Валерий Харламов, стр. 64
«Глядя на то, насколько бывают надменны нынешние так называемые великие звезды из мира богемы, к которым не подступиться и не подойти на пушечный выстрел, а если подойдешь, то могут послать и подальше, я всегда вспоминаю Сашу с Валерой, когда мне посчастливилось быть вместе с ними, как говорится, на людях, — признавался брат Александра Мальцева Сергей. — Только они заходили вместе перекусить в кафе, как к ним, подлинным любимцам народа в 1970-е, выстраивалась едва ли не очередь. Ладно бы просто просили автограф, но непременно находился тот, кто предлагал им выпить за знакомство. Или, уже будучи навеселе, стремился поговорить с ними за жизнь, как персонаж из “Бриллиантовой руки”, который все хотел узнать, “почему Володька сбрил усы”. Надо было видеть, как Валерий Харламов, с его невероятно обаятельной и открытой улыбкой, находил такие слова, чтобы не обидеть человека, но и не растянуть разговор на долгие минуты».
Не случайно Харламов дружил, как уже говорилось, с такими же простыми и открытыми, как он сам, людьми из великих. С покорителями космического пространства. С Владимиром Высоцким, в компании с которым он встречался не так часто, как хотелось бы, — все-таки хоккеисты 11 месяцев в году проводят на сборах. Но если встречались, то, как признавался Александр Мальцев, успевали поговорить обо всем. Высоцкий охотно пел хоккеистам свои песни — о любви, о мужественных людях, о своей любимой стране, испившей такую чашу горя и страданий. У Харламова появлялись слезы на глазах, когда Владимир Семенович затягивал свою пронзительную: «Протопи ты мне баньку по-белому, / Я от белого света отвык…»
Театралом Валерий Борисович не был, но когда появлялось время, с удовольствием посещал спектакли. «Давно я в театре не был. Может, пойдем на Таганку, — как-то предложил он Леониду Трахтенбергу. — И ребят заодно повидаю. Там у меня много товарищей — Высоцкий, Шаповалов, Хмельницкий, Золотухин…»
«Тогда на Таганку невозможно было попасть. Для Харламова такой проблемы не существовало. Его везде любили. И всегда администратор находил один-два билета для него. Спектакль был “А зори здесь тихие…”. Валера смотрел внимательно, переживая за судьбу девчонок и старшины Васкова в исполнении актера Виталия Шаповалова. Естественно, после спектакля мы решили подождать исполнителя главной роли. Рядом с Театром на Таганке был уютный ресторан “Кама”. Когда мы вошли в этот ресторан, то Валера сделал неожиданное признание Шаповалову: “А ты знаешь, у тебя уже гимнастерка ко второму акту была такая же мокрая, как у меня к третьей смене”. Шаповалов рассмеялся и очень благодарно пожал руку Валере. Я думаю, больше он такого комплимента в жизни не слышал», — вспоминал Трахтенберг.
Игрой Харламова восхищался «Штирлиц» — легендарный актер Вячеслав Тихонов. Есть один запоминающийся фотоснимок — три всенародных любимца тех лет: Тихонов, Мальцев и Харламов, одетые в элегантные костюмы с иголочки, в 1978 году рассматривают какой-то буклет на одной из старинных площадей Праги.
«Высоцкий, Хмельницкий, Смирнитский — это были наши с Валерой лучшие друзья из артистического мира», — с ностальгией вспоминает Александр Мальцев годы своей молодости. Валерий был дружен с артистами Театра на Таганке Валерием Золотухиным и Борисом Хмельницким, а те познакомили его с Владимиром Высоцким, чьи песни он очень любил.
Харламов любил перечитывать «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» И. Ильфа и Е. Петрова. «Он знал эти книги чуть ли не наизусть, наверное, потому, что сам любил шутку и понимал толк в ней», — писал Владимир Дворцов. «У нас были теплые отношения с артистами. С Хазановым Геннадием часто виделись. Посещали “Ленком”. Очень любил общаться с хоккеистами Евгений Павлович Леонов. При любой возможности старался приехать на базу сборной, развеселить, порадовать нас. Высоцкий к нам приезжал на сборы в сборную вместе с Хмельницким», — вспоминал Владимир Лутченко.
Но все же чаще Харламову приходилось общаться с теми артистами, которые сопровождали сборную СССР во время крупных международных турниров.
