Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели, стр. 38

И у Катиного «ВУЗа» и Мишкиного «УМа» уже через две-три недели появились многочисленные собратья. Ведь размножить такие приборы дело нетрудное. Ну, а на выставке наглядных пособий, которую потом устроили в районном Доме пионеров, у экзаменаторов «ВУЗ» и «УМ» то и дело слышалось:

— Вот это да! Вот бы нам такой!

И эти возгласы для юнизов звучали, как самая лучшая музыка.

Тайны гидропоники

У нашего Пуговкина была отличная привычка. Когда ему что-то становилось неясно, непонятно, то он тут же старался заглянуть в энциклопедию. Однако на этот раз в читальне Витьке не повезло. Он так и не разгадал тайну нового слова. Его не было в энциклопедиях. Это слово он услышал нечаянно на улице. Один взрослый мужчина горячо говорил другому:

— Понимаешь, гидропоника имеет широчайшие, изумительнейшие возможности. У нее необъятное будущее и на земле и в космосе…

Пуговкин не стал унывать. Он решил сам, как говорят, пораскинуть мозгами. Ведь всем известно, что «гидро» — это вода, отсюда и пошли слова: гидростанция, гидромеханизация… Итак, половина слова выяснена. Ну, а как понимать — «понику»? Оказалось, что эту «понику» тоже легко раскусить. Вероятно, сообразил Витька, «поника» от слова — «пони»… Лошадки есть такие маленькие, на них малышей катают в зоопарке.

Но, усомнился тут же Пуговкин, а могут ли быть водяные пони?

О том, как Витька неожиданно открыл тайну гидропоники и стал ее ярым сторонником, стоит рассказать поподробнее.

Все началось с Ромашкина.

В середине января на большой перемене он стал поочередно подходить к своим друзьям мальчишкам с видом заговорщика и шептать:

— После уроков сбор у нас в классе. Пароль: «Только ребята». Девчонкам ни полслова, секрет! Ясно?

Все, вероятно, заметили, как трудно долго сохранить секреты в школе. Не пройдет порой и двух часов, как любая тайна становится достоянием всех. Однако на этот раз даже самые дотошные девчонки ничего не узнали.

Когда мальчишки остались одни и расселись по партам, Мишка заложил руки за спину и произнес:

— Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!

Ребята невольно рассмеялись. Сценка нечаянно вышла точь-в-точь как у Гоголя.

— Через полтора месяца, — продолжал Мишка, — он начнет придирчиво проверять наше отношение к мамам, к бабушкам, к сестрам, к учительницам, к девчонкам… Короче, к тем, кого сейчас нет тут с нами… Разумеется, к ним всегда надо относиться хорошо, но в этот день…

— А я знаю, какой это ревизор! — догадался Сергей. — Это день Восьмого марта!

— Правильно! Может, ты заодно подскажешь, кому какие дать подарки? Молчишь… Тогда скажу я. Давайте нашим школьницам подарим бусы.

— А где их достать?

Сделать самим? Но ведь нужны сотни, что сотни — тысячи бусинок для таких бус? — послышались недоуменные вопросы.

— Не волнуйтесь. Такие бусы, вернее, бусинки растут у нас в лесу, — спокойно ответил Ромашкин.

— Помню! Помню! — воскликнул Пуговкин. — Я не раз в Артеке видел, как ты собирал шишечки от кипарисов. И когда мы вернулись, ты смастерил из них неплохой подарочек одной девочке.

— О том и речь, — признался Ромашкин, слегка покраснев от смущения. — Только мы обойдемся без кипарисных шишек. У нас на деревьях своих хватает.

— Ха! Ха! — засмеялся Витька. — Представляю, как наши девчата станут носить сосновые да еловые бусы. В тепле эти шишки распушатся и будут каждая величиной с добрый огурец. Пожалуй, за такое подношение сам в шишках ходить будешь. Ха, ха!

Но Ромашкин Витькиного зубоскальства ничуть не испугался. Он и сам был любитель шуток-прибауток.

