Ураган, стр. 74

Согласно официальной версии, Большая Катастрофа случилась от того, что марсианский корабль, опускавшийся на Красную площадь, был сбит системой ПВО. Корабль, посланный для того, чтобы установить с Землей дипломатические отношения, взорвался; его гипер-шмипер фотоновый двигатель, не выдержав прямого попадания ракеты, также разлетелся на части, и в результате густое радиоактивное облако накрыло все сто процентов земной поверхности. Человечество по большей своей части либо вымерло, либо самым диким образом мутировало; обеспокоенные марсиане основали на зараженной Земле несколько поселений, где предпринимались все возможные усилия для того, чтобы спасти остатки человечества.

Такова официальная версия. Однако Андрей Антонов с официальной версией не был согласен. Он был одним из тех немногих уцелевших, которые не умерли и не мутировали в монстров. Более того, он был одним из немногих патриотов, отказавшихся продавать свое право первородства за вкусную марсианскую жратву и лживые сказки об инопланетной помощи. Слишком уж подозрительной выглядела эта помощь. Слишком уж подозрительным было радиактивное облако, накрывшее не десять, не пятьдесят, не девяносто, а именно сто процентов земной поверхности. Слишком уж подозрительной представлялась и сама радиация, уничтожившая большую часть населения, а затем неожиданно куда-то исчезнувшая. По крайней мере, марсиане, прилетевшие через несколько месяцев после Катастрофы, этой радиации ничуть не боялись, и даже время от времени позволяли себе разгуливать по земле без бронированных скафандров. Андрей Антонов был уверен, что зеленокожие инопланетяшки вскоре после основания колоний и вовсе отказались бы от всяких скафандров, если бы не одно «но». Это «но» заключалось в самом Андрее Антонове и в той небольшой патриотической группе, которую ему удалось собрать в самом начале марсианской экспансии.

«Эх, умели же раньше строить!» – с тоской думал Антонов, взбираясь на верхний этаж Меншиковского дворца. Совсем, вроде бы, невысокое здание – а город как на ладони. Вернее, не город, а то, что от него осталось. Москву, говорят, стерло начисто. До Питера докатилась лишь остаточная волна, но и ее хватило на то, чтобы перелопатить все вокруг. Да, это были страшные дни. Нева не вышла, а прямо-таки выплеснулась из берегов, все современные здания рухнули, уцелело только несколько церквей и таких вот древних дворцов, возведенных еще при Петре – или, в крайнем случае, при Екатерине.

Андрей расчехлил винтовку, установил оптический прицел, проверил обойму и удобно устроился у окна. Через Неву – там, где раньше располагалось Адмиралтейство – находился марсианский лагерь. Рассматривая через прицел зеленокожих, Антонов вновь ощутил волну жгучей ненависти, накатывавшей на него всегда, когда он сталкивался с проклятыми инопланетяшками. Инопланетяшки обустраивали лагерь. Площадь пятьсот на пятьсот метров была утрамбована, залита бетоном и превращена в идеально ровное поле. Справа – огороженный забором участок: будущая людская резервация, пока пустующая. В центре роботы возводили основное здание колонии.

Но ни зеленокожие, ни, тем более, роботы, в данный момент не рассматривались Антоновым в качестве возможных мишеней. Его интересовали враги, которые были еще ненавистнее, еще отвратительнее – предатели-люди. И одного такого предателя Антонов вскоре нашел…

Предатель человеческой цивилизации был среднего роста, слегка упитанного телосложения, одет в джинсы, рубашку и куртку без рукавов. Антонов чуть вздрогнул, когда рассмотрел его лицо. Вечная полуулыбка, глаза-щелочки, мешки под глазами… Некогда они были знакомы. Некогда этот человек работал писателем и редактором одновременно. Впрочем, Антонов внутренне был готов к тому, что рано или поздно он будет смотреть на этого человека через оптический прицел. В списке предателей (который благодаря усилиям инопланетян постоянно пополнялся, а благодаря усилиям Антонова и других патриотов постоянно уменьшался, в результате чего численность перебежчиков всегда оставалась примерно на одном уровне) это имя стояло давно.

Андрей нажал на спусковой крючок.

Автор «Варваров» и «Римского орла», только что мирно беседовавший с зеленокожим пришельцем, упал. В лагере началась суматоха. Все забегали, засуетились. Антонов упаковал винтовку и быстро спустился вниз. Теперь надо убираться из этой части города. Инопланетяшки уже начали облаву. В разрушенном городе, населенном мутантами и одичавшими животными, имелось немало мест, где можно было спрятаться и пересидеть какое-то время. Главное – чтобы не перехватили по дороге.

Как и все, что он делал прежде, он выполнил эту часть плана сосредоточенно, четко, уверенно, без сомнений и колебаний. Прежде чем он добрался до заранее приготовленной схоронки в конце Большого проспекта, ему несколько раз приходилось укрываться в руинах разрушенных домов, пережидая, пока пролетит очередная волна зеленокожих десантников. Тупые инопланетяшки прочесывали эту территорию не слишком тщательно – видимо, не верили, что неведомый снайпер осмелился подойти к лагерю так близко. «Ну-ну, – подумал Антонов во время одного из налетов. – Вы еще на Петроградской стороне меня поищите. Идиоты».

Добравшись наконец до заветного подвальчика, Антонов не стал баррикадироваться и с ужасом прислушиваться к каждому шороху. Нет, не стал. Он воевал с инопланетяшками уже не один год и прекрасно успел познакомиться как с их сильными сторонами, так и со слабыми. Инопланетяшки располагали крутой навороченной техникой – это да. Этого у них не отнимешь. Но в партизанской войне они не смыслили ни черта. Поэтому Антонов вскипятил кофе на примусе, вскрыл консерву и спокойно пообедал. Где-то с полчаса он изучал обветшалую газету, выпущенную еще до Катастрофы, и только уже совсем измаявшись от безделья, приник, наконец, к подвальному окошку.