Шах помидорному королю, стр. 53
Володе мигом вспомнилась юная каратистка в льняных кудряшках, будущая медалистка. Да, все сходится!
— Но куда же все-таки девалась коллекция Максика? — недоуменно спросила Нина Васильевна.
— Он продал ее и отдал деньги Клюеву.
— Продал?! — Нина Васильевна всплеснула руками. — Кому?
— Думаю, Клюев знает покупателя, но мне сообщить не захотел. Деньги он Максику вернет.
— А Максик сможет выкупить свою коллекцию?
— Вряд ли…
Интуиция подсказывала Володе, какой вопрос задаст напоследок Нина Васильевна. Что делать с Шумилиным? Трудный вопрос. Шумилин не имеет никакого отношения к письму в тайнике — так что зря Голубцовы приходили к нему сквитаться. И Шумилин не завладел всей коллекцией Максика, взял только «Болотную крысу», как некий процент с долга, но ведь и «Болотная крыса» не осталась у Шумилина, ее отобрали…
Нина Васильевна действительно спросила про Шумилина.
Володя с надеждой поглядел на принесенные Джекой георгины.
— Шумилину предстоит выслушать все, что о нем думают ребята. И произойдет это на первом же комсомольском собрании. Но я буду рад, если вдруг встанет Анюта Голубцова и заступится за «полковника Шумилина». Именно она! Если так не случится, можете назвать меня ослом.
— Вас? — Нина Васильевна прижала ладони к щекам в неописуемом изумлении. — Ни-ког-да!
XXV
За окном шел нудный осенний дождь.
Володя неторопливо отпер сейф, достал запечатанный конверт и протянул Фомину:
— Пожалуйста, прочти!
— Не можешь без фокусов, — проворчал Фомин.
С привычной аккуратностью он поддел ножичком клапан конверта, вытащил листок, повертел в руках, похмыкал и наконец прочел вслух:
— «Гриня опоздал. Ограбление совершено без его участия». — Фомин разочарованно глянул на Володю. — И это все?
— Все! — сухо парировал Володя. — Сегодня каждый путятинец знает, что золото унес не Гриня. Но в тот день, когда я сделал свою запись, об этом знал только один человек.
— Интуиция! — язвительно сообщил Фомин, обращаясь к гостям, собравшимся у Володи в директорском кабинете, к Валентине Петровне и Альбертовне с Даниловной.
Володя тонко улыбнулся.
— Моя интуиция меня не обманула, когда я обратил внимание на серый бугорок под одинокой сосной. Ты помнишь, Фома, я сразу тебе сказал, что тут дело нечисто. Но в моих догадках насчет Грини решающую роль сыграла не интуиция, а логика. Я задал себе вопрос: почему Гриня присоединился в поезде к пациентам знахаря? И нашел ответ: так и должен был поступить человек, едущий в незнакомый город. Услышал в поезде восторженные разговоры про чудодея, живущего в Путятине, и мигом сообразил, что ему повезло. Можно появиться в городе под видом пациента знаменитого Лукича, снять угол, пожить несколько дней, оглядеться… Это куда безопасней, чем сразу нагрянуть по адресу, полученному в колонии от Сухарева. Да и надежен ли адрес?…
Володя чувствовал, как внимательно слушают его Валентина Петровна и Альбертовна с Даниловной. Заинтересовались! Сгорают от любопытства! Что ж… Все идет правильно. Финальная глава детектива должна быть выстроена по всем законам жанра. Шерлок Холмс закурил трубку и начал свой рассказ…
— Итак, с помощью логики я установил, что Гриня прежде в Путятине не бывал. Это его первое появление. Он сидит на лавочке во дворе знахаря и вдруг слышит, как местные старухи начинают судачить на самую актуальную городскую тему — ограбление универмага. Гриня приходит в ярость. И тут он, конечно, допустил промах, спешно покинув подворье знахаря. Ему-то известно, как устрожается обстановка в городе, где только что совершено крупное и дерзкое преступление. Надо было действовать осмотрительно. А Гриня ошибается еще раз, когда обнаруживает за собой «хвост» и очень умело от него отрывается. Ему и в голову не пришло, что «хвост», то есть я, горел желанием помочь больному человеку. Все могло бы закончиться ничем, если бы не профессиональная ловкость, с которой Гриня ушел от преследования. Этим-то он себя и выдал! С той минуты я стал угадывать мысли Грини, и получилось так, словно мы с ним вступили в решающий поединок…
Фомин предупреждающе кашлянул.
