Полукровка (СИ), стр. 35
Давали спектакль, поставленный известным столичным режиссером, конечно же, о любви: молодой высокородный лорд и бедная девушка из обнищавшей купеческой семьи, взаимная любовь, разлука, молодого человека родители заставляют жениться на богатой родовитой невесте, а бедную девушку, за то, что она беременна, выгоняют из дома, в день венчания любимого она выпивает яд и умирает.
Мне, как совершенно неискушенному зрителю, нравилось все - как играют актеры, музыка, сопровождающая каждую сцену, содержание спектакля, впрочем, судя по нередким всхлипываниям в зале, постановка имела успех и у столичной знати. В конце многие леди закрывали лица платками, пытаясь вытереть слезы. Последний аккорд, тишина - и зал взорвался аплодисментами, актеры вышли на поклон, цветы полетели на сцену, зал неистовствовал.
- Лия, тебе понравилось?- Тетя выглядела странно, чуть покрасневшие глаза, грустная улыбка.
'Она вспомнила свою историю и расстроилась', мне тоже было грустно. Я весь спектакль вспоминала маму и мне казалось, что эта история про нее.
- Да, Ваша светлость, очень. Замечательная музыка, потрясающая игра актеров, история только грустная.
Тетя внимательно посмотрела на меня и кивнула, соглашаясь. Мы направлялись к выходу и приостановились, пропуская вперед компанию молодых леди с сопровождающими, когда леди Даяна громким шепотом обратилась к тете:
-Элиза, смотри, лорд Мэнсей с женой и дочерью, сын пошел на поправку и Его Величество настоял на том, чтобы граф посетил королевский бал. Какой-то у него несчастный вид, не находишь?
Я с жадностью, безуспешно пытаясь не показать своей заинтересованности, впилась взглядом в высокого, очень красивого, с бледным замкнутым лицом лорда. Одетый в темно-синий, вышитый золотистой ниткой камзол, белоснежная кружевная рубашка сливалась с цветом его лица, такие же золотистые волосы и синие глаза, как у меня. Мы с ним были похожи, как две капли воды. Рядом, с раздраженным выражением на лице, стояла стройная темноволосая женщина. Серые, невыразительные глаза, недовольно скривившиеся губы - похоже, я вижу жену своего отца леди Камиллу. Молодая леди, стоявшая около них, внешностью пошла в мать, такие же темные волосы, большие серые глаза, надменный вид и выражение скуки на лице. Они о чем-то вполголоса спорили.
- Подойдем поздороваться?- баронессе очень хотелось услышать, о чем они разговаривают.
- Нет, Даяна, у меня нет настроения, мы с Лией поедем домой, встретимся на балу у Его Величества.
Мы раскланялись и поспешили к выходу. Уже сидя в карете, тетя кинула на меня вопросительный взгляд, но я, спрятав глаза, попыталась уйти от ее молчаливого вопроса:
- Тетя Элиза, а кто построил театр, почему его называют Королевским?
- О, детка, это давняя история. Прадед нынешнего монарха очень любил, переодевшись обычным дворянином, вместе со своими друзьями гулять по городу. Однажды они заехали на самую окраину и там увидели, как прямо на улице играли спектакль странствующие актеры из глубокой провинции. Среди них была молодая девушка, говорят, она была так красива, что король потерял покой, увидев ее. Он влюбился, много раз приезжал смотреть на ее игру, дарил цветы и украшения и, в конце концов, предложил ей стать его официальной любовницей.
Девушка отказалась, она не хотела жить в золотой клетке, во дворце, ей не нужны были положение и статус, она хотела играть на сцене. Тогда король приказал построить для своей любимой театр. Строили его гномы, были созваны самые именитые художники, скульпторы, на работу туда пригласили самых известных музыкантов и самых успешных актеров, главной актрисой театра стала возлюбленная короля. Он любил ее до самой своей смерти. А она выходила на сцену каждый день, пока он был жив, а после его смерти закрылась в своем доме и больше ее никто, кроме слуг, не видел. А театр назвали королевским.
Остаток пути до дома мы ехали молча. Думать о семье отца мне не хотелось. Я не радовалась, что его семейная жизнь явно не приносила ему счастья, но и сочувствовать ему не могла.
