Аромат розы, стр. 15

— Или узнать, что он был отпетым прохвостом.

Лорд Уэйлин нашел эту шутку очень остроумной и стал рассыпаться в комплиментах мама. Он всячески льстил ей, говорил, что очень ценит ее помощь, и, в конце концов, добился ее согласия послать в Гернфильд за моим альбомом и продолжить поиски в Танбридже.

Мы уже выпили две бутылки шампанского и отяжелели после обильного обеда.

— Я чувствую себя, как Страсбургская гусыня, — простонала мама. — Если я смогу подняться по лестнице в свой номер, то сразу рухну в постель.

— Только после того, как вы напишете в Гернфильд, чтобы прислали портрет вашего брата, — лорд Уэйлин шутливо погрозил пальцем. — Хотя, зачем нам тратить время на письма? Я могу нанять скаковую лошадь и послать одного из моих лакеев в Гернфильд прямо сейчас.

— Но ему придется ехать всю ночь! — воскликнула мама.

— Всего каких-нибудь пятьдесят миль. На хорошей лошади он будет там через два-три часа. Пожалуйста, напишите сейчас записку, мадам, а я тем временем позабочусь о лошади и отдам своему лакею нужные распоряжения.

Мама даже растерялась от такого быстрого поворота событий, а я, признаться, была приятно удивлена. Лорд Уэйлин всегда казался мне человеком легкомысленным и ленивым, но, видно, если его что-то всерьез интересовало, он умел действовать решительно и энергично.

— Лучше мне написать письмо, — предложила я. — Я знаю, какой нам нужен альбом, и где он лежит. Бродаган, конечно, не понравится, что ее беспокоят в такой поздний час, но я намекну, что мы хотим использовать этот альбом против Стептоу, тогда она сделает все, что мы просим.

Мама со мной согласилась и мы расстались. Уэйлин пошел отдавать распоряжения лакею, я — писать записку, а мама поднялась в номер и стала нетерпеливо ждать возвращения Уэйлина, потому что только после его визита она могла, наконец, раздеться и лечь.

В десятом часу он постучал в дверь.

— На променаде играет неплохой оркестр, — сказал он, положив мою записку в карман, — не хотите ли прогуляться и послушать музыку, миледи? Спать еще слишком рано.

— Вы очень любезны, милорд, — сказала мама, — но я не смогу еще раз одолеть эту страшную лестницу. К тому же у меня разыгрался мой ревматизм.

— Мне очень прискорбно слышать это, мадам, — его серые глаза вопросительно взглянули на меня. — Мисс Баррон? Позволяют ли вам ваши суставы снова спуститься по лестнице?

— Я с удовольствием немного пройдусь после обильного обеда, — ответила я и посмотрела на мама, боясь, что она не захочет остаться одна в незнакомом отеле.

Но она, по-видимому, была только рада избавиться от меня.

— Постарайся не очень шуметь, когда вернешься, Зоуи. И не буди меня.

— Я недолго, — пообещала я.

— Не очень долго, — добавил лорд Уэйлин вполголоса. Он насмешливо улыбался, набрасывая мне на плечи шаль, и, церемонно предложив мне руку, повел вниз по лестнице.

В этот момент я подумала, что леди Маргарет была не единственной грешницей в их семье. Да и в нашей семье кое-кто тоже был не прочь последовать примеру дяди Барри. Когда человек уезжает из дома, его охватывает приятное ощущение свободы. За ним больше не следят ни друзья, ни соседи, и он может немного расслабиться и отпустить поводья. Возможно, именно поэтому приезжали сюда дядюшка Барри и тетушка Маргарет.

Глава 9

Лакей лорда Уэйлина в парадной темно-зеленой ливрее с золотыми галунами ждал нас в вестибюле. Увидев меня рядом со своим хозяином он буквально остолбенел. Теперь можно не сомневаться, что об этом узнает вся округа в Кристендоме. Уэйлин дал ему записку для Бродаган и лакей удалился.

— Надеюсь, вы понимаете, что рискуете своей репутацией. Ведь вас увидели здесь одну в моем обществе, — шутливо заметил Уэйлин.

Я ответила ему в том же тоне.

— Я это сразу же поняла, когда увидела, как широко открылся рот у вашего лакея. Еще немного, и его челюсть стукнулась бы об пол. Уверена, он не приминет поделиться с кем-нибудь столь пикантной новостью.

