Мафиози из гарема, стр. 61
– Я сейчас приземлюсь, и мы сможем подойти ближе, – поспешила заверить его Тося и устремилась вниз, высматривая место для парковки…
«Мэтр, меня принесли на берег. Уже поставили на ноги», – зазвенел в голове Птенчикова полный невыразимого ужаса мыслеимпульс Варвары Сыроежкиной.
«Они не станут тебя топить посреди белого дня!» – закричал бегущий во весь опор Иван, пытаясь сообразить, в какой же стороне от ворот находится море.
«Именно этим они и собираются заняться!»
«Не бойся. Тяни время. Я скоро буду».
– Держи его! Этот негодяй уморил охранника и сбежал из башни! – раздался от ворот возмущенный крик алебардщиков, и бравые стражи со свистом и улюлюканьем пустились вдогонку за лжеколлегой. Следом, пыхтя и отдуваясь, топали евнухи. Но куда им было угнаться за тренированным Птенчиковым! Он мчался по узким улочкам Истанбула, будто заяц, по ошибке попавший на олимпиаду и принявший бегущих спортсменов за преследующих его охотников. «Нельзя удаляться от дворца, – размышлял Иван, не снижая скорости. – Наверняка Варю вывели на берег через одну из калиток в стене…» В просвете улиц мелькнули темные воды. «Кажется, погоня меня потеряла. Сейчас выйду на прямую и буду держаться между дворцом и кромкой прибоя. Если там не пробраться… проплыву!»
«А-а-а!» – вдруг отчаянно завопила Варвара.
«У, гады!» – заметался на дне зиндана беспомощный Гвидонов.
«Сейчас, ребятки, сейчас!» – из последних сил надрывался Птенчиков, превышающий все мыслимые рекорды скорости.
И тут случилось непредвиденное: выскочивший на берег Иван увидел приближающийся со стороны дворца конный отряд.
– Проклятье! – взвыл бывший учитель литературы, поспешно ныряя обратно под прикрытие ветхих домишек, и тут же услышал топот множества спешащих по улице ног…
…Тося едва успела бухнуть аэробот на тротуар, а ее пассажир, ловко выпутавшись из ремней безопасности, уже выпрыгивал из кабины.
Зависший в десятке метров над землей огромный эвакуатор, создав гравитационное поле, снимал статую Пушкина с мраморного пьедестала, чтобы потом отправить на капитальную реставрацию. Неожиданно произошел какой-то сбой, и гравитационная тяга ослабла. Статуя предательски накренилась, потом резко перевернулась вверх ногами и опасно закачалась, рискуя набить шишку на бронзовой голове.
– Да что же вы с Пушкиным делаете, мать вашу перемать? – заорал по-русски возмущенный обгорелец – и тут же, словно испугавшись выскочивших слов, зажал собственный рот рукой…
…Все пути ко дворцу были отрезаны. Иван мчался вдоль берега Мраморного моря, все больше отдаляясь от того места, где собирались бросить в холодные, жестокие воды Варвару Сыроежкину.
«Что же делать? Что делать?» – стучало в голове Птенчикова.
«Прощайте, Иван Иванович!» – сдавленно прошептал голос его любимой ученицы, и волна нестерпимого ужаса накрыла мэтра по неразрешимым вопросам.
«Нет!!!» – закричал Егор.
Птенчиков остановился. Все кончено. Неужели все кончено?
Конные стражники были совсем близко, но это уже не волновало мэтра Птенчикова. Варя! Варя Сыроежкина с кожаным мешком на голове медленно погружается в свинцовые воды!
И тут затравленный взгляд Птенчикова упал на огромный, растрескавшийся валун, престарелым великаном возвышающийся на берегу. Машина Антипова! Единственный шанс выскользнуть из рук стражников и в последнюю секунду успеть на помощь Варваре!
– Я должен ее спасти! – вскричал обезумевший Птенчиков и рванул к машине времени. Он едва успел протиснуться в расширившуюся входную щель – и то лишь потому, что пораженные небывалым зрелищем стражники, вместо того чтобы схватить беглеца, повалились на колени и забормотали все известные им молитвы. Не тратя времени на раздумья, Иван нажал кнопку возврата. Раздался привычный хлопок, машина напряженно завибрировала. Перемещение началось – появилось знакомое ощущение сдавленности, кабину трясло, как буек во время шторма. Потом в привычный гул вклинился странный звук, отдаленно напоминающий рев раненого слона.
