Сколько весит счастье, стр. 3

2.

Женя снимала квартиру на последнем четвертом этаже панельной «хрущевки». Назвать это гнездышко уютным не смог бы даже самый близорукий оптимист. Потолок в протеках, пол облупился, мебель 1970 года рождения: низкая, колченогая. Не номер люкс, но и не одиночная камера. Женя в общем была довольна. Не все сразу. Со временем она возьмет кредит и купит себе что-нибудь посимпатичнее, с окнами на закат и обязательной лоджией.

Пока же она купила отраву от тараканов. Положила ее в кухне возле плиты и мусорного ведра. Кстати, оно почти полное. Но Женя ни за что не пойдет его выносить, на ночь глядя. Чтобы добраться до мусорных контейнеров, нужно пересечь двор, свернуть за угол, перейти дорогу. Пять минут ходьбы. Но вдруг в темноте притаился убийца?

Женю до сих пор трясло. До дома она ехала, вздрагивая от каждого резкого звука. Ей все время казалось, что сейчас дверца откроется, и к ней опять кто-нибудь ворвется, на этот раз убийца. Ей было страшно. Она спиной ощущала мертвое тело на заднем сидении и поворачивалась назад, снова и снова отвлекаясь от дороги. Трупа не было. Ни старого, ни нового, никакого. Все дверцы закрыты на кнопки, но страх уже вселился в нее и не торопился съезжать.

Жене не нравилось бояться. Ей нравилось пить горячий кофе, читать книги, смотреть на звездное небо, водить машину. Хотя, если честно, за рулем она чувствовала себя пока не слишком уверенно. Из-за этого она и оказалась так поздно на улице. Тренировалась. На вечерней, полупустой дороге меньше хамов, зато, как выяснилось опытным путем, больше убийц…

Жене вдруг захотелось с кем-нибудь обсудить случившееся. Не держать в себе ужас и страх. Позвонить родителям?

– Мы же тебя предупреждали, что город опасен, – скажет папа, который работает с сотнями особо опасных преступников.

– Возвращайся домой, дочка, – потребует мама.

Поговорить с сестрой? Но у Светы один совет на все случаи жизни:

– Заведи себе мужика, чтобы он провожал тебя до дома…

Подруги? У Жени не было подруг. Были те, кто не хотел дружить с дочерью «главного вертухая», и те, кто считал нужным подружиться с дочерью начальника колонии. В школе, где учились дети других сотрудников колонии, Женя была бы «в авторитете». Но родители выбрали для нее не школу рядом с зоной, а лучшее в их райцентре учебное заведение. На фоне дочери директора универмага, сына первого секретаря райкома, племянницы директора краеведческого музея Женя выглядела как-то бледновато.

Чем она могла похвастаться? Что ее папа мог принести с работы? Мотки колючей проволоки? Разве он занимался наукой, общался с интересными людьми, строил светлое будущее?

– При коммунизме не будет ни тюрем, ни преступников, – заявлял верный сын партии. – Твой папаша пойдет улицы подметать.

– Бедная, у тебя дома, наверное, по фене разговаривают, – качала головой племянница-интеллигентка. – И песни блатные слушают. С кем поведешься…

Но настоящий кошмар начался, когда директора универмага посадили за хищение в особо крупном размере. Его дочка Вероника – первая умница и красавица класса – рыдала в голос:

– Женька на школьном огоньке конфетами «Красная шапочка» обжиралась, которые мой папуля доставал. А ее отец не может лишнюю передачу для моего теперь устроить…

Женя только опускала глаза. Со сладким у нее на самом деле были проблемы. Как и с едой в целом. Иногда она ела-ела и не могла остановиться. Как будто тормоза отказывали, включая ручник. Она была полной и неуклюжей. Ничего удивительного, что ее не любили. Кому же понравятся эти складки, неповоротливость, тяжелые шаги и сопение? Ей не назначали свиданий и не приглашали на танцы. Единственное, чему совсем не мешал лишний вес, это читать книги. Даже помогал: пухлый животик – довольно удобная подставка для увесистого тома.

