Пауки, стр. 27
—Дежурный с этой минуты отстранен. Становится на пост. Все остальные оштрафованы… Вопросы есть?
Витька подошел, как побитый пес:
—Я додежурю. Все будет в порядке. Езжай…
Я готовил его себе в заместители взамен нынешнего. Витька был смел, дерзок. Но он поостыл, и ему требовался урок.
—Тут становится с т р е м н о… — предупредил я.
Наши личные отношения не могли пострадать оттого, что произошло.
—Я чувствую.
—Чтоб не получилось, как в Хабаровске.
При нападении на банк там были жертвы среди охранников.
—Не беспокойся.
Я еще проверил выдачу оружия, постовую ведомость. Все было в порядке. Я обнадежил:
—Через месяц вернемся к этому вопросу…
Он воспрянул духом. С меня тоже словно спала тяжесть. Он прошел Чечню, прежде чем получить майора. Я, строго взыскивавший нынешний его начальник, так и остался капитаном. У каждого — свое. Ничего необыкновенного в этом не было. Тренер чемпиона Союза по прыжкам в высоту, с которым вскоре мне пришлось встретиться в Иерусалиме, от силы мог взять 155 сантиметров.
Я поднялся к себе. Ни спать, ни заниматься бумагами не хотелось. Можно было достать с полки любимую «Прощай, полицейский» Рафа Балле (не путать с Пьером Вале). Меня окликнули по рации:
—Спишь?
Это был один из разведчиков, уехавших за «БМВ».
— Все в порядке. Как там?
— Ребята устанавливают мозгляка в очках. Тут интересно. Может, подъедешь? Осипенко, дом… Мы встретим. Ты, с п о н т а, газетчик!
Седьмое управление бывшего КГБ СССР, занимавшееся наружным наблюдением — следовало отдать ему должное, — вдумчиво подбирало кадры. Разведчик и разведчица, перекочевавшие в охранно-сыскную структуру «Лайнса», сидели в конторке у лифтерши. Веснушчатые, пышущие здоровьем. Наиболее трудная часть задания была выполнена, каждого дома ждала семья. Лифтерша попалась словоохотливая. Жила одна: все дни не с кем перекинуться словом. Весело врали:
—Ночная работа. Организация оперативных материалов для утренних газет… Сами из провинции… Нет, детей пока нет! К чему?!
То, что они проделывали, называлось «установкой». Ею занимались «установщики». Профессионалы владели обеими смежными профессиями: «разведкой» и «установкой».
—Сейчас для нас главное — зацепиться в газете, снять комнату. Недорого, но чтобы в центре…
Лифтерше они понравились.
—В этом доме ты и не рассчитывай!
Девушка угостила ее шоколадкой. Старуха поставила чай.
—Народ тут непростой. Довоенного засола. С няньками еще выросли…
Молодежь получала квартиры, уезжала. Старики оставались. Заслуженные, забытые, на неверных ногах.
— Значит, можно дать материал! Написать!
— О них уж писали!
Лифтершу немного придерживали. Ждали меня. С моим приходом мысленно прошлись по этажам.
— На четвертом адвокат живет. Знаменитость! Вот он только перед вами сейчас подъехал. С охраной…
— Женатый?
— А зачем? К нему любая придет. Только мигни… Жаль вы не видели, какая с ним… Похлеще Аллы Пугачевой!
Мы принялись за лифтершу тройной тягой.
— Наверное, богатый!
— А то! Он недавно тут. В четырехкомнатной. Метров, считай, сто полезной площади…
— Тут жилплощадь дорогая…
— Сталинская еще постройка. Я думаю, тысяч двести отдал. Зелеными. Да еще ремонт!
— Не боится?
— Кто сейчас не боится! Там все на замках. Перекрыто. Стальные двери, телевизионный глаз на лестнице. А охрана на что?! Телохранители…
— Много?
— Я больше все одного вижу. Кавказец. Жует. Никого не замечает. Не здоровкается…
Речь шла о секьюрити, заказывавшем в «Бизнес-клубе» бугламу с ткемали…
— Вообще-то охранников тут несколько!
— Кто же этот адвокат? Не Макаров?!
— Фамилия их мудреная. Тамм, Рамм… Я его больше все «Николай Лексеич»…
Я теперь не сомневался:
«Доктор Ламм», частная адвокатская контора, обеспечившая покупку «Алькада»…»
Получалось, что в «Бизнес-клубе» сегодня были лишь те, кто прямо или косвенно связан с фирмой «Алькад».
