Шелк и сталь (Техасская любовь), стр. 26

Так же неспешно, уверенно, он вознесся с ней к звездам и показал ей вселенную со всеми ее чудесами. Когда их страсть достигла апофеоза, они парили в таинственном мире лунного света и тумана, среди облаков, куда только им одним был открыт доступ, и более ничто не существовало для них.

Лорел сняла шляпу и рукавом вытерла со лба пот. Он сбегал струйками со спины и груди, пропитавшаяся им рубашка давно приклеилась к телу. Вздохнув, Лорел заплела волосы в длинную тяжелую косу и опять заложила под шляпу. Носящиеся в воздухе пылинки намертво прилипали к щекам и шее.

– Кто, находясь в этом пекле, поверит, что на дворе стоит ноябрь? – сказала Лорел. – Мне все кажется, что возвратилось лето и мстит нам за то, что мы так быстро его забыли.

– Завтра в это время мы уже выйдем в зеленые районы, – успокоил ее Брендон. – А сегодня к вечеру на горизонте к западу от нас вдали появятся очертания предгорий.

Через несколько миль они устроили привал. Брендон расседлал лошадей и мастерил навес, а Лорел перетряхивала продуктовые запасы в поисках еды для ленча. Презрительно сморщив носик, она извлекла из сумки две пачки раскрошившихся черствых бисквитов, три сморщенных яблока и банку бобов.

При виде ее расстроенного выражения лица Брендон рассмеялся.

– Завтра нам уже удастся поесть горячего, – утешил он ее.

– Сегодня тоже, – возразила она. – Бобы в банке сварились, а яблоки, что лежали в седельной сумке, буквально спеклись. Так что мы и сегодня побалуемся горячей пищей. Вода во флягах – и та вскипела.

После еды Лорел прилегла в тени сооруженного Брендоном навеса. Безучастная ко всему, она чувствовала, как дневная жара высасывает из нее последние силы. Ее веки налились свинцом, и она заснула.

Но сон был неспокойный. Лорел преследовали кошмарные видения того, что произошло с ними накануне наяву. Она стонала, беспокойно ворочалась с боку на бок, но никак не могла отогнать от себя грозные тени.

Было темно, хоть глаз выколи. Заржала и стукнула копытом лошадь, отчего спина Лорел напряглась, как струна. В кромешной тьме двигались, едва различимые, какие-то тени, но вот три из них отделились и приняли очертания людей. Взошла луна, и в ее слабом свете сверкнули зубы незнакомцев. От их угроз и грубого смеха Лорел охватила дрожь. Их преступные физиономии уже совсем близко от нее, а она, скованная беспредельным страхом, не может пошевельнуться. И боится Лорел не только за себя, но и за Брендона, ибо знает – ему также угрожает опасность, а он, как и она, беззащитен.

И вдруг в ее руках появляется револьвер, но, когда она оказывается лицом к лицу с одним из насмехающихся над ней грабителей, он выпадает из ее холодных трясущихся пальцев. Она, однако, успевает его подхватить, и тут, неожиданно даже для нее, раздается выстрел. Совсем рядом звучит второй, а затем третий. Тот негодяй, что был к ней ближе, падает к ее ногам; из раны на его голове хлещет кровь. Несколькими футами дальше опускается на колени, прижимая руки к груди, его сообщник, между его пальцами сочится розовая жидкость, пачкая рубашку и каплями стекая на землю. Он издает последний предсмертный стон и валится вперед на землю.

Лорел с удивлением смотрит на еще дымящийся револьвер в своих руках. Вдруг она с необычайной ясностью осознает, что убила человека. Дуло кольта еще направлено туда, где он только что стоял, а ее палец лежит на курке. В отчаянии от своего чудовищного поступка, она вскрикивает. Затем кричит снова и снова, рыдая так, что слезы текут по ее щекам. Она убила человека, ей нет и не может быть прощения! И Лорел, вспоминая эту сцену, бьется в истерике.

В это время ей на плечи легли сильные руки и потрясли ее. Голос Брендона несколько раз повторил ее имя, и ночь превратилась в день. Когда она раскрыла глаза, ее почти ослепил яркий солнечный свет.