В институте Женя села на диету, купила видеокассету с шейпингом и похудела. Сейчас она весила 55 килограммов, что при росте 165 сантиметров было очень даже неплохо. Но до сих пор у нее осталась привычка кутаться в широкие, бесформенные свитера, считать калории и бояться что-нибудь разбить ненароком…

Но сегодня, после пережитого стресса, Женя не стала сдерживаться и навернула с полбанки маминого клубничного варенья перед сном. Конечно, современные, продвинутые девушки так не поступают. Но ситуация-то чрезвычайная. Мюсли здесь не помогут.

Сейчас она особенно остро ощутила свое одиночество. Звонить ей некому. Не к соседям же идти. В этом старом доме в непрестижном районе обитают лишь ворчливые пенсионерки, да те, кто, как и Женя, снимает жилье. На ее лестничной площадке обосновались кавказцы, торгующие на местном рынке. В двухкомнатную квартиру их набилось, наверное, человек двадцать. Плюс, русские девушки, которые регулярно ходят к ним в гости. Но сегодня Женю не раздражали музыка и громкие голоса, даже радовали. Возникла иллюзия, что она не одна: рядом кто-то есть. Пусть пьяный и бесцеремонный, но есть.

Женя нырнула под одеяло и постаралась заснуть.

Она терпеливо ждала три дня. Вернее, совсем нетерпеливо. В пятницу на работе Женя спешила снять трубку телефона, как заправская секретарша – после первого же звонка. Ведь она оставила милиционеру свой рабочий номер, на случай, если не ответят домашний и сотовый.

Вечером она специально внепланово зарядила аккумулятор мобильника, чтобы ни в коем случае не остаться без связи на выходные. Она поехала к родителям. Хотелось обсудить необычную пассажирку хотя бы с папой. Он-то знает толк в убийцах, может быть, что-то посоветует. Но Женя опасалась, как бы он не применил к ней «Программу защиты свидетелей», вернув обратно в зоновскую библиотеку – под охрану автоматчиков на вышках.

Нет, она решила ничего не рассказывать, и вместо кляпа то и дело запихивала в рот мамины блинчики с мясом, потом с грибами, затем с творогом и изюмом.

– Ну, слава Богу, у тебя в этом городе хотя бы аппетит проснулся, – улыбалась мать. – А то все луковый суп, да луковый суп.

– Поняла, наконец, горе луковое, что тощие курицы никому не нужны, все предпочитают бройлер, – хмыкнул отец.

Женя старалась не думать, что покажут весы. Главное, чтобы не криминальную хронику.

Ее беспокоила машина. При дневном свете она обследовала салон. И действительно не обнаружила ничего окровавленного. Но за рулем ей стало неуютно. Она решила оставить «Жигули» у родителей на пару недель, сказала отцу, что услышала какие-то стуки, хорошо бы двигатель проверить. Хотя, конечно, дело было в другом: внешность у Жени заурядная, а вот автомобиль – вещь заметная, с номером. Тем более, она снимает квартиру и ставит машину неподалеку от того парка. Жене совсем не хотелось давать наводку убийце. Они, как известно, свидетелей не жалуют…

Ну почему ей не звонят из милиции? Они должны как можно скорее раскрыть кровавое преступление и задержать резчика по женскому телу. Три дня – это большой срок. Кажется, ровно столько обычно ждут, надеясь, что человек загулял и сам вернется. Но та девушка не вернется. Никогда. Почему ее не ищут?

В понедельник Женя не выдержала и сама позвонила тому самому оперативнику. Он ее помнил, но новостями не порадовал.

– По вашему делу – тишина, – сообщил он.

– То есть родные Маши Болотовой не заявляли об исчезновении? – уточнила Женя.

– Нет. Мало того, мы установили, что в городе Туле не проживает ни одной Марии Игоревны Болотовой.

– Может, она приезжая?

– Ну тогда ее хватятся, лишь когда отпуск закончится, – предположил милиционер. – Кстати, и трупов, похожих на ваш, не находили. Тьфу ты, не на ваш, конечно, а на тот, который вы описали.

– И что же делать?

– Ничего.

– То есть вы не будете искать убийцу с ножом, который разгуливает по темным улицам? – изумилась Женя.

– Пока он существует только в вашем воображении, простите, заявлении, не будем. Дела возбуждают по факту безвестного отсутствия или обнаружения трупа. У нас нет ни того, ни другого.