Каменная Звезда, стр. 21

Ребята смотрели на него с большим вниманием. Шенг лег на стол, чтобы защитить карту халдеев, и вдруг заметил, что борода мужчины с одной стороны оторвалась от подбородка.

— Гермес, это ты?

Мужчина приподнял трубку:

— А кто же еще, ребята?

Электра хотела обнять его, но инженер остановил ее движением руки:

— Нет. Никаких эмоций. Сделаем вид, что мы только что познакомились.

Он обвел взглядом холл. Потом нарочито медленно взял кресло от другого стола и подставил его к креслам ребят.

— Ну ты и нарядился… — посмеиваясь, сказала Мистраль.

— Здорово, правда? — начал красоваться инженер-радиолюбитель-археолог-специалист-по-комиксам-повелитель-игр Гермес де Панфилис.

— Все куплено на eBay, [3] по бешеным ценам.

— Ты похож на гибрид Шерлока Холмса и инспектора Коломбо, — заметила Электра, поставив ногу на подлокотник его кресла.

Гермес разочарованно посмотрел на нее:

— Я надеялся, что хоть кто-то из вас узнает цитату из «Ворона» Эдгара Аллана По. Писателя, который, между прочим, жил и сошел с ума в этом городе.

— Никогда не слышал, — ответил Шенг.

— Что же вы там в Китае читаете?

— Я только что дочитал последнюю книгу про Улисса Мура, — ответил Шенг. — Хао, это суперкнига! Выясняется, что на самом деле Улисс Мур…

— В общем, вы мне не ответили, — перебил его Гермес, снова повернувшись в кресле. — Что это за женщина?

— Моя тетя, — сказала Электра, — ей можно верить. Она побила палкой Якоба Малера, когда обнаружила его в «Домус Квинтилиа».

— Ей действительно можно верить! — засмеялся Гермес, поставив локти на стол. — Я упустил запуск волчков?

— Мы думали, что спросить у волчков.

— А какие есть варианты?

Мистраль протянула ему старую открытку найденную в кармане смокинга. Электра объяснила, как они заполучили эту открытку.

— О господи. Кажется, это номера матричного шифра!

Гермес никогда не слышал ни об Агате, ни о нью-йоркской жизни профессора. По поводу его бегства из Шанин Билдинг он поинтересовался:

— И он бросил квартиру в центре Манхэттена ради этой лачуги на задворках Рима?

Идея о Каменной Звезде еще больше его заинтересовала:

— Как только я вернусь домой, посмотрю в записях Альфреда, есть ли что-нибудь про такую Звезду.

— Поищи в книге Сенеки, трактате «О кометах», — подсказала Мистраль.

— Хорошая мысль. А еще в мифах о Митре. Мне кажется, что этот бог солнца родился из скалы. Каменная Звезда — это может быть камень, который родил звезду. Сходится?

— Не очень, — заметил Харви. — И в Нью-Йорке это не имеет смысла. Религия Митры не дошла до Нового Света. Это очень древняя религия…

— Официально она закончилась в триста девяносто втором году нашей эры, когда римский император Феодосий приказал больше не поклоняться языческим божествам — того, кто поклонялся, ждала казнь, — энциклопедически ответил Гермес.

— Вот именно. В триста девяносто втором году в Америке не было римлян. Были те, кого Колумб назвал индейцами, были другие боги.

— Вспомните, Колумб был одним из тех, кто использовал карту, — вмешался Шенг.

— А какие племена индейцев жили здесь, в Нью-Йорке? — спросила Мистраль.

— Понятия не имею. Но могу спросить у родителей, — ответил Харви.

— Думаю, надо спросить у волчков, — вмешалась Электра, подняв свой волчок.

Пятеро расправили карту Манхэттена на деревянной карте, как следует развернув углы. Потом посоветовались, кому следует начать.

— Я никогда не пробовала, — прошептала Мистраль, наблюдая за этими приготовлениями.

— Это просто. Нужно сделать так, — объяснил Шенг, запуская на карте свой волчок с изображением глаза. — Этот волчок указывает, где нужно искать и открывать новое, — продолжил он, а волчок кружился, перемещаясь по хаотичным линиям улиц Манхэттена.

