Там, где ты, стр. 71

Впрочем, достаточно, наверное, сказать, что часть моей души обрела свободу, и я уверена, что ровно то же случилось с Дженни-Мэй. Конечно, вслух мы этого не произнесли. Но обе об этом знали.

Глава пятьдесят третья

Хелена крикнула нам, что пора идти в поселок на генеральную репетицию, и, пока все прощались, мы с Дженни-Мэй сблизили головы, заглянули в объектив камеры в моей вытянутой руке и улыбнулись. Я сделала снимок и тут же спрятала его в карман рубашки. Дженни-Мэй отказалась от приглашения на спектакль и предпочла остаться дома с семьей. Мы договорились встретиться еще, но не стали назначать время. Не потому, что между нами пробежала кошка, просто я чувствовала, что мы уже все сказали друг другу, а если и не сказали, то и так догадались. И она, наверное, тоже это понимала. Мне было достаточно знать, что она здесь, вероятно, как и ей- что я где-то неподалеку. Временами всем людям только это и нужно. Просто знать.

Мы одолжили у Дженни-Мэй фонарик, потому что солнце уже спряталось за деревьями и окрестности залил синий ночной свет. Хелена снова пошла впереди, показывая дорогу к поселку.

Там, вдалеке, мерцали его огоньки. Чувствуя себя ошалевшей от счастья, я достала фотографии из кармана, чтобы по дороге рассмотреть их еще раз. Вынула две и стала ощупывать карман в поисках третьей. Она исчезла.

— О нет, — простонала я и остановилась, глядя под ноги.

— Что случилось? — спросил Бобби, тоже останавливаясь, и крикнул Хелене, чтобы она подождала.

— Наша с Дженни-Мэй фотография пропала. — Я повернулась и пошла назад.

— Подожди, Сэнди. — Бобби последовал за мной, поглядывая под ноги. — Мы идем уже почти час. Она может быть где угодно. Нам действительно пора в Дом коммуны на репетицию, мы и так опаздываем. Сделаешь другое фото завтра, когда будет светло.

— Нет, я так не могу. — Я рвалась назад, напрягая зрение, чтобы разглядеть землю в тусклом вечернем свете.

Хелена, которая до сих пор не вымолвила ни слова, шагнула ко мне.

— Вы уронили ее?

Голос Хелены заставил меня остановиться и поднять на нее глаза. Ее лицо было серьезным, тон — печальным.

— Полагаю, что да. Вряд ли она сама выпрыгнула из кармана и ускакала.

— Вы знаете, о чем я.

— Да нет, конечно же я ее уронила. Карман расстегнут, видите? — Я ткнула себя рукой в нагрудный карман рубашки. — Послушайте, может, вы пойдете, а я еще немножко поищу? Они заколебались.

— Мы в пяти минутах от поселка. Ну, найду я дорогу, здесь же рядом, — улыбнулась я. — Честное слово, со мной все будет в порядке. Я должна найти это фото, а потом двину прямиком на спектакль. Обещаю.

Хелена как-то странно глядела на меня: она явно разрывалась между желанием помочь мне и необходимостью присоединиться к актерам и готовиться к генеральной репетиции.

— Я не оставлю тебя одну, — сказал Бобби.

— Вот, Сэнди, возьмите фонарик. Мы с Бобби и так выберемся отсюда. Я понимаю, вам важно найти ее. — Она протянула фонарик, и мне показалось, что я увидела у нее в глазах слезы.

— Да не волнуйтесь вы так, Хелена, — засмеялась я. — Ничего со мной не случится.

— Знаю, милая, знаю. — Она потянулась ко мне и к, моему изумлению, быстро поцеловала в щеку и крепко обняла. — Будьте осторожны.

Бобби подмигнул мне из-за ее плеча.

— Вообще-то она не собирается умирать, Хелена. Она шутливо похлопала его по голове.

— Пошли, Бобби. Мне понадобится твоя помощь, чтобы как можно быстрее принести все костюмы со склада. Ты обещал, что я получу их еще вчера!

— Ну, это было до того, как местного Дэвида Копперфилда вызвали на Совет! — запротестовал он.

Хелена выразительно посмотрела на него.

— Ладно, ладно! — Он отступил на шаг. — Надеюсь, ты найдешь фотографию, Сэнди.

Он снова подмигнул мне, а потом зашагал вслед за Хеленой по тропинке. Какое-то время я слышала, как они ворчат и подкалывают друг друга, а потом звуки их голосов растворились в воздухе. Они вошли в поселок.

