Я — не Я, стр. 73

Итак, с Фуфачёвым Неделин расквитался вроде бы достойно — с физической и моральной прибылью для Фуфачёва. А вот перед Владиславом Субтеевым было заранее неудобно. Ведь он за него успел достаточно пожить, он и пел за него, создав новый, так сказать, сценический образ, а главное — томило душу то ночное происшествие, когда он, возможно, сильно порезал человека. Вряд ли до смерти, и, к тому же, человек этот — преступник, но всё же… Говорить ли об этом Субтееву? Эта шайка наверняка захочет отомстить, и, значит, он подвергает Субтеева опасности.

Но не находиться же вечно в чужой шкуре. Да, он виноват — а может, и не он виноват, а некое аномальное явление природы, орудием и жертвой которого он стал. Может, тут и в самом деле что-то связанное с космосом? Кто знает, кто знает — почему, например, Неделин в детстве любил сидеть по вечерам на балконе и смотреть в звёздное небо? Он тогда выдумал вдруг, что если долго, очень долго смотреть на одну звезду, то можешь внезапно оказаться там, перенестись за секунду, и смотрел, смотрел, другие звёзды как бы про-п-здали, оставалась лишь эта звезда и становилась всё больше и больше, будто он приближался к ней — но не хватало терпения довести эксперимент до конца; наверное, нужно было смотреть всю ночь. Да и страшно становилось. Откуда у него появилось это? — ведь и не скажешь, что он очень интересовался фантастической литературой, больше любил обстоятельные географические книги про реальные страны, любил расстилать на полу большую карту мира и производил в уме различные усовершенствования: делал подкопы, например, во многих местах под Антарктиду, а потом с помощью большого количества одновременных взрывов отделял её от Земли, превратив в плавучий остров, и мощными кораблями буксировал на новое место в тёплые широты, чтобы предоставить новую большую территорию для житья людей. Конечно же, под стаявшими льдами и снегами обнаруживались остатки древней цивилизации, более древней, чем человеческая, но возникала проблема повышения уровня Мирового океана, приходилось срочно спасать Нидерланды и другие территории, находящиеся ниже уровня моря или на одном с ним уровне: насыпались дамбы, возводились плотины; климат теплел, оленеводы Чукотки прислали срочный запрос: как быть, оленям жарко в их тёплом меху, — следовало указание: оленей заменить на сайгаков, а вместо ягеля вырастить верблюжью колючку.

Детские бредни, но ведь и понятие о коммунизме как высшей стадии человеческого развития тоже похоже на детскую мечту о том, что вот было бы здорово, если бы игрушки, конфеты и мороженое не продавались бы за деньги, а можно было бы взять сколько душе угодно. Мечтать — это хорошо, но детские мечтания, как и — что ещё? — ну христианское учение, например, — основываются на вере в то, что я разумен в той же степени, что и другие, а другие разумны, как я, и что никому не взбредёт в голову, когда наступит обильное будущее, взять больше игрушек, чем требуется, и, тем более, рвать у кого-то из-под носа игрушку, но как быть, как быть с извечным человеческим желанием невозможного: играть во все игрушки мира сразу, иметь власть не только над собой (что, как уверяют философы, есть высшая духовная победа и радость), но и над тысячами, миллионами других, куда денется в каждом из нас тот владетельный султан, который держит в своём мысленном гареме больше женщин, чем суждено ему ночей до конца его жизни? Мрак, мрак, думал Неделин, впервые и неожиданно для себя наткнувшийся на эти мысли, вынужденный перерабатывать их в себе самостоятельно, дилетантски…

Проживая в гостинице последние деньги, Неделин целыми днями ходил по городу. Он уже терял надежду.

В самом деле, почему Субтеев должен быть в Полынске? Если он не объявился и не настиг Неделина, это ещё ничего не значит, с ним могло случиться всякое: угодил в психушку, уехал в южный город, откуда родом, под машину попал наконец!..

Как-то вечером он забрёл в пивной павильон возле танцплощадки, на которой уже вовсю толпилась молодёжь — в небольшом пространстве, огороженном решётчатым металлическим забором — предохранением от безбилетников; те, однако, ловко перемахивали через забор на глазах у дружинников, и пока дружинники ловили одного, десять других проникали в очаг радости — деньги, предназначенные на билет, истратив пивом.

Неделин, облокотившись на перила, наблюдал за танцами. Музыка, толкотня, всеобщее возбуждение; так было давным-давно, когда их мужской технологический факультет пригласил на вечер факультет женский — филологический. Неделин сразу приметил двух подруг, которые не отходили друг от друга, стояли у стены посмеиваясь. Одна была, естественно, красавица с пепельными распущенными волосами, другая тоже ничего себе, но, в общем-то, серенькая девушка: какие-то кудёрышки на голове, глаза неумело обведены чёрным и синим. Неделин понимал, что шансов на красавицу у него мало, но возмутился своей медлительностью — и пошёл приглашать её на танец. Подошёл. Красавица и серенькая девушка смотрели на него с улыбками: ну в чём дело? «Разрешите?» — спросил Неделин, глядя куда-то меж ними.

А кого? — засмеялась красавица.

Неделин посмотрел на неё холодно и повернулся к серенькой девушке, оказывая ей подчёркнутое внимание:

Вас!

Серенькая девушка пожала плечами (ну что ты сделаешь — пристают и пристают!) и милостиво подала руку. Звали, её — Лена. Она и стала женой Неделина.

Знакомое лицо мелькнуло в толпе. Лицо Запальцева, то есть Субтеева в обличье Запальцева!

И тут же оно показалось в другом углу танцевально го загона, и тут же — в противоположном.

!

Несколько их, что ли? — или Субтеев заметил его и мечется, желая скрыться?

Неделин, не спуская глаз с выхода, взял билет в кассе, прошёл, сквозь турникет и контролёров. Он боялся отойти от турникета, смешаться с толпой — Субтеев может ускользнуть. Нет, вот он, вот он! — безмятежно и весело танцует с девушкой лет семнадцати, нашёптывая ей что-то, — и вот он же, но уже с женщиной лет тридцати, и ей нашёптывает, — нет, вот он, с женщиной лет пятидесяти, которая, в ответ на его нашёптывания, хохоча, обнажает златые зубы и вся колышется.