Советские партизаны. Мифы и реальность, стр. 38
К концу 1942 года антипартизанская бригада Каминского состояла из 14 стрелковых батальонов, 4-х дивизионов (броневого, артиллерийского, зенитного, тылового), медицинской и комендантской рот. Одних только минометов в бригаде насчитывалось более 100 единиц (калибра 50 и 82 мм), имелись 8 танков, 2 танкетки, 3 бронеавтомобиля. Оружие и техника были трофейные советские. В крупных деревнях округа дислоцировались около 30 рот бригады, в нескольких поселках размещались батальоны.
Командование 2-й танковой армии поставило перед бригадой Каминского следующие задачи: охранять от партизан выращенный урожай и скот, транспортные колонны с продовольствием, обеспечивать сбор натуральных налогов в деревнях. На практике все это означало непрерывную борьбу с партизанами, крайне нуждавшимися в продовольствии.
Против партизан Каминский действовал весьма успешно. Его бойцы сожгли 12 деревень и поселков, примыкающих к лесным массивам, жители которых снабжали партизан продуктами. Это Алтухово, Гаврилова Гута, Добровольский, Игрицкое, Кокоревка, Конушино, Красная Слобода, Смиличи, Требушка, Черпь, Чухра, Шушуево. Населению, потерявшему свои дома и хозяйственные постройки, пришлось переселиться в другие деревни — подальше от леса.
К 1 августа 1943 года численность бригады достигла 12 тысяч (!) хорошо вооруженных бойцов. То есть, у Каминского было больше людей, чем во всех партизанских соединениях Брянской области вместе взятых, поэтому вполне можно вести речь о гражданской войне местного значения [27].
Немецкий пропагандистский плакат.
Выводы
1) Партизанские соединения Брянской области возникли на базе окруженных советских частей и партийно-советской номенклатуры низшего звена, ни о каком «общенародном подъеме» речи быть не может.
2) Пополнение партизанских отрядов осуществлялось путем призыва местных жителей на действительную военную службу, по факту — принудительно. Несомненно, имело место и добровольное участие какой-то части граждан, но их было мало.
3) Основными задачами партизан являлись две: диверсии на вражеских путях сообщения и постоянное давление на местное население, дабы исключить поддержку им оккупационного режима.
4) Как и повсюду на оккупированных территориях СССР, «мстителям» не удалось сколько-нибудь серьезно нарушить работу коммуникаций противника.
Вместе с тем брянские партизаны тактически действовали более гибко, в отличие от дорогобужцев, поскольку над ними не стояли армейские штабы.
Не было бы счастья, да несчастье помогло: за все время оккупации региона советскому командованию не удалось толком наладить централизованное руководство партизанами (последние подчинялись то партийным органам, то НКВД, то командованию отдельных армий, а под конец — собственному штабу партизанского движения). Поэтому в критических ситуациях партизанские командиры действовали «своим умом», что оказалось благом для них.
«Изменник советской родины».
5) В области шла настоящая гражданская война — общая численность партизанских соединений в разные периоды времени составляла от 10 до 20 тысяч человек, тогда как под командованием одного только Б. Каминского в 1943 году состояло около 12 тысяч человек, почти все — добровольцы.
6) Местному населению по большому счету было все равно, кто победит, лишь бы скорее кончилась война. Пока побеждали немцы, «общественное мнение» склонялось в сторону Берлина; покатился фронт на запад — начали преобладать «московские» настроения.
7) Все антипартизанские операции германское командование проводило в большой спешке (только операция «Цыганский барон» длилась три недели), так как войска, привлекавшиеся для операций в тылу, постоянно требовались на фронте, куда их очень быстро возвращали, не успев завершить начатое дело.
8) Действия партизанских отрядов, в свою очередь, отличались большим количеством, но малой результативностью. Так, число успешных диверсий на железных дорогах в июле 1942 года составило 57, в августе — 55, в сентябре — 62, в октябре — 49, в ноябре — 57, в декабре — 72 (Армстронг, с. 141). А эшелоны противника продолжали идти на фронт до последнего дня оккупации.
