Проповеди 1, стр. 6

А бывает, что и Сам Господь не спешит давать человеку освободиться от какой-то страсти. Вот освободи его, допустим, от блудной страсти – но в нем разовьется такая бесовская гордость, что спасти его будет просто невозможно. Возьмем какой-нибудь исторический персонаж, например Будду. Он преодолел страсти настолько, что им совершенно ничто не владело, кроме одного – он говорил: не ищите себе учителей, не взывайте к Богу, Он не слышит вас; смотрите на меня – я выше всех богов. Вот тебе и раз! То есть бес гордости настолько силен и может настолько овладеть человеком, что заставит его выгнать всех остальных бесов, и человек будет думать, что он совершенно бесстрастен, как небожитель, а на самом деле им будет владеть самая главная, самая пагубная, самая страшная, самая чудовищная страсть, в которой и есть, собственно, начало и конец отвержения Бога, потому что гордость – это мать всех пороков.

Поэтому иногда мучает нас какая-то страсть, мы ее уже определили и просим у Бога: "Господи, Ты нас избавь" – а ничего не получается. Господь не изгоняет сразу этого беса, потому что другой, более сильный, тут же вылезет на его место. Богу возможно взять и очистить человека. Вот был, допустим, гневливый, а Господь может в один миг сделать его совершенно безгневным. Но если в то место в душе, где этот бес сидел, не вольется благодать Божия, тогда бес, походя по безводным местам, найдет еще семь злейших себя, и они туда войдут, и будет последнее горше первого, что мы опять узнаем из Священного Писания. Именно поэтому Господь часто не попускает нам моментального исцеления: мы к этому просто не готовы и не можем этого удержать.

Господь каждого может сделать чудотворцем, но кто из нас, не впадая в тщеславие, способен творить чудеса? Никто. Поэтому Господь и не дает нам никаких духовных дарований, которые были прежде. Так и святые отцы много сотен лет назад говорили, что в последние времена полностью отнимутся всякие дарования от Церкви, не останется ни чудес, ни знамений. Будут жить в Церкви величайшие святые, но они не будут творить чудес, потому что человек не сможет этого выдержать. Если святые древности, творя чудеса, видели в этом проявление не какой-то своей силы, а именно силы Божией и имели такое смирение, что, несмотря на величайшие дарования, считали себя первыми грешниками, то для нас это невозможно. У нас обязательно будет тщеславие, мы обязательно будем думать, что мы преуспели, что у нас какое-то "самосовершенствование" и прочие глупости. И поэтому, попустив в себя войти бесу гордости, сразу все растеряем и шлепнемся опять в грязь, опять в свинскую жизнь. И все начнется сначала, потому что нет хуже греха, чем гордость, и все остальные грехи менее Богу противны, чем она. Поэтому нам нужна длительная борьба, длительное очищение, длительная работа над собой с помощью Божией, чтобы благодать Божия поселилась в нашем сердце.

Сегодняшняя притча учит тому, чтобы мы постоянно обращались к Богу и знали, что Господь Сам хочет нас исцелить, Сам хочет нам помочь. Но для этого у нас должна быть ненависть к той свинской жизни, в которой мы живем; нам необходимо возненавидеть грех, который лишает нас возможности быть в Царствии Небесном. У нас не хватает решимости порвать с грехом сразу, потому что мы к нему приросли. Этот процесс происходит постепенно, но в ту меру, в которую он может, каждый должен подвизаться против страстей, бороться, совершать подвиг. Главное, чтобы было движение.

Мы должны знать, что, будем ли мы в Царствии Небесном вечерять с Господом или не будем, зависит только от нас, от нашего обращения. Это обращение наше к Богу должно быть постоянно, покаяние должно стать сутью нашей жизни, потому что мы согрешаем непрестанно. И надо всегда помнить, что на Небесах бывает радость об одном грешнике кающемся больше, чем о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Когда мы каемся, когда мы сознаем свой грех, вступаем с ним хоть в маленькую, но борьбу, Господь радуется.