Известный пародист Владимир Винокур и звезда хоккея познакомились, когда первый работал в популярном вокально-инструментальном ансамбле «Самоцветы», где выступал с пародийным номером. Харламов однажды пришел на концерт группы, проводившийся на ВДНХ. «Если говорить о голах, очках и секундах, то это не ко мне, потому что я не был дотошным болельщиком. Я стал ходить на хоккей из-за Валеры Харламова. Когда Валера ушел из жизни, я перестал вообще посещать хоккейные матчи. И не потому, что я не люблю хоккей, а потому, что ушел Валера», — признался в беседе Владимир Винокур.
Артист, конечно, знал, что его новый знакомый — известный спортсмен, но каких действительно выдающихся высот тот достиг, толком не понимал. «И вот после этого знакомства я звоню “суперспециалисту”, моему родному брату Борису Винокуру, который жил в Курске, сейчас они с Валерой на Кунцевском кладбище поблизости лежат. — Винокур тяжело вздыхает, продолжая: — Звоню Боре, а Боря у меня сумасшедший спортивный болельщик был всегда. Он в отличие от меня знал, кто, когда, на какой секунде забил шайбу, гол в ворота; он футбол, баскетбол, словом, весь спорт знал, но хоккей по-особенному любил, фанател буквально. И говорю тогда я ему в телефонном нашем разговоре: “Дескать, я познакомился с одним парнем, может, ты его знаешь, Валера Харламов”. И в ответ мат-перемат: “Ты что, с ума сошел? Это лучший хоккеист мира! Я немедленно выезжаю в Москву”. И он приехал. Я их познакомил».
Валерий Харламов проникся симпатией к Борису, который был старше их с Владимиром Винокуром на четыре года, и приглашал его на многие торжества. Когда у Харламова было новоселье, он попросил Владимира Винокура позвонить брату и приехать в гости. Новоселье вышло душевным.
«Борис по первому зову приехал из Курска, приготовил фаршированную рыбу на компанию из тридцати человек. В квартиру Валеры действительно набилось тридцать человек, по тем временам нам казалось, что Валера получил какие-то хоромы, метров шестьдесят или семьдесят, на проспекте Мира. Мы думали, что там на велосипеде можно кататься», — вспоминает Владимир Винокур.
«Хоккеисты были очень популярны. Поэтому и дружба такая сложилась между ведущими артистами (Кобзон, Лещенко, Винокур) и хоккеистами, — рассказывает Сергей Гимаев. — Лещенко и Винокур были близкие друзья Харламова. Я с ними как-то в ресторане был, видел, как Валера тепло с ними общался. Между ними было очень уважительное отношение. И Кобзон любил ребят — всю тройку». Винокура с Лещенко и другими артистами часто приглашали на базу сборной СССР по хоккею, сначала в Архангельское, потом в Новогорск. В кабинете Владимира Винокура на одном из самых почетных мест находится его фотография с Харламовым. Им под тридцать. Фотограф снял молодых артиста и хоккеиста на базе в Новогорске. Самой памятной для Винокура станет поездка на Олимпийские игры в США в 1980 году. Но об этом пойдет речь позже.
На годы расцвета таланта Валерия Харламова пришлась золотая эра нашего хоккея. Харламову повезло. Он купался в лучах славы и не был обделен признанием на самом верху. Но главное: был искренне и беззаветно любим своим народом. При этом оставаясь простым и доступным человеком.
Глава 9 СУПЕРСЕРИЯ-1974
Первенство СССР 1972/73 года из-за суперсерии с канадцами стартовало на месяц позднее, чем обычно, в октябре. Валерий Харламов наконец-то вернулся в тройку к своим привычным партнерам Борису Михайлову и Владимиру Петрову.
«Мы равны, мы привязаны друг к другу, и когда осенью 1972 года все трое снова стали играть в одном звене, то, право же, сезон этот стал едва ли не лучшим в моей жизни. Может быть, потому, что играли мы с особым вдохновением, воодушевленные возможностью возрождения маленькой нашей команды. Мы все трое абсолютно равны, мы не стесняемся друг друга, высказываемся, если чем-то недовольны, не боясь обидеть партнера и не всегда задумываясь над поиском слова, которое не ранит», — признавался Валерий Харламов в автобиографии.