— Смейся, друг! Смейся! Для таких смехачей, как ты, я прихватил с собой лесное ожерелье…

И Михаил вынул из портфеля пухлый конвертик.

— Наверное, все вы заметили, что теперь в ходу бусы из самых простейших материалов — дерева, ракушек, орехов, камешков. Мои бусы не отстают от моды.

Тут он поднял над собой изящную гирлянду из круглых серебристых шариков.

— А ну, покажи! — И будущий подарок пошел по рукам.

— Красиво! Подходяще! Где же раздобыть такие бусы? — слышались голоса.

— Я ж сказал — в лесу. Это шишечки ольхи. На зиму они не опадают.

— А учительниц, и мам, и бабушек мы тоже увешаем ольховыми бусами? — не унимался Витька.

— Нет, для них мы приготовим вазы с цветами. Если на бутылку надеть красивый бумажный цилиндр, то она превратится в вазу. В вазах будут стоять живые цветы. Их достанет за свои насмешки Пуговкин.

— А где их зимой нарвать? Я не волшебник, чтоб из-под снега в мороз достать цветы…

— Недели за две до Восьмого марта, — сказал Ромашкин, — придется съездить куда-нибудь в дальний совхоз, где есть вишневые сады. Найдешь там агроном, а и попросишь разрешения срезать несколько вишневых веточек. А резать будешь острым ножом, наискосок. Если ветки ломать или кромсать ножницами, то трубочки, которыми растение пьет воду, будут сдавлены. Дома поставишь вишневые прутья в воду. А воду из водопровода налей заранее, примерно за неделю, в эмалированный таз или в стеклянную банку, чтоб из нее улетучился хлор, и меняй ее почаще. Вот так ты и получишь букеты живых цветов. Если не найдешь вишни, согласись на черемуху. Она тоже хорошо цветет.

— А вдруг они не зацветут?

— Не цвести эти ветки не могут. Только в комнате должен быть чистый воздух. Даже табачный дым их погубит.

— А вдруг лепестки тут же опадут?

— Не волнуйся! Цветы продержатся полторы-две недели.

— А я знаю, — произнес до этого молчавший Грачев, — как зимой достать цветы не с дерева, а из-под снега. И ждать не надо, пока они распустятся. Нарви и ставь в воду. Небось никто из вас ни ярутку, ни пастушью сумку никогда и не видел. Ярутка цветет поздней осенью. Ее и снегом завалит, а она как ни в чем не бывало продолжает цвести. Ее можно седьмого марта откопать и подарить кому задумал.

— Семена таких сорняков прорастают не дружно, как у ржи, а постепенно. Только их прополют, вырвут напрочь, с корнем, глядь, они снова лезут. Их ведь, как нам говорил агроном, в земле тьма-тьмущая. На каждое одно полезное зерно в старой пашне кроется тысяча вредных сорных семян. Это тебе не гидропоника. Гидропоника — дело чистое!

— Постой! Постой! — воскликнул пораженный Пуговкин. — Как ты сказал — гидропоника? А что это такое?

— Ну, всего я о ней не знаю, — откровенно признался Грачев, — знаю только, что при ней растения растут совсем без земли, без почвы — на питательных растворах.

— Вот оно что! — обрадовался Витька. — А ты не знаешь, можно ли с гидропоникой дома вырастить цветы? Вот было бы здорово! И ехать мне тогда никуда не надо…

На другой день на большой перемене Пуговкин подошел к учительнице по биологии.

— Анна Степановна, можно мне с вами так поговорить, чтоб нас никто не услыхал? Особенно наши девчата.

— Я вижу, — улыбнулась учительница, — опять юнизы что-то затевают. На этот раз, кажется, против девочек. Не так ли?

— Нет, не против, наоборот… — сказал Витька и замялся. Положение его было затруднительным. Рассказать ей о бусах, о живых цветах к Восьмому марта — значит загубить все задуманные ребятами неожиданные подарки-сюрпризы.

«Эх, была не была, — сокрушенно подумал Витька. — Видно, придется ей открыть все наши подарочные планы».