Записки на гитаре (ЛП), стр. 23

Трипп/ прости. Сложно объяснить.

Лайла/ ну да. Мне пора.

Покраснев, Лайла откладывает телефон в сторону и поднимает смычок. В течение следующего часа она, играя, замаливает свои грехи; показывает папе, что все хорошо; перестает нервничать из-за глупой ошибки с Триппом. Она играет, потому что даже дом от нее этого ожидает.

Спустя какое-то время кто-то стучит в дверь.

Это Трипп, сильно запыхавшийся, он стоит на крыльце в желтоватом свете уличного фонаря. Прежде чем она успевает что-либо произнести, он кладет письмо в чашу, берет конфетку и уходит.

Дорогая Лайла,

Я был расстроен, а может, я просто псих, но хочу тебе рассказать про медиатор. Это из-за моего отца. Больше всего мне нравилось ходить с ним в наше место, Литл Дир Лейк. Это озеро, окруженное лесом, мы хотели построить там хижину, но я был слишком маленьким и слабым, чтобы действительно что-то строить, поэтому мы начали с малого. Мы вырыли яму и обложили ее поленьями. Потом мы подвесили на деревья что-то вроде колокольчиков. В следующий раз мы сделали почтовый ящик, что, если подумать, смешно, ведь кто додумается присылать нам туда письма? И каждый раз мы разжигали костер и ставили палатку. Днем мы плавали на лодке и ходили в походы, а по вечерам сидели вокруг костра и обсуждали, какой будет наша хижина.

Когда мы ходили туда в последний раз, в почтовом ящике была записка. В ней выражалась благодарность от какого-то парня, который с друзьями ходил в поход, они воспользовались нашим местом для костра. Он написал, что ему очень понравился наш почтовый ящик и колокольчики на деревьях. В записку он вложил гитарный медиатор. Мы подумали, что это очень здорово, и я положил медиатор в карман куртки.

Так странно, что мы не можем предугадать будущее. Мы вернулись домой, и все было хорошо. А потом, во вторник, меня на уроке математике вызвали в администрацию, и там меня ждала плачущая мама. Она вывела меня на парковку и сказала, что папа в больнице. У него произошла аневризма сосудов головного мозга. Я хотел навестить его, но она не разрешила. В ту ночь со мной дома сидела тетя, а я не мог понять, что будет. А на следующий день приехала мама и сообщила, что он умер. Я не плакал. Это казалось нереальным. А потом понаехали все эти родственники. Мой папа был евреем, а евреев хоронят быстро, так что уже на следующий день я был на кладбище, стоял в оцепенении, на мне была куртка поверх костюма, потому что было очень холодно. В какой-то момент, я засунул руку в карман куртки, а когда пальцами наткнулся на медиатор, кожу покалывало словно от тока. Вместо того, чтобы слушать раввина, я пальцами потирал медиатор, думая о времени, проведенном с папой на озере. Это был приятный островок, за который можно ухватиться. А когда гроб опустили в землю, до меня дошло. Раввин передал маме лопату, и она начала рыдать, но взяла себя в руки, и каждый раз, когда земля ударяла по крышке гроба, меня словно в грудь ударяли. Словно взрыв. Папа на самом деле умер. Он не вернется. Никогда. Впервые я ощутил эту горькую правду, и внутри меня раздирала жуткая печаль, я не знал, как с ней справиться. Я заплакал, держался за медиатор в кармане и мысленно разговаривал с папой. Я говорил, как сильно любил его, сколько радости мне приносили походы к озеру, а затем неожиданно сказал, что достану гитару и научусь играть на ней. Месяц спустя у меня была гитара.

До сих пор я никому не рассказывал про медиатор. Когда ты его уронила, мне показалось, что я умру. Я не знал, как тебе все объяснить, потому что, если бы он так и не нашелся, ты бы себя сильно винила.

Так что теперь, так как он нашелся, в целости и сохранности, я могу все объяснить.

Посветить телефоном было отличной мыслью, мисс Чет. И сегодня мы написали целую песню.

– Мистер Нечет.

ДОМ ТРИППА; 21:57.

