Шелк и сталь (Техасская любовь), стр. 44
– Не идет, Брендон, – сообщила Лорел, отложила нож в сторону, нагнулась и прижала рот к ране.
– Не смей, Лорел! Не смей! – Брендон старался оттолкнуть голову Лорел. – Подумай о ребенке. Риск слишком велик. Ничтожная царапина у тебя во рту – и мельчайшей капли яда будет достаточно, чтобы…
– Нет, нет, Брендон, не мешай мне. Иного способа нет. Прошу тебя, родной! Ведь я, только я во всем виновата, так дай же мне искупить свою вину.
Лорел снова опустила голову, обхватила губами сначала один след змеиного зуба, затем другой и принялась изо всех сил высасывать яд, изредка сплевывая на деревянный пол. Ей мешали позывы к рвоте и в то же время непроизвольные глотательные движения – их она остерегалась больше всего. Все, что можно было, она отсосала, дальше Брендону могли помочь только природа и сам Господь Бог.
Лорел нагрела воду из фляжки и промыла рану, перевязала ее бинтами, нарезанными из ее собственной рубашки, затем добела отскребла миску и выставила за входную дверь, чтобы набралась дождевая вода. С помощью одеял и других вещей она устроила Брендону удобное – во всяком случае, для этих условий – ложе, а сама уселась рядом и стала ждать.
Брендон забылся, но беспокойным сном. Лицо его раскраснелось, дыхание стало прерывистым и неглубоким – по всему было видно, что у него жар, вызванный тем, что организм борется с успевшим всосаться ядом. Он метался по постели из стороны в сторону, Лорел даже пришлось навалиться на него всей своей тяжестью, чтобы не дать упасть. В бреду он произносил бессвязные отрывочные фразы, называя ни с того ни с сего то Джима, то Рекса, а один раз даже вскрикнул, не просыпаясь, позвал ее и вытянул вперед руки. Лорел погладила Брендона по лбу, сказала что-то ласковое, нежное, он в ответ поднял на нее глаза с лихорадочным блеском, но Лорел понимала, что он ее не видит.
В эту бесконечную, казалось, ночь Лорел не сомкнула глаз. То и дело она обтирала лоб Брендона влажной тряпицей, очищала рану и с боязливым трепетом осматривала его бедро, не появились ли где зловещие красные полоски. Лишь под утро жар спал, Брендон погрузился в глубокий нормальный сон, и Лорел облегченно вздохнула: значит, будет жить.
Пока Лорел бодрствовала у изголовья Брендона, у нее было более чем достаточно времени, чтобы обдумать, что произошло. Еще несколько часов назад она спасалась бегством от Брендона. Сейчас, когда он, беспомощный, лежит пластом рядом, ей ничего не стоит ускользнуть от него. Как только она убедится, что его жизнь и здоровье вне опасности, она может со спокойной душой сесть на коня и ускакать в Техас. Когда Брендон оправится настолько, что сумеет передвигаться, она уже будет вне пределов его досягаемости.
Перебрав все эти доводы, Лорел решительно их отвергла. Случившееся несчастье, едва не обернувшееся фатальным концом, лишний раз убедило ее в том, какими неразрывными узами она связана с этим человеком. Да, он бывает временами злопамятен, жесток, упрям, недоверчив, одним словом, невыносим, но это не мешает ей любить его больше жизни. Она останется с ним, они вместе поедут в Сан-Франциско, и там она родит их ребенка. Но даже сейчас, моля Бога о том, чтобы он помог Брендону выздороветь, она не забывала попросить Всевышнего наставить мужа на путь истинный и дать ему понять, как глубоко он заблуждается относительно Рекса. Но прежде всего необходимо убедить Брендона в своей любви и в ответ завоевать его чувство и доверие, сильно, конечно, поколебленные ее бегством.
Проснувшись и взглянув на Лорел ясными, наконец, глазами, Брендон был немало удивлен, застав ее на месте.
– Я был уверен, что ты сбежишь, – тихо пробормотал он.
Ее серьезные, потемневшие от бессоной ночи глаза встретились с его взглядом.
– Нет, Брендон, я не могла нанести такой удар тебе, вернее, нам. Слишком сильно я тебя люблю. Я ни за что не оставлю тебя беспомощным.
– Ну, беспомощным я буду недолго, ты же знаешь. Но имей в виду, мы все равно едем в Сан-Франциско, я не изменил своих планов.