И еще телохранители…
Глава 3
Офис израильской фирмы «Ото Кент», где Арлекино получил в прокат «Ауди-100», находился на окраине Холона, живописного городка-спутника в двадцати минутах езды от Большого Тель-Авива.
Я смотрел в окно автобуса. Одна сторона улицы Халохамим была пуста — тут высился большой спортивный комплекс. Огромная реклама на остановке — джинсы, с характерным кольцом-ободком, проступающим сквозь ткань заднего кармана, — рекламировала презервативы:
«Кондом в кармане — и ты всегда в порядке!»
Пятиэтажное здание напротив было торговым центром близлежащего микрорайона, но и тут на тротуаре почти не было видно прохожих. Первые этажи торгового центра занимали продуктовые лавки, магазины. Один из офисов был связан с продажей и ремонтом компьютеров. Сбоку я увидел объявление: «Лизинг. Продажа подержанных автомобилей с гарантией. Разнообразные программы с отделениями в семи городах…»
Чуть поодаль стоял экскурсионный автобус. Я сверил номер. «Он! 75-215-00…»
Я видел его в памятный вечер в районе Цомет Пат. Круг замкнулся.
Прокатная фирма занимала небольшое темноватое помещение на первом этаже и еще бельэтаж. С улицы я попал в темноватый коридор и комнату, где принимались заказы. Когда я вошел, в ней находился служащий с компьютером и трое посетителей. Все четверо стояли.
—Номи? — спросил я.
Служащий кивком отослал куда-то в глубь офиса. В коридоре позади было выгорожено небольшое застекленное помещение для дежурного диспетчера с окном для разговора с клиентами. Я понял: тут оформлялся прокат туристических автобусов. Перед диспетчером висели какие-то графики, расписания…
Он разговаривал с водителями прокатных машин.
Узкой лестницей я поднялся на первый этаж. Обе каморки у лестницы были пусты. В третьей был туалет. Из него показалась тоненькая симпатичная эфиопка в длинной юбке, подметавшей отнюдь не чистый пол.
—Номи?
Она улыбнулась, не испытывая ни малейшего смущения. Тут даже в разговоре с начальством или малознакомыми людьми собеседник мог прервать себя, вспомнив, что ему необходимо «сделать пи-пи».
—«Ауди-100»? — спросила она дружески. — Пойдем.
В иврите нет «вы».
Мимоходом я заметил объявление о записи на трехмесячные курсы охранников. Ниже было указано имя офицера безопасности — Захария. По-видимому, он руководил курсом. То же имя значилось на двери рядом с диспетчерской.
Это был один и тот же человек.
— Можно по-русски?
Я угадал.
Захария — округлый, подозрительно белокожий, чтобы быть израильтянином, держал в пухлой ручке сигарету, невозмутимо курил. Он смахивал на Александра Калягина, недавно побывавшего тут на гастролях.
Я знал этот тип людей.
С ними можно было вести дела.
Одной из их проблем было бритье: они быстро, почти сразу зарастали, так что приходилось бриться по нескольку раз на день.
Он внимательно взглянул на меня. Кивнул.
Что-то мне подсказало, что Арлекино и Захария знакомы. Арлекино обратился к нему не случайно. Если я хотел преуспеть, мне следовало заручиться доверием этого человека. Во всяком случае, опасаться главы фирмы проката автомобилей в Холоне мне не следовало. Я не был целью Арлекино в Израиле.
—У вас найдется несколько минут? Мне кажется, мы можем быть полезны друг другу…
Полная ладошка сделала знак продолжать.
— Речь идет о Николае Евгеньевиче Холомине. Вы его знаете. Он брал у вас в прокат «ауди» и автобус…
— Ваша фамилия? — невозмутимо спросил Захария.
Я достал теудат зеут. Захария сверился с фотографией. Я вспомнил, что он еще и офицер, ведающий вопросами безопасности.
«Контрразведчик… Может, в прошлом сотрудник по борьбе с террором…»
Здесь — распространенная специализация. Случалось, тут использовали профессиональных разведчиков из бывшего СССР, бывших сотрудников Первого Главного и Главного разведывательного управлений — пэтэушников и гэрэушников.