— Надеюсь, вы заступитесь за меня, если я буду изгнан из приличного общества, — засмеялся он, и мы направились к выходу.

— Вы хотите получить от меня подтверждение вашей порядочности, сэр? Клятвенное свидетельство вашего рыцарского поведения или того, что я уже заручилась вашим обязательством жениться на мне?

Сказав это, я испугалась, что моя шутка зашла слишком далеко, и лорд Уэйлин может понять ее как желание женить его на себе. Но, к счастью, он не принял мои слова всерьез.

— Только наивные влюбленные полагают, что можно устроить тайную встречу в людном отеле. Для любовного гнездышка лучше поискать более надежное место.

Он наклонился ко мне и со смехом продолжал:

— Так мне, по крайней мере, говорили. Естественно, добропорядочный джентльмен, вроде меня, знает о таких вещах не из собственного опыта, а только понаслышке.

— Охотно вам верю, но тут без собственного опыта никак не обойтись.

Швейцар распахнул перед нами двери, мы вышли из отеля и направились к променаду. Был теплый летний вечер. Загадочно мерцали звезды. Луна висела на небе, как огромный яркий фонарь.

— Июнь, — чудесный месяц, — произнес лорд Уэйлин. — Впереди лето, которое кажется нам таким соблазнительным, но всегда обманывает наши ожидания.

— А я больше люблю апрель — приход весны после долгой холодной зимы. Весна тоже нас часто разочаровывает, но она дарит лето.

— Весна слишком непостоянна. Просыпаясь утром, никогда не знаешь, что тебя ждет: мороз, или дождь, или солнце… Непредсказуемо, как визит мисс Баррон, — добавил он, насмешливо улыбаясь.

Болтая таким образом, мы медленно шли вдоль променада к тому месту, где играл оркестр. Вытянувшаяся вдоль вереница нарядных отелей, ресторанов и магазинов была ярко освещена. Кое-где еще шла торговля. По улицам бродили толпы гуляющих. Кругом царила атмосфера бесшабашного веселья. Вполне приличные на вид дамы отчаянно флиртовали с мужчинами.

Я заметила, что лорд Уэйлин с интересом наблюдает за ними и сказала:

— Когда леди приезжают в незнакомый город, им хочется вести себя легкомысленно.

— Глядя на вас этого не скажешь, мисс Баррон.

— Если бы эти молодые леди приехали сюда в сопровождении своих мама, они бы не размахивали своими веерами так кокетливо.

— Но ваша мама сейчас вас не сопровождает, — возразил он, и я почувствовала, как его пальцы властно сжали мой локоть.

Его светлость, очевидно, решили немного пофлиртовать, находясь вдали от дома. Но он ошибся в своих расчетах. Я была не из тех женщин, которые заводят тайные романы.

— Может быть, мы все-таки пойдем дальше? — сказала я холодно. — Мы ведь, как будто, вышли пройтись, а не стоять, как два истукана.

— Да, да, конечно, — пробормотал он, и мы двинулись дальше. — Почему мы с вами так мало знаем друг друга, мисс Баррон, хотя уже много лет живем по соседству?

— Я объясняю это тем, что у нас редко устраивают выборы. Меня приглашают в Парэм только тогда, когда начинается предвыборная компания.

— Но мы же соседи. Неужели нужны национальные выборы, чтобы вы пришли к нам в гости?

— Вы забыли, милорд. Я была у вас дважды на этой неделе, но, если вспомнить об угрозе вызвать полицию, то мне вряд ли захочется нанести вам еще один визит. А вот вы никогда у нас не бывали, вернее лишь один раз. По-моему, по нашей дороге можно ездить и в одну, и в другую сторону.

— Я уже просил у вас прощения за вазу. Неужели вы не можете забыть об этом недоразумении?

— Вы сами начали этот разговор. Наша прогулка была окончательно испорчена. Ни мне, ни ему больше не хотелось говорить легкосмысленные глупости. После долгой неловкой паузы лорд Уэйлин произнес скучным голосом, чтобы хоть как-то поддержать разговор:

— Итак, вы любите рисовать, мисс Баррон?

— Да, мне всегда это нравилось, с самого детства. Несколько лет назад я стала брать уроки у Борсини. Он граф, родом из Италии, — добавила я и тут же пожалела, что сказала это. Мне было стыдно, что я так глупо хвастаюсь.