– Я так и думала.
– У тебя еще есть время бросить меня. В моем состоянии мне тебя не догнать.
– Будь я уверена, что это повлияет на твое отношение к отцу, сделает нашу жизнь нормальной и спокойной, я бы не колебалась ни минуты. Но я поняла, что ошибалась.
– Ошибалась относительно отца? – лукаво спросил Брендон.
– Нет, когда замыслила бежать. Что же до отца, то я твердо верю в его невинность, и ничто не заставит меня отступиться от моего мнения.
– Тогда мы обречены ссориться снова и снова, – предупредил он. – Ибо я уверен в обратном.
Лорел пожала плечами и устало улыбнулась.
– Да, Брендон, мы обречены на вечную борьбу, но для начала тебе неплохо бы выздороветь.
– Ага, лежачего не бьют? – пошутил он слабым голосом.
– Вот именно, любимый! – с вызовом бросила она. – Если уж бороться, то по правилам.
ГЛАВА 15
Ничто в жизненном опыте Лорел, даже двухлетнее пребывание в Бостоне, не подготовило ее к встрече с Сан-Франциско. Поезд подошел к станции южной ветки Тихоокеанской железной дороги в полдень, когда в деловой части города жизнь бьет ключом. Улицы, то взбирающиеся круто вверх, то резко уходящие вниз, были забиты самыми различными средствами передвижения – лошадьми, колясками, автомобилями, кабельными трамваями, троллейбусами. Среди деревянных домов, тесня их, к небу возносились новые высокие – даже восемнадцатиэтажные – здания из камня и бетона. На тротуарах кишел народ – одни бежали перекусить в обеденный перерыв, другие делали покупки или просто гуляли, любуясь городом. Все вокруг находилось в непрестанном движении, шумело, звенело, гремело под аккомпанемент трамвайных звонков.
Проезжая с Брендоном в нанятом экипаже по улицам, ошеломленная Лорел вертела головой то в одну, то в другую сторону, стараясь увидеть все сразу. Она даже была несколько напугана бешеным уличным движением и гигантскими размерами города. Осматриваясь, она в поисках защиты и успокоения цеплялась за рукав Брендона, не переставая издавать восторженные возгласы.
Поведение Лорел чрезвычайно забавляло Брендона.
– Дорогая, если ты не прекратишь вертеть шеей из стороны в сторону, она на неделю онемеет. Эти здания никуда отсюда не денутся. После того как мы обоснуемся у себя дома, они все равно останутся на месте. Еще успеешь ими налюбоваться.
Лорел, нисколько не смущаясь, вместе с Брендоном смеялась над собой, но тут же изумлялась чему-то невиданному.
– О Брендон! Ты только взгляни!
Брендон последовал глазами за указательным пальцем Лорел.
– Это китайцы. Их очень много в Сан-Франциско. Большинство из них живет неподалеку отсюда в так называемом Чайнатауне. Это процветающая часть города, со своим деловым центром, жилыми кварталами и даже злачными местами.
– А это правда, что у многих граждан Сан-Франциско слугами работают китайцы?
– Да, они трудолюбивый народ, на них можно положиться. Но в самом Чайнатауне свои пороки и свои законы, и ни один уважающий себя белый в здравом уме не переступит его границы после наступления темноты.
– Настолько это неприлично? – спросила Лорел с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Настолько это опасно, – поправил Брендон. – Обещай мне, что никогда не пойдешь одна в Чай-натаун, даже если будешь умирать от любопытства. Сколько людей – мужчин, женщин и даже детей – таинственным образом исчезли бесследно на его узких извилистых улочках, и больше их никто никогда в глаза не видел!
– Убили? – Глаза Лорел стали совершенно круглыми от ужаса.
– Или еще хуже, – мрачно сказал Брендон.
– Но что может быть хуже?
– Многое. Хуже смерти, например, очнуться от опиумного опьянения и понять, что ты совершенно беспомощен и попал в руки мерзавцев, занимающихся торговлей наркотиками. Хуже, если ребенка или женщину похищают и превращают в проститутку или мальчика для развлечений некоего процветающего китайского магната; или даже просто вынуждают продавать свое тело любому, кто даст подходящую цену в доме терпимости или грязном притоне, каких сколько угодно в этих темных переулках.