— Между Нью-Йорком и Римом есть связь, — пробормотала Электра, разглядывая карту. — Манхэттен построен, как римское поселение. Видите, какие улицы? Они пересекаются под прямым углом.

Волчок с глазом начал замедлять движение и наконец остановился. В Ист-Виллидж, на углу Шестой улицы и авеню Б.

— Что там? — повернулись все к Харви.

Он удивленно покачал головой:

— Мне ничего не приходит в голову.

Он еще подумал:

— Парк, по-моему…

Электра запустила волчок башни, который закружился в своем особенном ритме, отличающемся от предыдущего, — более медленно и задумчиво. Затем он остановился точно в центре Восточной реки, на самом кончике острова Рузвельта.

— Это должно быть безопасное место, — сказала девочка.

— Но это невозможно, — саркастически ответил Харви.

— Почему? Что там на этом острове?

— Старый, заброшенный сумасшедший дом.

— Ничего себе безопасное место…

Шенг скрестил руки на затылке.

— Возможно, это означает, что для безопасности нужно стать сумасшедшими.

Гермес посмотрел на Мистраль:

— Твоя очередь.

— А Харви? — спросила француженка.

— Он всегда бросает последним, — пояснил Шенг. — Он повторяет.

Мистраль встала на ноги. Потом наклонилась над столом, нежно поставила волчок с изображением собаки на карту и запустила его, почти с сожалением. Этот волчок двигался не так, как другие, — он описывал беспокойные, неравномерные круги.

— Это легко, — сказал Харви, когда волчок остановился. — Естественно, это безопасное место. Центр Рокфеллера.

— Это где есть каток? — спросила Мистраль, которая видела этот центр в фильмах.

— Да. И где на Рождество ставят самую большую елку в городе. А теперь смотрите…

Харви поставил последний волчок на карту и не просто запустил, а почти что бросил его. Это был волчок водоворота, обозначавший опасное место. Волчок двигался быстро, с угрожающим свистом, и в конце концов, устав, остановился прямо в центре Адской кухни — ирландского района Нью-Йорка.

— Великолепно, — заметил он. — Именно в нужный момент. Завтра семнадцатое, если я не ошибаюсь. Это день Святого Патрика, национальный праздник ирландцев. — Харви поставил палец на восточную часть Бродвея. — Здесь завтра будет куча народа, одетого в зеленое и горланящего на улицах.

Куча народа.

Опасность — это праздник.

МИССИЯ

В офисе Эгона Носа была абсолютная тишина. Могильная тишина. Любой звук снаружи заглушался панелями из палисандра, которыми были облицованы стены. Звуки раздавались далеко, во внешнем мире. Там сегодня был праздник. А ему нужно было подумать — в полной тишине.

Золотистые мониторы поблескивали. Доктор Нос сидел в клубах голубого дыма, который поднимался к лампам, как пойманный ангел.

Перед ним лежал деревянный волчок. Доктор медленно вдыхал дым.

На волчке был нарисован мост. Или радуга. И больше ничего. Просто старое дерево, огрубевшее с веками, но отлично сохранившееся в тех теплых и сухих местах, где его сберегали. Это дерево пустыни.

— Посреди пустыни стояло одинокое дерево… — громко сказал Эгон Нос. — Это была огромная черная сикомора. Ее называли деревом Пути.

Он откашлялся. Сигара сверкнула огоньком.

— У дерева Пути были глубочайшие корни. Вокруг него собирались все купцы, которые шли по Великому шелковому пути. Сотни лет это дерево обозначало границу между Востоком и Западом.

— Оно больше не существует, — ответил ему холодный голос.

Эгон Нос говорил по телефону. Один из экранов в его кабинете показывал урбанистический пейзаж, но не Манхэттен. Это были другие небоскребы, другие огни и другие безумные людишки, заключенные в мегалополисе.

Это был Шанхай. Холодный голос раздавался оттуда.

Доктор Нос положил сигару в хрустальную пепельницу, стараясь найти равновесие. Пепельница отбросила сотни отблесков огонька.

— Да. Его срубили несколько сотен лет назад. Всегда жаль, когда дерево умирает. Ты не думаешь? — Он поставил пальцы на древнюю поверхность волчка и сделал им полуоборот. — И это все? Старинная игрушка из дерева? Ты уверен, что платишь мне за то, что я тебе ее доставлю? Я не думаю…