Фары освещают окна дома, когда Трипп подъезжает к дому. Только он ставит велосипед в гараж, звонит его телефон. Он видит имя Лайлы и вместо того, чтобы зайти внутрь, садится на ступеньки перед дверью и отвечает.

– Привет.

– Привет.

– Любишь, есть конфеты на Хэллоуин? – спрашивает он.

– Нет. А надо бы. Шоколад полезен. В нем полно антиоксидантов.

– Почему ты шепчешь?

– Папа думает, что я сплю.

– Так рано?

– Ну да. Мне завтра в МОМ и на творческий вечер. И папа искренне верит, что я сплю.

– Тебе попало?

– Все нормально.

– А что с Энни?

– Это уже другая история. Она со мной не разговаривает.

– Мне жаль. – Подумав, он добавляет: – Я очень рад, что дверь открыла ты. Я как-то побаиваюсь твоего отца.

Лайла смеется.

– Почему?

– Да видел его пару раз. Он производит сильное... впечатление.

– Когда ты его видел?

– Когда он забирал тебя со школы и записывал школьные концерты.

– Да. Он умеет производить впечатление.

– Интересно... а он расстроится, если ты уедешь в Коулс?

– Он говорил, что, если я поступлю, он переедет. Он бухгалтер, так что найдет работу где угодно. Эй, спасибо за письмо. Я рада, что ты рассказал про медиатор. И прости, что взяла его. Я рада, что ты смог его найти.

– Не хотелось бы, чтобы ты считала меня психом. То есть, знаю, что ты считаешь меня странным, но не психом же.

– Эй, я загрузила на наш сайт mp3 с «Гранатовым вальсом». Гармония вышла идеально.

– Скорее бы послушать.

– Кажется, я слышу папу, – шепчет Лайла. – Лучше пойду.

– Встретимся завтра в домике на дереве?

– Не могу. Хотя, могу прийти в воскресенье.

– Не против, если я туда завтра наведаюсь?

– Для этого все и задумано.

– Спасибо.

– Пока.

Трипп заходит в дом и идет сразу же к себе в комнату. Он подключает наушники, переходит на их сайт и слушает песню. Их голоса прекрасно сочетаются, и впервые ему нравится понятие совершенства.

ПЕРВОЕ НОЯБРЯ. СУББОТА.

ДОМИК НА ДЕРЕВЕ; 16:31

ВТОРОЕ НОЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ.

ДОМИК НА ДЕРЕВЕ; 13:31

Трипп в домике на дереве. Сперва до него доносится хруст шагов по листве, а затем он видит саму Лайлу.

– Бу! – Он выглядывает в окно, лицо его румяное и довольное. – У меня шоколад и свежие новости.

– Да? А свежие новости хорошие или плохие?

– Частично и такие, и такие. Поднимайся, я расскажу.

– Давно ты здесь? – Спрашивает она, начиная подниматься.

– Два дня. Шучу. Я пытаюсь как можно реже бывать дома. Там отравленный воздух. – Он поднимает гитару, освобождая ей место.

– Мне тоже дома нечем дышать, – говорит она. – Вчера было очень тяжело. Мы с Энни даже не поговорили нормально, но поскольку родители нас возят в МОМ вместе, пришлось делать вид, что ничего не случилось. А за обедом папа все говорил и говорил о прослушивании в Коулс и его планах, а мне лишь хотелось сказать, что я не хочу туда поступать. Но я так не могу. И это очень напрягает. – Ее лицо выражает массу беспокойства. – А потом, когда шла сюда, думала, что вся эта история с домиком на дереве долго не продлится. Хочу сказать, скоро станет совсем холодно, и мы не сможем играть, потому что пальцы на морозе леденеют, и твоя мама отправляет тебя в Креншоу и...

Он останавливает поток ее речи.

– Во-первых, этой осенью и зимой предвещали рекордно высокую температуру воздуха, так что нашим пальцам ничего не грозит. Во-вторых, я подтяну оценки, чтобы мама не переводила меня в Креншоу. И, в-третьих, скажи отцу, что не хочешь прослушиваться в Коулс. И...