозь. Потоки воды прибили его уши к низу, хвост безжизненно петлял за несущимся вперёд телом. Он никак не мог остановиться. «Вот сейчас выбегу из этого леса, от этих зверей, кроликов, бобров, медведя… Ух-ссс…, – он больно напоролся на неприметный пень, но не остановился, – вырвусь отсюда, убегу, исчезну». Никого он сейчас не мог встретить на своём пути, никто не мог его увидеть, – все звери уютно сидели в своих домиках, норах и дуплах, попивая чай, рассказывая истории детям. Совсем один он нёсся, разбивая перед собой стену дождя. Бежал, не видя перед собой дороги, не чувствуя запахов, не зная, куда бежит. Внезапно земля сотряслась под ним, лес всколыхнулся и подкинул лиса вверх, а когда лапы его опустились на землю, раздался страшный треск и прямо перед ним на мгновение забил фонтан из искр. Молния ударила в высокое дерево, оно вспыхнуло и стало разгораться, несмотря на дождь. С минуту лис, оглушённый, смотрел на гигантский факел, выросший в нескольких шагах от него. От горящей сосны на него пахнуло нестерпимым жаром, он не успел отвернуться и усы его слегка опалились. От земли поднимались клубы пара, жар от огня сменился на приятное тепло. Лис опустил взгляд и посмотрел на свои лапы. Истерзанные и сбитые они отогревались и начинали сильно болеть.

Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Лис ещё не успел отдышаться от бега, когда дерево перестало гореть, а сквозь поредевшие тучи показалось солнце. Он медленно брёл в ту сторону, откуда прибежал. Позади него обуглившейся головёшкой чернел ствол дерева, которое совсем недавно было самым высоким в Зелёном Лесу. Он шёл туда, откуда хотел убежать, откуда ещё минуту назад несли его голодные, мокрые лапы. С деревьев на него падали капли воды, как будто дождь ещё не закончился. Он шлёпал по лужам и увязал лапами в грязи. Встреться ему сейчас кто-нибудь на пути… «Как жалок буду я, как жалок!» – думал лис и закатывал глаза к верху. Ни «добрый день», ни «как поживаете», ни улыбка, ни поклон сейчас не спасли бы его от этого чувства, которое он непременно вызвал бы всем своим видом. По морде непрерывным потоком стекали капли, небесные вперемежку с солёными.

Лес перешёл в валежник. Бурелом сегодня вырос благодаря утренней буре. Небо было уже таким ясным, а солнце светило так весело, что поваленный лес внизу никак не хотел примириться с радостью, творившейся на небесах. Лис, может, думал сейчас, отчего кто-то бродит вот так же по лесу, как он, холодный и мокрый, отчего он плут и наглец, отчего он всегда «не к месту», а кого-то утром ждал завтрак, детский смех и работа. Возможно, он думал, что лапы у него очень сильно болят и что хорошо бы поесть хотя бы кореньев. Но как только он перешагнул за невидимую границу запахов, где мышиные, заячьи и лисиные сменились на запах медведя, он сосредоточил все свои мысли и чувства на то, что ему сейчас предстояло. Там, куда не ходили другие звери, а если и ходили, то тайно, тихо и опасливо, лис шёл напрямик, повесив голову, ссутулившись и тяжело вздыхая. Ещё несколько шагов и лис услышал рёв медведя. Шерсть лиса на спине вздыбилась, но лапы продолжили нести его в сторону этого страшного звука. Он упорно не хотел поднимать глаз, чтобы не видеть этого огромного свирепого зверя. Медведь вышел на него по запаху. С оскаленных клыков капала пена, в груди хриплым рёвом булькало дыхание, лапы выпустили страшные когти.

– Гилберт! – заорал он. Этот возглас раскатился по лесу, как гром. Птицы поднялись с деревьев, с листьев опали последние капли дождя.

– Я… я… – промямлил лис.

– Ты посмел показать сюда свою трусливую морду? Снова? Значит, ты наконец-то взялся за работу?

– Я…

– Я не принимаю твоих жалких разговоров! Встал лапами на мою землю, значит, выполнил то, что должен был выполнить для меня. Или тебе не унести отсюда своей плешивой шкуры!

Медведь всё ближе подходил к нему, пока зловоние из его пасти не ударило горячей струёй в нос лиса.

– Ты сделал то, что должен был сделать для меня? – прорычал медведь, пуская клубы пара в прохладный воздух. – Ты, может быть, не знаешь, что мне известно, ты охотился ночью в моих владениях! Ты – глупое животное! – медведь замахнулся и отбросил лиса на десяток шагов назад. Обессиленный зверь ударился о дерево, сполз по стволу и упал ничком на землю. На дрожащих лапах лис поднялся и всё так же, не глядя медведю в глаза, произнёс: «Я нашёл. Я нашёл лучшее место для вас в Зелёном Лесу. Сегодня вечером, на закате, оно будет вашим».

– Сегодня же! – взревел медведь и поднялся на задние лапы.

Лис съёжился и припал к земле.

– Сегодня же… – шептал он, повторял он много раз, – и мне снова можно будет охотиться на моей земле? Вы, вы отдадите мне её?

– Хе-хе! Рр-ууаа! – рявкнул медведь. – Твои земли никудышные всё равно. Забирай их, когда приведёшь меня к этому месту.

Медведь удалялся вглубь валежника, а лис стоял, озирался по сторонам и дрожал. Он чувствовал медвежий запах повсюду. Даже когда не был здесь, теперь он чувствовал его всегда, тяжёлый, смрадный, нависший над ним, как грозовое облако.

Когда земля перестала хлюпать под тяжёлыми лапами удаляющегося медведя, лис повернулся и побрёл обратно в лес.

Промокшего усталого лиса увидели в то утро две пары глаз. Филипп и По сидели под небольшим навесом у мышиной норки и пили чай. Горячий сладкий напиток аппетитно дымился по прохладному утреннему воздуху. По несколько раз юркала в норку, чтобы вынести угощения к чаю, а потом вместе с Филиппом уселась под навесом, и они с наслаждением принялись завтракать.

– Ну и выдалась же ночка! – говорил Филипп. Гремело и трясло так, что земля сыпалась на голову.

– А у меня с потолка текла вода, – вздыхала По. Пришлось ведром выносить её наружу. Утихло только под самое утро, тогда и удалось немного поспать.

– Несладко же вам пришлось, – покачал головой Филипп.

– Это ничего, – с улыбкой ответила По, – зато дождик спел мне продолжение песни ветра.

– Я бы с радостью послушал его.

И По пересказала Филиппу, что она услышала от дождя в ту ночь:

А потом заговорил Филипп: «Знаете, По, а это очень хорошо, что мы с вами встретились. Заходите как-нибудь и вы ко мне на чай. Потолкуем о том о сём. В Зелёном Лесу решительно не с кем общаться, кроме вас. Знай я это, возможно, никогда бы и не поднялся наружу».