Многие «боятся» каяться, стесняются исповедоваться. Это опять по гордости. На самом деле большей радости Богу мы доставить не можем. Это как для отца с матерью, когда сын не слушался, не слушался – а потом вдруг опомнился и сказал: "Ой, мама, прости, я больше так не буду". И она уже сразу все забыла, готова простить, и обнять, и поцеловать, потому что человек кается. Не формально, как вызубренный, но непонятный урок: "Прости, больше не буду" – это не покаяние. А именно когда человек осознал и решил исправиться. Вот тогда и начинается эта радость, радость общения с Богом, потому что грех – это то, что нам мешает с Богом соединиться. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 2 марта 1986 года

Неделя о слепом

Завтрашнее воскресенье называется неделей о слепом по евангельскому чтению об исцелении слепорожденного. В кондаке службы, которую мы сейчас пели, есть такие слова: "Душевными очами ослеплен, к Тебе, Христе, прихожу, как слепой от рождения, покаянием зову Тебе: Ты сущим во тьме Свет пресветлый". Празднованию этого события евангельской истории отведено целое воскресенье, поскольку оно имеет огромное духовное значение. В связи с этим нам будет очень удобно поговорить о том, что такое духовная слепота, откуда она взялась. И что это за очи, которые имеет наша душа, почему они ничего не видят и что должны видеть.

В эксапостиларии говорится: "Умные мои очи, ослепленные, Господи, от мрачного греха, Ты просвети, вложи, Щедрый, смирение и покаяния омый слезами". Умные очи – понятие духовное. Наша душа отличается от души животного тем, что имеет бессмертие; и отпечаток этого бессмертия – ее разум. Душа разумна, поэтому чувства ее тоже разумны – у нее умные очи, умные уши. Но от греха они помрачаются, поэтому, когда мы рождаемся – а рождаемся мы уже во грехе, от грешных родителей, – наша душа не может видеть, она слепа от рождения. "Душевными очима ослеплен, к Тебе, Христе, прихожду".

Христос воплотился 1986 лет тому назад с одной-единственной целью – чтобы дать человеку возможность прозреть. Хотя видение духовное иное, чем телесное, в обоих случаях употребляется слово "видеть", потому что в душе и в теле много подобия. Телесное зрение бывает разным: один видит очень далеко, а другой не может без очков читать. Один замечает, что снег на солнце не белый, а оранжевый и тени на снегу голубые, а другой нет, потому что для этого нужно зрение очень развитое. Так же и зрение духовное.

Духовное зрение есть в%идение Бога. Если душа не видит Бога, значит, она слепа – как слепой от рождения. Представим себе, родился младенчик слепенький и вырос до 15 лет. Попробуй ему объясни, чем отличается красный цвет от зеленого, желтый от голубого, белый от черного. И душа человека, не имеющая духовного зрения, не может узреть Бога и не способна ничего понять в духовной жизни или может различать Бога смутно. Бывает такое зрение, минус 10 или минус 15, когда человек все видит как "в молоке", в тумане – и большинство людей на вопрос: "Веруешь ли ты в Бога?", говорят: "Да, что-то есть". В%идение Бога может быть как бы издали и более или менее приближенное к Нему, а можно Бога узреть близко-близко. Но для этого надо «промыть» очи души.

Душа наша потеряла способность видеть Бога потому, что она грешна, поэтому очи души возможно только "покаяния омыть слезами". С чего начинается духовное видение? Один, например, говорит: я вижу будущее; другой: я вижу прошлое; третий видит некую "ауру"; четвертый ангелов; пятый сны пророческие. Есть ли это духовное зрение? Нет, ни в коем случае. Духовное зрение – это видение истины. А истина состоит в том – и это надо глубоко понять и усвоить, – что мы люди грешные, падшие, отверженные от Бога. И вот духовное, истинное видение начинается с того, что человеку открываются его грехи. Человек, духовно еще почти слепой, различает в себе только грехи величиною с гору: убил, прелюбодействовал, украл, оскорбил кого-то страшно. Если он покается, то есть осознает ужас содеянного: "Что же я сотворил? какой же кошмар! какая мерзость!" – и свой грех оплачет, будет взывать к Богу о прощении: "Господи, прости", – тогда эти греховные глыбы рассыплются. Останется лишь память о них, как рубцы на совести.