Идеальный мужчина, стр. 17

Конечно, это исключительно от испуга у Брук перехватило дыхание, когда он неторопливо направился в ее сторону. Ни о каком возбуждении не могло быть и речи, ведь Брук в жизни не соблазнилась бы таким негодяем, как этот Клифф!

Но что тогда заставило ее губы немного приоткрыться, стоило только ему провести по ним пальцем? Только этого еще не хватало! Куда пропала Ди?!

Они стояли лицом к лицу в обступившей со всех сторон ночной тьме. Луч фонаря беспомощно упирался в землю. Он провоцировал ее, но Брук готова была скорее умереть, чем пойти на попятную. Она примет вызов, она не унизит себя позорным бегством. Она покажет этому проходимцу, что не все женщины в мире подвластны его примитивным чарам. Ради Ди она должна поставить его на место. С какой радостью Брук собьет с него спесь! Негодяй явно вообразил себя чем-то вроде дара Господня для любой особы женского пола!

Тем временем он не спеша снова коснулся пальцем ее нижней губы и провел по ней самым возбуждающим образом. Брук застыла, широко распахнув глаза, словно кролик перед удавом, из последних сил преодолевая желание потрогать языком этот проклятый палец.

Ее внезапно охватил озноб. Ничего удивительного, ведь в лесу стало довольно прохладно! Вот куда может завести опрометчивость. Ей стало совсем тошно. Но откуда же ей было знать, что она останется с этим негодяем наедине в лесу?!

А потом, когда настырный палец оставил в покое ее губы и осторожно нащупал напряженный сосок, а подонок набрался наглости ее поцеловать, она ответила на поцелуй, потому… потому что…

Брук вздрогнула, как от толчка, и резко отстранилась. Она и сама не ожидала, что может с такой силой оттолкнуть его. Ей не хватало воздуха, она дышала глубоко и часто — еще бы, ведь злость ее уже переливалась через край. Никогда в жизни Брук не была так отвратительна самой себе.

— Это неправда, будто Элайя плохо слышит! — хрипло выпалила она. — У него отличный слух, и если ты снова ко мне полезешь, я закричу!

Вместо ответа он просто взял ее руку и положил на то место, где ткань джинсов заметно бугрилась над упрямо выпиравшей ожившей плотью. Что и говорить — от неожиданности у Брук подломились колени. Ладонь обжигало, будто огнем. Она чувствовала тяжелые, мощные толчки горячей крови. И в каком-то невероятном приступе безумия даже сжала ладонь. Он громко охнул, и у Брук по спине побежали мурашки, а между ног стало горячо и влажно.

— Тогда вы могли бы полезть ко мне, — предложил он хрипло. — Обещаю, что не буду кричать. По крайней мере сначала!

Его голос помог Брук вернуться с небес на землю. Она ощущала исходившие от него чувственные жаркие волны, будившие ответное пламя в ее теле. Брук заставила себя убрать руку — но это удалось ей далеко не сразу. Как можно решительнее глядя ему в лицо и стараясь не замечать томно прикрывшихся век и не думать о том, что это означает, она заявила:

— О'кей, один-ноль, теперь я вижу, какой ты крутой самец и соблазнитель невинных женщин! — Она и не пыталась скрыть, как ей отвратительна собственная слабость. — Вот только старался ты совершенно напрасно. Я и без доказательств это отлично знаю — от Ди!

Пока ее слова проникали в его помутившийся от страсти рассудок, Брук решительно отобрала у него фонарь, повернулась и зашагала к дому.

Ее все еще колотила нервная дрожь, у нее горело и ныло в таких местах, даже подумать о которых было стыдно. Что на нее нашло? Почему она позволила себе хотя бы на миг так откровенно поддаться похоти, и вдобавок не просто с первым встречным, а с парнем ее родной сестры?! Целых шесть месяцев она с успехом отшивала Кайла, не поддаваясь ни на его ласки, ни на льстивые слова. Ее все время что-то настораживало, не позволяло пойти до конца. И она могла только похвалить себя за подобное упрямство.

А сегодня… Стоило взглянуть на этого проходимца — и она уже готова сама ласкать его… его Хьюго.

Дверцу на ящике с предохранителями заклинило, и Брук от души врезала по ней пару раз фонарем — ржавая железяка подчинилась. Трясущимися руками, едва соображая, что делает, она нажала на рубильник и снова закрыла ящик. Брук мучительно пыталась вспомнить, сколько тарелок оставалось на кухонной полке. Черт с ними, потом можно будет купить другие…

Он ловко подхватил ее под локоть, когда она налетела на него во тьме и чуть не упала, тем самым снова напомнив о своем присутствии — теперь, когда ей больше всего хотелось вообще забыть о нем. С какой радостью она вычеркнула бы из жизни весь этот суматошный, бестолковый день!

— Простите!

Черт бы его побрал заодно с его проклятой вежливостью! Пусть не надеется — она в жизни его не простит, а заодно и себя, если уж на то пошло! И она с горечью воскликнула:

— Что-то поздно ты спохватился!

— Все не так уж плохо, как вам кажется!

— Неужели? — Ее разобрал нервный смех. — А не много ли ты на себя берешь?

— Вы сердитесь потому, что мы друг к другу неравнодушны?

Гневная отповедь готова была сорваться с ее губ, но Брук вовремя сдержалась. Глупо было отрицать очевидное. Но и оставлять за этим наглецом последнее слово она не будет!

— Я сержусь потому, что тебя любит Ди!

— А если это не так?

Сердце чуть не выпрыгнуло у Брук из груди, окрыленное вспышкой неистовой, дикой надежды. Но достаточно было вспомнить отрешенную, мечтательную мордашку ее младшей сестренки — и все встало на свои места.

— Не смей лгать! Уж я-то знаю, что она тебя любит. И она не желает избавляться от ребенка — твоего ребенка! А потому не видать тебе города, как своих ушей, пока вы не поговорите обо всем толком.

— Я могу вернуться туда пешком.

Брук всерьез задумалась над этой угрозой. А ведь с него станется! Но что-то подсказывало ей, что мерзавец не спешит ударяться в бега — по крайней мере нынче ночью. Иначе он не взъелся бы так на Элайю, когда обнаружил, что они не одни в этой глуши.

— Ты сам сказал, что я всегда смогу тебя отыскать! — Она помолчала и добавила вкрадчиво и, насколько могла, угрожающе; — Можешь не сомневаться — так оно и будет! Не надейся, что я передам это дело копам! Свои проблемы я люблю решать сама!