Три банана, или Пётр на сказочной планете, стр. 20

Он прервал сам себя:

– Однако я заболтался, а вы, конечно, устали. Очевидно, вы хотели меня о чём-то спросить?

– Вы правы, – признался Пётр. – Я хотел бы здесь где-нибудь переночевать. В голодной тюрьме я совсем замучился. Но мне кажется, что это не так-то просто. Может быть, вы поможете мне найти ночлег?

– Вряд ли, – отрицательно махнул рукой пан Bay. – Через несколько минут я побегу на цирковую арену так, что только пятки засверкают. Но я могу дать вам совет: переночуйте у пана Граца. В добрый час!

Последние слова донеслись до Петра уже издалека. Bay умчался: наверное он уже где-нибудь кланяется зрителям на цирковой арене.

Пан Грац-старший и пан Грац-младший, не говоря уже о Граце самом младшем

О том, где живёт пан Грац, Пётр действительно узнал очень легко; только он никак не мог понять, почему каждый, услышав это имя, начинал улыбаться.

Подойдя к дому Граца, он без колебаний позвонил. Никакого ответа. Тогда он постучал. В ответ послышался квакающий голое:

– Во-о-о-йдите.

Петр вошёл...

Он попал в тёмную комнату, заставленную шкафами, витринами, скульптурами, увешанную картинами, заваленную книгами, журналами, камнями и всевозможным хламом и барахлом.

– Здравствуйте, молодой человек, – заквакал голос хозяина которого не было видно в полумраке среди скопления мебели и других вещей.

– Добрый вечер, – поздоровался Пётр. При этом он осматривался, ища пана Граца.

– Что вам угодно? – продолжал голос.

– Я хотел бы видеть пана Граца.

– Которого именно?

– А разве их много? – удивился Пётр.

– Много, много... – охотно подтвердил незнакомец. – Во-первых, пан Грац-старший, который выглядит, как младший; во-вторых, пан Грац-младший, который выглядит, как старший; и, наконец, Грац самый младший, которого нельзя назвать паном, потому что он мальчик.

Пётр был несколько смущён этим ответом, но на всякий случай спросил:

– А вы который из них?

– Хи-хи, – не выдержал голос. – Я совсем не пан Грац, я Бертик.

– Очень рад, – поклонился Пётр, потому что был хорошо воспитан и знал, что так нужно делать. – Меня зовут Пётр.

– затараторил голос, что очень удивило Петра.

– Зажгите, пожалуйста, свет.

Петру очень хотелось посмотреть на незнакомца.

– Не могу.

– Почему?

– Хи-хи, потому что у меня нет рук.

Пётр от неожиданности отступил на шаг и сказал сочувственно:

– Как же это случилось?

– Хи-хи, в моей нынешней жизни у меня их и не было. Правда смешно?

Но Пётр не видел в этом ничего забавного. Что же это за человек, у которого никогда не было никаких рук?

– Наверно, они у вас были, – сказал он тихо, – когда вы были совсем маленьким, только вы об этом не помните.

Голос опять засмеялся:

– Вы, наверно, шутите. Когда я подумаю, что у меня раньше были руки, я чуть не падаю от смеха.

– А пан Грац дома? – спросил мальчик, чтобы перестать говорить о руках.

– Который?

– Старший.

– Тот, что выглядит, как младший?

– Да.

– Его нет дома. Он ищет бивни.

– Бивни?

– Бивни.

– Какие бивни?

– Мамонтов, конечно.

– Ага. А младший пан Грац?

– Тот, что выглядит, как старший?

– Да, тот.

– Ну, тот не ищет бивней.

– А что же он делает?

– А что ему делать, – жалуется.

– На что?

– Надо говорить не «на что», а «на кого».

– Ну, так на кого?

– На пана Граца-старшего.

– А кому?

– Кому придётся.

– А почему?

– Потому, что тот пошёл искать бивни.

– А разве этого нельзя делать?

– Можно, но бивни нельзя кушать. Пан Грац-младший хотел бы лучше, чтобы пан Грац-старший принёс целого мамонта.

– Целого мамонта?

– Что это вы всему удивляетесь? Если бы пан Грац-старший достал целого мамонта, не надо было бы думать, чем накормить самого младшего Граца. Теперь вам ясно?