Действия брянских партизан не влияли на положение войск противника на фронте, зато били по местному населению, на головы которых валились все эти «Треугольники» и «Цыганские бароны». Однако высшему руководству СССР было наплевать на судьбу оккупированных граждан: «чем хуже для них — тем лучше для нас!»
Надо отметить любопытный факт. По данным статистического исследования «Россия и СССР в войнах XX века» (Москва, 2001, с. 231, таблица 116) потери мирного населения, «преднамеренно истребленного на временно оккупированной территории» РСФСР составляют 1 миллион 800 тысяч человек. Однако потери гражданского населения в ходе проводимых на территории РСФСР карательных операций нацистов (таковых было проведено относительно немного) составляют в каждой из них от нескольких сотен человек до трех тысяч (в самом худшем случае). Да и оккупация на территории РСФСР длилась недолго по сравнению с БССР.
При подобных масштабах 1,8 миллиона человек никак не получается! Это обстоятельство можно объяснить следующим образом: советская статистика включила в приведенную цифру значительную долю потерь, понесенных советскими войсками на фронтах. Видимо, статистики не учли тот факт, что не все бойцы РККА (особенно из числа так называемых «оккупированных») включались в списки личного состава частей. Как известно теперь, «оккупированные» в списках бойцов не значились (либо числились в рабочих и строительных подразделениях), но на убой их гнали толпами. Каким же образом числить человека, который погиб (из числа жителей N-ского пункта выбыл), а в число мобилизованных граждан не попал? Только в качестве «погибшего мирного жителя»!
Глава 3. Северо-Западный регион
Партизаны, о которых идет здесь речь, в советской историографии известны под наименованием «ленинградских партизан» или «партизан Ленинградской области».
Партизанское движение в Ленинградской области, при всем его сходстве с беларуским (в принципах организации, целях, задачах, тактике) имело в то же время ряд особенностей.
Начнем с того, что широкомасштабное партизанское движение на территории самой Ленинградской области продолжалось недолго. Это был тот период потерь 70–90 % партизанских формирований, о котором говорил в своем докладе И.Г. Старинов. Дело в том, что спешно сформированные в 1941 году в районе Ленинграда отряды разместили в тылу врага практически на одной линии — от Гдова на востоке до Чудово на западе. А главной задачей им поставили нарушение коммуникаций противника севернее рокадной магистрали Нарва — Гатчина — Тосно.
Фактически, отряды бросили на убой. Ведь район от Гатчины на севере до Луги на юге являлся оперативным тылом группы армий «Север», действовать там (причем непродолжительное время, постоянно маневрируя и с выходом на свою территорию) могли только мобильные, хорошо подготовленные группы диверсантов. А здешние партизанские отряды были поначалу многочисленными (батальоны и даже полки) и малоподвижными (имели склонность к «обжитым местам»).
Об уровне их специальной подготовки вообще не приходится говорить. Дело не в нехватке времени или «невнимании к советам профессионалов». Просто знание подрывного дела здесь было ни к чему: требовалось владеть навыками «малой войны» и выживания в прифронтовой полосе, а где ж такому в СССР могли научить?
Соотношение сил
Начальник охраны тыла группы армий «Север» генерал-лейтенант Рокк имел в своем распоряжении три охранные дивизии — 207, 281 и 285 (первые две в тылу 18-й полевой армии). Кроме того, в тылу 18-й армии действовали 4 полевые и 15 местных комендатур (комендант района генерал-лейтенант Кнут имел в распоряжении несколько охранных батальонов). Тыловой район 16-й армии (комендант генерал-лейтенант Шпейман) имел 2 полевые и 11 местных комендатур и несколько охранных батальонов. Кроме того в тылу группы армий «Север» находились 4 полицейских полка и 6 батальонов СС, подчиненных командованию СС и полиции «Остланд» и «Россия-Север», действовала айнзатцгруппа «А» бригаденфюрера СС генерал-майора полиции Шталлекера.