«Похоже, что-то не так…» – Додумать до конца Иван не успел. Раздался разрывающий барабанные перепонки взрыв. Мэтра по неразрешимым вопросам швырнуло на пол. Последнее, что он запомнил, – обжигающие руки адского пламени, заключающие его в свои смертоносные объятия.
…Взбодренная крепким русским словцом, эвакуационная техника перестала выпендриваться и вернула классика отечественной литературы в вертикальное положение. Пораженная Тося, напротив, начала медленно оседать на асфальт, но тут ее подхватили сильные мужские руки:
– Я вспомнил! Варвара!
– Я не Варвара, я Тося…
– Варвара тонет в мешке! А Егор, – он мотнул головой в сторону Пушкина, – попал в западню и не может прийти ей на помощь!
– Его звали Александр Сергеевич, – слабо запротестовала девушка. – Он памятник себе воздвиг… нерукотворный…
– Я должен ее спасти, – не слушая Тосю, прошептал обгорелец и умоляюще заглянул ей в глаза: – Пожалуйста, мне срочно нужно в ИИИ!
Глава 21
Холод и страх парализовали Варю Сыроежкину. Ледяные щупальца Мраморного моря неумолимо подбирались к ее сердцу. Кожаный мешок надулся пузырем, пытаясь сохранить жалкие остатки воздуха. Неуклонно погружаясь в глубину, Варя судорожно хватала ртом последние глотки кислорода, чтобы удержать их… и не вдыхать эту ужасную, жестокую воду… Уж лучше совсем не дышать, чем позволить ей хлынуть в легкие, разрывая их жгучей болью! Но девушка понимала, что не вдохнуть не сможет. И тогда…
Но в эту секунду растворяющийся в темноте небытия мир вдруг разорвался на тысячу осколков. Взрыв машины времени, на которой улетел Иван Птенчиков, отозвался в среднем ухе Варвары Сыроежкиной. Оглушенная, девушка обмякла и потеряла сознание.
Собственно, приближающегося к ней водолаза она не увидела бы в любом случае – надетый на голову мешок не позволял. Водолаз с аквалангом и при полном снаряжении подхватил ее на руки, пропихнул в люк дрейфующего под боком батискафа и приподнял безвольно запрокинутую голову над стремительно убывающей водой:
– Варенька, ты жива?
Пребывающая в бессознательном состоянии девушка ответить ему не смогла. Последняя струйка воды убежала восвояси, компьютер отключил герметизацию основной кабины, и Иван со своей драгоценной ношей рванул к отсеку перемещений. Спустя долгую минуту, показавшуюся мэтру по неразрешимым вопросам вечностью, он увидел на мониторе спешащую строку: «Она жива!»
Тут же из динамиков раздался радостный голос Олега:
– Иван, не волнуйся, реаниматоры говорят, что с Варей все будет в порядке. Удачи тебе!
– Спасибо, – с чувством откликнулся Птенчиков, скинул со спины тяжелый акваланг и направил батискаф ближе к берегу.
Как только Иван ступил на твердую землю, он сразу включил манок – записанный в ультразвуковом диапазоне голос Васьки-Маугли, с помощью которого специалисты ИИИ надеялись привлечь внимание затерявшегося где-то посреди средневекового Стамбула биоробота. Было бы неплохо, если бы сам мальчишка в это время оказался сидящим на его горбатой спине, однако особых надежд на успех этой затеи Иван не питал: скорее всего, бывший Мозгопудра уже проник во дворец и устроился со всем возможным комфортом под крылышком у своей криминальной мамашки. В таком случае собранный им Горбунок сейчас скучает на конном дворе.
Иван шел во дворец. Где-то там, в виду казарм грозных алебардщиков, томился в зиндане его друг, ученик и соратник – Егор Гвидонов. Мэтр уже миновал Врата Империи и ступил на первый двор, когда манок вдруг издал торжествующий свист и заплясал у него за пазухой. Иван остановился, недоуменно оглядываясь. Вокруг не было видно ни одного животного, хотя бы условно подходящего под описание Горбунка, данное ему историками. Вдруг под ближайшей арбой что-то зашевелилось, и на свет, перебирая по-крабьи нескладными конечностями, выползло какое-то ушастое существо. Оно пристально взглянуло на Ивана умными глазами, щелкнуло суставами, распрямляя оказавшиеся весьма длинными ноги, и стало стремительно надувать свисающую между ними серую шкуру, пока та не превратилась в упитанное ослиное брюхо. Биоробот издал нежное приветственное ржание и доверчиво ткнулся влажным носом Ивану в бок, выражая готовность к сотрудничеству.