Бросив быстрый взгляд вокруг себя, Лорел вспомнила, где находится, и с тяжким вздохом припала к надежной груди Брендона. Это был всего лишь сон! Сон, повторяющий события недавней ночи. Лихорадочные толчки сердца наконец угомонились, и Лорел сглотнула слюну, желая избавиться от вкуса страха во рту и окончательно вернуться к действительности.

И все же осталось отчетливое сознание того, что она совершила убийство.

– Я убила, убила человека! – шептала она и чувствовала, что участливые руки Брендона крепче обнимают ее. – За всю свою жизнь я не обидела ни одного живого существа, а тут убила!

– Не терзайся, Лорел! Они бы глазом не моргнув прикончили нас обоих, уж поверь мне! К тому же твой палец совершенно случайно нажал курок. – Широкая рука Брендона нежно, но твердо гладила ее напряженную спину.

– Разве это может служить утешением! Так или иначе, факт остается фактом – я лишила жизни человека.

– Знаю. И понимаю, что сейчас в тебе происходит. Ты уничтожила жизнь – хорошую ли, плохую, но уничтожила, и тебе мучительна эта мысль. Но ничего не поделаешь. Со временем с ней свыкаешься и с Божьей помощью больше никогда никому не причинишь вреда. Не забывай, однако, что ты была вынуждена поступить именно так, защищая меня и себя. Обернись все иначе, в лесу трупами лежали бы сейчас, наверное, мы с тобой.

По стройной фигуре Лорел пробежала судорога.

– Самое ужасное, что в глубине души я твердо знаю – повторись все сначала, поступила так же. Вот почему я чувствую себя преступницей и казнюсь.

– Не надо, дорогая. Страх и воля к жизни толкают нас порой на совершенно непредсказуемые поступки. Сейчас тебя мучают чувство вины и раскаяния, иначе и быть может, но, если возникнет аналогичная ситуация, все может повториться сначала. – Он обхватил руками ее лицо и приблизил к своим глазам, полным доброго сочувствия и понимания. – Инстинкт самосохранения правит миром. В ряд с ним можно поставить только любовь, вот почему нам с тобой повезло. И не мучай себя переживаниями о случившемся, чего и изменить нельзя, а главное – никогда не сомневайся в моей любви. Без тебя, моей яркой звезды, жизнь для меня стала бы скучной и безобразной.

Как и говорил Брендон, назавтра к вечеру они поднялись выше, в более зеленые районы Северо-Центральной Мексики, а день спустя разбили лагерь на берегу реки Кончос. Лорел, продолжая переживать случившееся около реки, была напряжена до предела и вскакивала при малейшем шорохе. По существу, она по-настоящему и не спала и, услышав от Брендона, что при благополучном стечении обстоятельств они на следующий день прибудут в Чиуауа, испытала величайшее облегчение. После недельного путешествия по диким местам она страстно желала как можно скорее вернуться к цивилизации. А главное – там, в мексиканском городе, она наконец-то станет женой Брендона.

ГЛАВА 9

Ранчо семейства Мигуэля Короны находилось к северо-востоку от города Чиуауа. Прежде Брендон всегда останавливался в этом доме, но теперь могли возникнуть сложности из-за Лорел. Конечно, он не сомневался, что они приняли бы его невесту с полным радушием, но вот как они отнесутся к тому, что невенчанная женщина без сопровождении одна путешествует с мужчиной? Не ставя под сомнение гостеприимство хозяев, он опасался, что Лорел может попасть в ложное положение. После некоторых раздумий он решил, что если им будет оказан радушный прием, они останутся в этом доме, в противном случае снимут жилье в Чиуауа на время, необходимое для подготовки к свадьбе и деловых переговоров.

Они приехали на ранчо уже в сумерках. В это время вся семья, покончив с дневными заботами, собралась как обычно в ожидании обеда в зале. Когда слуга доложил об их прибытии, к ним тут же поспешил Мигуэль Корона.

– Брендон? Рад видеть тебя! – Его приветливая улыбка и крепкое рукопожатие красноречивее всяких слов говорили о том, что его и Брендона связывают не только деловые, но и дружеские отношения.

Пока мужчины здоровались, Лорел разглядывала хозяина ранчо. Красивый – даже очень красивый – мужчина был моложе, чем она ожидала, может, всего на несколько лет старше Брендона. Ростом он уступал Брендону дюйм-другой, но зато был стройнее. Темное лицо освещали выразительные черные глаза, под длинным тонким носом улыбался усатый рот.