– Гм... – промычал Пётр. Ему было не очень ясно, но он решил больше не спрашивать.

– Если хотите, можете зажечь свет, – предложил голос. – Выключатель за вами.

Пётр зажёг свет и начал искать безрукого человека.

– Хи-хи, – засмеялся кто-то на столе. – А теперь вообразите, что у меня есть руки.

Это был большой жёлто-зелёный попугай в клетке.

Пётр облегчённо вздохнул. Он спросил попугая:

– А этот мальчик Грац дома?

– Он в соседней комнате, но я не советую вам подходить к нему близко. Это может плохо кончиться.

Пётр открыл дверь соседней комнаты и увидел маленького толстого мальчика, который сидел за столом и уплетал жареного поросёнка.

– Входите, – закричал мальчик, лицо которого блестело от жира. – Вы принесли мне что-нибудь поесть?

– Поесть? – удивился Пётр. – Разве этого поросёнка вам не хватит дня на три?

Мальчик облизнулся и весело засмеялся:

– Дня на три... Вот простофиля! Я сегодня разделался уже с пятью поросятами и этого через четверть часа прикончу. Но, честное слово, мне это уже порядком надоело.

– Вам надоело есть?

Мальчик так рассмеялся, что даже начал икать:

– Нет, пан простофиля, есть мне нравится, но мне надоело есть свинину. Я бы съел, например, парочку гусей, три индюшки, четыре телёнка, пять петушков, шесть карпов, семь поросят...

– Но ведь вы говорите, что они вам надоели, – заметил Пётр.

– Если бы я съел гусей, индюшек, телят, петушков и карпов, то я, конечно, снова с удовольствием ел бы поросят. А вы разве не стараетесь разнообразить свой стол?

– Нет, – признался Пётр.

Мальчик осмотрел его с видом знатока:

– Ну и худой же вы!.. Наверно, вы невкусный?

– Я? – испугался Пётр и медленно попятился к двери.

– Не бойтесь, – махнул обжора толстой рукой. – Если вы принесёте мне что-нибудь поесть, я оставлю вас в покое. – И он снова пристально посмотрел на Петра. – А что у вас в портфеле?

– Учебники.

– А их можно есть? – заинтересовался мальчик. Пётр покачал головой.

– Тогда зачем же вы с ними носитесь?

Пётр повернулся и, не отвечая, возвратился к попугаю. С попугаем разговаривали два худых человека в потёртых пиджаках. Оба были лысые и морщинистые. У одного был нос картошкой, а у другого торчал вперёд острый подбородок.

– Я достал его, – с победоносным видом сообщил человек с носом картошкой, как будто он виделся с Петром в последний раз полчаса назад.

– Кого? – не понял Пётр.

– Бивень!

Не успел Пётр ответить, как второй начал жалобным голосом:

– Он всё время что-то собирает. Уже нет никаких сил терпеть. И чего я жду, почему я не уйду куда глаза глядят?

Пётр сказал только: – Но... – и больше ему не удалось вставить ни слова. Оба человека начали кричать друг на друга:

– Я обогатил мои коллекции. Вы уже видели мои коллекции?

– Ему всё равно, что ребёнок голоден.

– Я собираю коробки от спичек. Вы, конечно, никогда не видели таких коробков, какие есть у меня.

– А сегодня он чистил ботинки моей зубной пастой!

Они кричали, перебивая друг друга, всё громче и громче.

Пётр узнал, что человек с круглым носом собирает марки, камни, картины, скульптуры, бивни, книжки, игрушки, пробирки, пепельницы, пресс-папье, музыкальные инструменты, фотографии. От человека с острым подбородком он услышал, что мальчик съел у него бумажник, что человек с круглым носом прищемил ему палец, посолил какао, сунул в сигару бенгальский огонь, перерезал подтяжки и связал их ниткой, которая порвалась, когда он шёл по улице, так что с него упали брюки, и подложил в постель ежа.

Наверное, оба Граца (конечно, и вы их узнали) рассказывали бы так несколько дней и несколько ночей; наверное, они перебивали бы друг друга несколько недель или несколько месяцев, если бы из соседней комнаты не послышался вопль: