Там, где ты, стр. 37
Я захохотала.
— А что смешного? — с любопытством спросил Иосиф.
— «Волшебник страны Оз», — выразительно произнесла я, — это не пьеса, а мюзикл. Его дети в школах ставят. Я ожидала, что вы предложите нечто более интеллектуальное. Допустим, Беккета или О'Кейси. Но «Волшебник страны Оз»?… — Я сморщила нос.
— Ух ты, надо же, похоже, мы тут имеем дело со снобом. — Хелена не сдержала улыбку.
— Я ничего не слышал про этого «Волшебника страны Оз», — смущенно сказал Иосиф.
— Вам что, в детстве никто книжек не читал? — изумилась я.
— Это не тот спектакль, который регулярно ставили в Ватаму, — напомнила Хелена. — А если бы вы, Сэнди, сегодня не покинули репетицию так рано, то знали бы, что мы решили отказаться от музыкальной версии. Существует адаптация, написанная много лет назад Денисом О'Ши, прекрасным ирландским драматургом, который находится здесь уже два года. Он прослышал о наших планах и утром принес ее мне. Мне показалось, это то, что надо, и мы уже распределили роли и прошли несколько первых сцен. Имейте в виду: им я сказала, что это ваше решение.
— Вы раздали им роли из «Волшебника страны Оз»? — Ее тирада не произвела на меня особого впечатления.
— А о чем эта пьеса? — Иосифа разбирало любопытство.
— Пусть Сэнди расскажет, — ответила Хелена.
— Ладно, ну, это такое детское кино. — Я подчеркнула эпитет специально для Хелены. — Его сняли в тридцатые годы. Там торнадо подхватил девочку Дороти Гейл и унес в волшебную страну. Попав в нее, она отправляется на поиски волшебника, который поможет ей вернуться домой. Просто смешно предлагать взрослым людям играть такое, — усмехнулась я и тут же поняла, что все остальные остались серьезными.
— И что этот волшебник? Помог?
— Да, — медленно протянула я, ощущая нечто странное в столь серьезном отношении к детской истории. — Волшебник помог ей, и она узнала, что на самом деле могла вернуться в любое время. Для этого достаточно было щелкнуть каблучками красных туфелек и произнести: «Дом — лучшее место на свете, дом — лучшее место на свете».
Иосиф так и остался серьезным:
— Значит, в результате она вернулась домой?
Стало тихо. Я наконец-то поняла почему и медленно кивнула.
— А что она делала, когда была в волшебной стране?
— Помогала друзьям, — спокойно ответила я.
— По-моему, не такая уж глупая история, — медленно произнес Иосиф. — Здешним жителям наверняка захочется посмотреть ее.
Я задумалась над его словами. Вообще-то я размышляла об этом всю ночь, пока мне не начали сниться красные туфельки, торнадо, и говорящие львы, и дома, падающие на ведьм, и пока фраза «Дом — лучшее место на свете» не зазвучала у меня в голове так громко и безостановочно, что я проснулась и произнесла ее вслух. А после этого побоялась снова заснуть.
Глава двадцать восьмая
Я уставилась в потолок, в то место прямо у себя над головой, где белая краска отошла от дерева и надулась пузырем. Луна идеально разместилась в оконной раме гостиной, служившей мне спальней. Голубой свет лился сквозь стекло, и тень от окна четко вырисовывалась на приземистом деревянном столе, образуя маленькое квадратное окошко, в котором самой луны не было, зато присутствовало ее призрачное сияние. К этому моменту я окончательно проснулась. Взглянула на запястье и в очередной раз вспомнила, что часы пропали. Сердце забилось, как всегда, когда я что-то теряла: сразу же захотелось вскочить и приступить к поискам. Погоня за пропажами стала моим наваждением. Я испытывала азарт сродни охотничьему. В душу вселялась одержимость, не отпускавшая меня, пока не найду потерянное. Когда я пребывала в таком состоянии, окружающие могли мне кричать, вопить, уговаривать, — без всякого толку. Люди, которые оказывались со мной в подобные минуты, всегда говорили, что на них внезапно наваливается острое чувство одиночества, как будто я неожиданно их бросила. Все они считали себя жертвами моего равнодушия. И никому, похоже, не приходило в голову, что чувство, которое в этот момент испытываю я, не менее мучительно.
— Но ручка — это вовсе не то, что ты потеряла, — любил повторять Грегори.
— Нет, то, — ворчливо возражала я, засунув нос в сумку до самого дна и ожесточенно роясь в ней.
— Нет, не то. Когда ты ищешь, то повинуешься иррациональному чувству. Есть у тебя ручка или нет, это не имеет совершенно никакого значения, Сэнди.
— Нет, имеет. — Я не собиралась сдаваться. — Если нет ручки, как мне записывать все те умные вещи, что вы изрекаете?
Он залез во внутренний карман пиджака и протянул мне ручку:
— Держи.
— Но это не моя ручка.
Он вздохнул и, как обычно, улыбнулся.
— Страсть к поиску пропавших вещей — просто твой способ уходить от действительности…
— Уходить от действительности? Ну и пусть. Зато ваша навязчивая идея — долбить и долбить эту фразу. Слова «уйти от действительности» — это ваш собственный способ уходить от действительности, — раздраженно прошипела я.
— Позволь мне договорить, — строго произнес он.
Я мгновенно перестала копаться в сумке и уставилась на него с деланным интересом.
— Страсть к поиску пропавших вещей — просто твой способ уйти от… — Он оборвал себя. — Просто способ избежать необходимости думать над чем-то еще, что ты когда-то утратила в жизни, какой-то части тебя самой. Может, поищем это вместе?
— Ага! — счастливо воскликнула я, извлекая ручку со дна сумки. — Нашла!
К неудовольствию Грегори, моя нездоровая страсть к поискам тут же впадала в летаргию, стоило нам попытаться обратить эти поиски на меня.
Существуй вокруг дома десятифутовая стена, я бы с легкостью преодолела ее. Когда я старалась что-то найти, меня было не удержать, я сметала на своем пути все преграды. Как-то Грегори один-единственный раз доброжелательно отозвался о моих поисках: он сказал, что никогда не встречался с подобным упорством и решимостью. И сразу перечеркнул комплимент, добавив: твою, мол, энергию, да на что-нибудь стоящее. И тем не менее каким-то странным образом в его словах прозвучало одобрение.
Часы на стене гостиной показывали 03.45. В абсолютно безмолвном доме я сбросила с себя одеяло и стала рыться в чемодане Барбары Лэнгли, набитом кошмарными тряпками в стиле восьмидесятых. Выбрала черно-белую матроску, черные джинсы-трубы и черные лодочки без каблука. Мне не хватало только кучи браслетов, серег в виде колец и зачесанных назад волос, чтобы начать отплясывать под «The Time Warp». Впрочем, я так и так оказалась в ловушке.
Иосиф и Хелена были уверены, что мои часы не потерялись, они точно знали, что здесь ничего не может пропасть. Значит, я найду их. Я потихоньку выскользнула из дома, чтобы не разбудить его обитателей. Погода стояла хорошая. Мне показалось, будто вокруг — игрушечный городок в заснеженных горах Швейцарии, с маленькими деревянными шале, в квадратных, обрамленных затейливыми наличниками окошках которых горят свечи, освещая путь вновь прибывшим и приветствуя их. На улице все было спокойно. Из леса доносился хруст и треск веток — это новички пробирались сюда. Возможно, они попали к нам по пути в магазин или по дороге из паба домой. Здесь я ощущала себя в безопасности: никто не мог выдернуть меня отсюда, чтобы закинуть непонятно куда.
Я вышла из поселка и двинулась по пыльной дороге среди полей. Вдалеке солнце поднималось над деревьями, раскрашивая голубое небо оранжевыми полосами, словно огромный апельсин, разбрызгивающий над селениями, деревьями, горами и полями яркий сок, который ручейками стекал по небосводу.
Впереди, посреди тропы, я заметила человека: он то наклонялся к ней, то снова распрямлялся. Вот он поднялся. По росту и комплекции я узнала Иосифа. Его фигура казалась агатово-черной на фоне восходящего солнца, которое устроилось в конце пути и размышляло, стоит ли скатиться к нам, сокрушая все на своем пути. Я уже подходила к Иосифу, когда он встал на четвереньки и начал прочесывать дорожную пыль. Отпрыгнув в лес, я спряталась за деревом, чтобы понаблюдать за ним. Похоже, Иосиф опередил меня, осенило меня: он ищет мои часы.