На праздники город словно сошел с ума, днем на улицах играла музыка, дома были украшены венками из золотистых и багряных листьев, на заборах и решетках висели разноцветные фонарики. Вечерами небо расцвечивалось брызгами фейерверков, на улицах гуляли и плясали все, от мала до велика. Горы пирогов и жареного мяса на главной площади, костры, где в огромных котлах подогревали вино со специями, открытые прилавки с пирожными и сладостями, и везде огромные толпы народу. Тетя съездила на бал, ничего особенного там не происходило. Просперу тоже ничего не удалось узнать от своих друзей, оставалось ждать письма от Мари, а перед нашим отъездом я намеревалась-таки посетить Гастена.
Наступил последний день праздника, с утра все шли в храм и возносили благодарность Богам, затем возвращались домой готовиться к карнавалу. По традиции все, кто участвовал в карнавале, должны были быть либо в масках, либо в карнавальных костюмах, но лицо должно было быть закрытым. Это был единственный день в году, когда аристократы выходили на улицы и веселились вместе с простыми людьми - не было лордов и леди, крестьян и купцов, все были равны.
Тетя подготовила нам костюмы, мне - костюм гномочки, коротенькая расклешенная юбочка в веселую клетку, расшитая цветными узорами рубашка с пышными рукавами, длинный жилет, полосатые длинные чулки и смешные ботиночки. Волосы Санни заплела в косички и перевязала лентами. Тетя надела наряд лесной разбойницы - широкие штаны, заправленные в сапоги, нож на пояс, мужская рубаха с обрезанными рукавами, широкий плащ с капюшоном, волосы забрала в узел и повязала сверху темной лентой - она страшно веселилась, глядя на себя в зеркало. Проспер тоже обрядился разбойником, под стать тете, и вместе они представляли замечательную парочку. Надели маски и отправились на праздник.
Уже на подходе к площади, где проходили гулянья, стала слышна громкая музыка. Толпы народа двигались в ту же сторону, вокруг царило веселье, раздавались громкие крики, мужчины пытались флиртовать с незнакомками, молодые девицы в масках строили глазки проходящим мимо парням. То и дело в разных местах слышался смех.
На площади горели костры, всем бесплатно наливали горячее вино со специями, на лотках лежали горы пирогов, в стороне жарили быка. Жаждущим попробовать без возражений щедро отрезали огромные куски сочащегося соком мяса. Ловко двигаясь среди толпы, Проспер принес нам по пирогу и кружке вина, тетя, весело смеясь, что-то рассказывала ему, а я оглядывалась по сторонам. Определить, кто из толпы был лордом, а кто простым селянином из соседних деревень и правда было невозможно. Вокруг скакали и веселились демоны, смешные оборотни с привязанными сзади хвостами, маги в мантиях и с приклеенными бородами, гномы, драконы, какие-то чудовища, про которых я ничего не знала, вся эта толпа переговаривалась, шутила и смеялась.
Вновь заиграла музыка и Проспер, подхватив тетю под руку, повел ее танцевать, а через пару минут и меня утащила в хоровод пробегающая мимо цепочка. Я смеялась и кружилась в танцах, прерываясь только изредка, чтобы найти глазами тетю или выпить еще чуточку вина. Уже не в первый раз меня вытаскивал в круг на танец симпатичный молодой человек, который пытался развлечь меня рассказами об охоте, на которую он ходил вместе с братьями и отцом, показывая в лицах, как они сначала заблудились, а потом забрели в болото, откуда их вытаскивали соседские мужики. Я до слез хохотала над их приключениями. И когда от смеха уже не могла больше двигаться, отошла чуть в сторону, отдышалась и подняла глаза. Передо мной стоял Рас.
Глава 11.
Не узнать его даже в маске было невозможно. Высокий, на голову выше всех окружающих, гибкий, опасный, он вызывал во мне странное чувство. Черные глаза блестели в прорезях маски, сильное тело, одетое в его обычный наряд (кожаные штаны, обтягивающие длинные ноги, черная шелковая черная рубашка, расстегнутая на груди), притягивало взгляд, распущенные длинные черные волосы хотелось потрогать. Никакого страха у меня не было и я, не дрогнув, продолжала молча разглядывать его. 'Напилась!'- мелькнула здравая мысль, но тут же пропала, потому что он протянул мне руку: