Мелочи женской жизни. Жизнелюбивая проза (СИ), стр. 20
Вадик по-своему истолковал появление в моем поведении перепадов настроения и взялся оказывать всяческую поддержку в восстановлении надорванной тяжким трудом психики. Он накупил у бабулек на рынке, который знал, как свой родной дом, огромное количество пучков целебных трав и начал заваривать мне разнообразные отвары. Мало того, что он сам готовил снадобья по записанным торговками рецептам, но и строго следил за тем, чтобы я вовремя выпивала все это питье.
Сначала я обреченно повиновалась, ведь раньше такой заботы о моем здоровье никто не проявлял. Но потом, вероятно, мой организм переполнился влитыми в него полезностями, и в моем поведении проявился противоположный эффект. Я начала чувствовать в себе тяжесть от наступившего тонуса, и мне безудержно хотелось выпустить его из себя, открыв специальный клапан.
Вот тут стало по-настоящему нелегко. Я очень не хотела расставаться с иллюзией созданного союза с «правильным» мужчиной. «Другие всю жизнь ищут подобный экземпляр – чтоб был свободный, не пил, не курил, цветы дарил и т. д. Надо перетерпеть, я привыкну – и все наладится! Это редкий шанс устроить личную жизнь, выйти замуж…» – убеждала я себя.
Но потерпеть не получалось, и даже Вадик начал отмечать мою наступившую холодность и раздражительность. К тому же по поводу его предложения о замужестве я молчала «как партизан».
А тут на беду прямо перед Новым годом у меня случилось повышение по службе. Разумеется, пришлось переключиться на другие заботы, и мне все сложнее стало участвовать в спектакле под названием «построение семейной жизни».
Встреча Нового года, которую уже много лет подряд я мечтала организовать вместе с близким мужчиной, превратилась в какое-то рядовое застолье. Причем накануне мы с Вадимом все же поссорились. И ссора произошла из-за его мамы. Мой жених объявил, что мама хочет познакомиться со мной и предложил прийти к ним домой и отметить праздник. Только мне совершенно не хотелось знакомиться с ней теперь, когда навалилась гора сомнений по поводу целесообразности нашего союза. Поэтому я объявила о преждевременности такого знакомства и проявила настойчивость, что очень не понравилось и Вадику, и его маме. А чтобы совсем не умереть со скуки в новогоднюю ночь, я пригласила к себе свою приятельницу Светлану. Благодаря ей, атмосфера некоторым образом разрядилась, но все равно было невесело.
Развязка произошла в канун Старого Нового года, в пятницу, после окончания первой послепраздничной рабочей недели. Я вернулась со службы довольно поздно, мой кавалер в это время допивал вечерний чай, поужинав по расписанию у мамы. Через десять минут, в 21.00, он пожелал мне спокойной ночи и отправился в спальню, так как на следующее утро, в субботу, надо было успеть к открытию рынка, чтобы выкупить заказанную сотню яиц.
– Может, все же посидишь со мной немного, неделя была тяжелая, хочется пообщаться, – попросила я.
– Ты же знаешь, Данюсик, завтра рано вставать.
– Да пропусти ты хоть раз поход за своими яйцами! – не выдержала я.
– Не могу, Данюсеночек, правила есть правила. Да и бабулечка будет волноваться, куда Вадюсечек запропастился? Может на следующий раз совсем не приехать! – ласково увещевал Вадим.
Я в очередной раз почувствовала тошноту.
– Но ведь Старый Новый год завтра… Тогда, открой хоть мне шампанское, не самой же мучиться с пробкой!
– Может, лучше отварчику?
– Хватит с меня «отварчиков», я от них зверею.
Вадик достал бутылку из бара, молча открыл ее и демонстративно удалился в спальню.
«Да что же за наказанье такое! Это что, мужчина рядом со мной? Лучше голодать, чем есть что попало…», – злилась я, врубая на полную громкость МУЗ. ТВ и прихлебывая «брют», который очень любила.
– Даночка, сделай телек потише, – раздался голос из спальни.
– Не сделаю! Я у себя дома, отдыхаю, как хочу! – вдруг неожиданно для себя выкрикнула я.
– Данюся, нельзя так, я все-таки мужчина, – вышел из спальни босой Вадик.
– И что? – усмехнулась я.
– А то, что женщины должны слушаться мужчин.
– …а все мужчины должны слушаться своих мам, – продолжила с издевкой я.
– Девочка моя, я сейчас обижусь и уйду, – гордо выпалил Вадик и выключил телевизор.
Я взяла пульт и снова включила телевизор.
– Я иду спать, а утром поговорим, – торжественно объявил мой несостоявшийся муж и ушел.
После случившегося мне захотелось провести ночь на диване в гостиной. Жених почему-то утром тихонечко исчез, пока я спала и пришел только вечером, судя по всему проинструктированный мамой по всем статьям.
– Ответь мне на вопрос, ты что вчера белены объелась? – строгим голосом спросил Вадим, усаживаясь в кресле в гостиной напротив меня.
– Отваров опилась, – буркнула я.
– Это неприлично в конце концов, Даночка! Я заботился о твоей нервной системе, и поэтому делал для тебя целебное питье.
– А мне кажется, ты хотел меня отравить…
– Да что ты такое говоришь! – возмутился мой кавалер. – Я все обсудил с мамой и решил. Вот тебе ключи от квартиры и живи как знаешь. Все равно замуж за меня ты идти не хочешь, с мамой моей знакомиться тоже не хочешь! Я не думал, что ты такая…
– Так я и сама не думала, что такая… – расстроенно прошептала я, провожая «свою судьбу» до двери.
Где-то через месяц мы пересеклись с Владимиром.
– Данка, привет! Как дела? Когда свадьба? – весело окликнул он меня.
– Никогда… – буркнула я.
– Ну я же говорил тебе, не срастется. Вадик типичный «маменькин сынок», он весь пронафталиненный какой-то… А ты?! Ты вся полна жизни, красоты, обаяния.
– А ведь и правда! Я все не могла понять, что за странный запах от Вадима, а ведь это запах нафталина. Я вспомнила, точно, нафталин, такие белые таблетки бабушка в шкаф клала от моли… Тогда мне этот запах нравился…
– Так это тогда! Не грусти, Дан, найдется тебе нормальный кандидат. Ведь у мужика обязательно должно быть или настоящее, или, хотя бы, прошлое… А не так, как у Вадика, – ничего и никого, кроме мамы…
Эта история, как и ряд других моих романов, несколько раз была предметом оживленных дискуссий с мамой и ее подругами. Кому-то может показаться странным, но мамины приятельницы довольно часто устраивают посиделки с моим участием и даже на моей территории…
Посиделки с мамиными подругами
Моя мама была и остается по сей день активной женщиной, в особенности она любит оказывать содействие в устройстве чьих-то проблем. Что уж тут говорить по поводу беспокойства о личной жизни ее единственного ребенка! Причем потребность участвовать в решении моих жизненных задач с годами у мамы явно возросла. Одним из способов решения возникающих неурядиц она выбрала их коллегиальное обсуждение с близкими по возрасту и интересам приятельницами, по возможности с моим личным участием.
Вообще-то, я еще с детских лет частенько присутствовала при общении мамы с ее подругами, круг которых менялся в зависимости от мест нашего проживания – в связи с переводами по службе отца. Но формат моего привлечения остается неизменным и по сей день. Родительница хорошо поставленным голосом объявляет мне о необходимости присутствовать в назначенный день и час либо у нее дома, либо дома у одной из ее знакомых, либо ставит меня в известность о намерении пригласить подруг ко мне домой.
Справедливости ради отмечу, что меня эти встречи до недавнего времени не напрягали. Привычка присутствовать при общении взрослых сформировалась с самого рождения, так как в семьях военнослужащих, в виду невозможности забрасывания чад к бабушкам, было принято прихватывать детей на любые мероприятия.
Однако, когда я стала взрослой девушкой, даже когда вышла замуж и родила сына, мама не упускала возможности организовать мое присутствие при встречах с подружками. В былые времена меня брали с собой, чтобы похвастаться школьными успехами дочки – отличницы, активистки. Теперь мама самоутверждается в кругу своих приятельниц путем предоставления им возможности поучаствовать в любительском ток-шоу: «Моя дочь».