Я осмотрелась и сразу же начала внимательно изучать землю под ногами. Путь, которым мы шли, отлично запомнился мне. Это была главная дорога, которая очень редко разветвлялась, так что мы шли и шли, не задумываясь о выборе направления. Поэтому я медленно углубилась в лес, тщательно исследуя каждый сантиметр почвы.

Хелена и Бобби носились по сцене, помогали актерам надевать костюмы, чинили сломавшуюся в последнюю минуту молнию, пришивали оторвавшийся крючок, повторяли с самыми нервными исполнителями текст и подбадривали тех, кто был близок к панике. Потом Хелена поспешила к своему креслу в зале рядом с Иосифом, чтобы дождаться начала спектакля и впервые за последний час расслабиться.

— Сэнди не с вами? — спросил, оглянувшись по сторонам, Иосиф.

— Нет. — Хелена смотрела прямо перед собой, упорно отказываясь переводить взгляд на мужа. — Она пока осталась в лесу.

Иосиф взял жену за руку и прошептал:

— Вдоль побережья Кении, откуда я родом, растет лес, который называется Арабако-Сококе.

— Да, ты мне рассказывал, — кивнула Хелена.

— Ив нем живут девушки, которые выращивают особых бабочек — кипепео — и помогают сохранять леса [16].

Хелена улыбнулась: наконец-то он открыл тайну прозвища.

— Их называют хранительницами леса, — продолжил он.

— Она осталась в лесу, чтобы найти свою с Дженни-Мэй фотографию. Она думает, что обронила ее. — Глаза Хелены начали наполняться слезами, и Иосиф сжал ее руку.

Занавес поплыл вверх.

Временами мне казалось, что я вижу фотографию, поблескивающую в лунном свете, и тогда я сходила с дорожки, чтобы поискать ее среди травы и другой растительности, а свет моего фонаря спугивал птиц и всякую мелкую живность. После получаса метаний я была уверена, что дошла до первой поляны. Провела лучом вокруг, стараясь разглядеть что-нибудь знакомое, но не увидела ничего, кроме деревьев, еще деревьев и снова деревьев. Впрочем, на этот раз я шла гораздо медленнее, значит, вполне могла еще и не дойти до поляны, поэтому решила двигаться и дальше в том же направлении. Уже совсем стемнело, вокруг меня ухали совы и какие-то зверюшки с шорохом перемещались в привычной для них обстановке, словно пытались прогнать меня оттуда, где мне не положено находиться. Я не собиралась оставаться здесь слишком долго. Прохладный вечер постепенно превращался в холодный, и по коже пробежал озноб. Я посветила фонариком перед собой, и мне пришло в голову, что фотографию я выронила гораздо ближе к дому Дженни-Мэй, чем предполагала.

— Где я? — Орла Кин вышла на сцену в костюме Дороти Гейл и оглядела зал Дома коммуны, который на этот вечер превратился в просторный театр. К ней были прикованы тысячи глаз. — Что это за странная страна?

Через полчаса, вся в поту, набегавшись в разных направлениях, я с трудом перевела дух и поняла, что чуть дальше, за деревьями — первая поляна. Остановилась и прислонилась к дереву, чтобы успокоиться и передохнуть. У меня вырвался возглас облегчения, и я с изумлением осознала, что, оказывается, ужасно боялась заблудиться.

— Мне нужно сердце, — пропел Дерек.

— А мне — мозги, — театральным голосом объявил Бернард.

— А мне нужна храбрость, — произнес Маркус своим обычным ворчливым тоном.

Аудитория разразилась хохотом, когда они вместе с Дороти, взявшись за руки, направились за кулисы.

На поляне было виднее, потому что ее заливал лунный свет — деревья его не заслоняли. Почва под ногами отдавала голубизной, и в самом центре я разглядела поблескивающий белый квадратик. Несмотря на усталость и боль в груди, я бросилась к фотографии. Я знала, что пробыла здесь дольше, чем собиралась, и помнила о своем обещании прийти на спектакль. Волна противоречивых чувств захлестнула меня: мне обязательно нужен этот снимок, но и Хелену и своих новых друзей огорчать не хотелось. И я, как идиотка, во весь опор рванула в темноте на каблуках Барбары Лэнгли, ничего не видя перед собой. На какой-то колдобине я споткнулась и подвернула лодыжку. Боль прострелила ногу, и я потеряла равновесие. Земля полетела навстречу так быстро, что я не успела ее остановить.