— Коля, береги нервы, — мягко посоветовал Володя. — Все знают, что не мне был поручен розыск преступника. Однако… Один случай, другой, третий… У меня появилась возможность разработать теоретически и применить на практике оригинальный метод расследования, основанный на случайных соприкосновениях двух разных дел. И мой метод оказался плодотворным. В сочетании с накопленными годами знаниями родного Путятина. Я так и сказал удивленному моей удачей опытному следователю: «Я ищу не только улики и не только отпечатки пальцев — мне виден след, оставляемый преступником в тихой и прозрачной жизни Путятина».
— Замечательные слова! — Альбертовна и Даниловна захлопали в ладоши.
Фомин возмутился — ну, это уже нахальство! Наглое вранье!
— Когда ты говорил? Где? Кому?
Володя молча развел руками. О, великий русский жест! Всего лишь легкое движение рук в стороны — и фраза, придуманная «на лестнице», не вызывает сомнений, она входит в историю как подлинный факт, подтвержденный очевидцами.
— А теперь немного музыки.
Володя подошел к граммофону, покрутил для вида заводную ручку. Молодец Витя Жигалов! Оживил ретро-технику, внутри старинного ящика поставил новый механизм.
Из зеленой трубы послышалось шипение, и словно откуда-то издалека прилетел низкий женский голос:
Жалобно стонет ветер осенний…
Варя Панина! Старинный дом радостно вздрогнул, отозвался легким скрипом паркета, приглушенным звоном чугунных ступеней, забренчали хрустальные висюльки в люстрах, им ответило бемское стекло в высоких белых дверях…
Володе вспомнилась мечта великого Джеки: низкий женский голос и провинциальный звуковой фон. «Надеюсь, и они сейчас вспомнили об Анюте, — подумал Володя, глядя на своих гостей. — Я правильно сделал, что позвал их сюда, в музей, а не домой».
Неделю назад он принимал здесь, в музее, Рудика. Сначала они обошли все залы, довольно долго стояли перед картинами Пушкова, а потом поднялись в кабинет, и Володя устроил для гостя концерт-ретро.
Рудик был в том же пижонском наряде помидорного короля, только вместо всех массивных перстней — одно скромное кольцо, обручальное. Счастливый семьянин, отец двух сорванцов. Попивал заваренный Володей чай на семи травах и рассказывал в подробностях, как были взяты преступники.
— А ты оказался прав, — говорил Рудик. — Нечистая сила у вас в городе не зря активизировалась. И именно на кладбище…
Володя не удержался от ревнивого вопроса:
— Веню Ророкина в засаду взяли?
— Ну, Веню… — Рудик заулыбался. — Отличный парень! Такой план вычертил по памяти. Знает на кладбище все ходы и выходы.
«Еще бы ему не знать! Веня жил рядом с кладбищем, в детстве там все излазил…»
Володя понимал, что Рудик сейчас сказал не всю правду. Веня принял участие в захвате не только как знаток местности. Веня силен, отважен, ловок.
«А я? — спросил себя Володя. — Рудик в автобусе видел, какой я растяпа. Пялился на Гриню и не заметил настоящего преступника. Да и за Гриней не уследил…»
Рудик, как и положено профессионалу высокого класса, читал у Володи в мыслях.
— Кисель! Выше голову! Я тоже видел в кино смелых детективов, гоняющихся с револьвером за преступниками. В кино этим занимаются даже следователи прокуратуры, а не только наш брат оперативник. Но вообще-то в ведомствах, поставленных на страже закона, существует разделение труда… — Рудик дружески похлопал Володю по плечу. — Твое дело работать головой. Твой друг Фома говорит, что ты любишь рассказывать свои детективные истории. Обязательно подчеркни: девчонки ночью на площади проявили замечательную наблюдательность, да и твой доктор Ватсон усек очень важное в разговоре про газорез…
Рудик отхлебнул еще несколько глотков чая и продолжал:
— В детективе самое интересное — поиск, а не захват. И при захвате увлекательные подробности возникают главным образом из-за плохой подготовки. Правильно спланированный захват проходит по шаблону, а ты, как сказал мне твой друг Фомин, действуешь только оригинальными методами. Так что когда твой детектив подойдет к концу, ты обрисуй темную ночь, некую могилу и… поставь точку. Увидишь — получится очень эффектно. И зажигательно для воображения слушателей. Сами все додумают!..