По светлому следу (сборник), стр. 93

А майор Ершов стоял в это время в дверях паровозной будки, крепко схватившись за поручни. Он был взволнован, но не умилялся своим поступком, ибо вовсе не считал его подвигом. Он сделал лишь то, чего не имел права не сделать.

НА АВТОДРЕЗИНЕ

Спрыгнув с поезда, лейтенант Малиновкин осмотрелся по сторонам. Неподалеку от него виднелся последний вагон стоящего на станции состава. Людей поблизости не было видно. Решив никому пока не выдавать своего присутствия, лейтенант поспешно взобрался в вагон, дверь которого была слегка отодвинута.

Вагон был пуст. Вторая его дверь тоже оказалась приоткрытой. Через ее просвет Малиновкин стал осматривать станцию. На асфальтированной платформе, примыкавшей к станционным строениям — трем небольшим стандартным домикам, он увидел сержанта железнодорожной милиции. Чуть подальше шагал по шпалам какой-то железнодорожник с зажженным фонарем в руках.

Сразу же за станцией начиналась степь, голая, пустынная, просматривающаяся на большом пространстве.

С другой стороны вагона, в котором сидел Малиновкин, на третьем станционном пути стоял еще один состав с порожними вагонами и платформами, за ним простиралась такая же степь, поросшая низкорослыми травами да видневшимися кое-где белыми пятнами ковыля.

«В степь этот мерзавец не пойдет, конечно, — твердо решил Малиновкин. — Но что он предпримет?»

Лейтенант попробовал представить себе, что стал бы делать он сам на месте Темирбека. Уйти в степь — опасно, попробовать добраться до той станции, где, может быть, приготовлен для него Жиенбаевым мотоцикл, тоже рискованно. Оставалось только одно — притаиться в каком-нибудь из вагонов и ждать, когда отправят его в Перевальск. Но неизвестно, когда еще это могло произойти, а бегство Темирбека с поезда Шатрова не могло ведь долго оставаться незамеченным. И Темирбек должен был это предвидеть.

Размышляя так, Малиновкин снова стал осматривать станцию и вдруг заметил, что двое железнодорожников устанавливают на рельсы легкую автодрезину. Тотчас же у него возникла мысль: а почему бы Темирбеку не попытаться воспользоваться этой дрезиной? В его положении такое решение было бы, пожалуй, единственным шансом на спасение…

Быстро выбравшись из вагона, Малиновкин расстегнул кобуру пистолета и, переложив оружие в карман брюк, осторожно двинулся к железнодорожникам, держась в тени вагонов. Установив дрезину на рельсы, они заводили мотор. Со станционной платформы кто-то, дежурный или сам начальник станции, подал им сигнал, — очевидно, разрешение на выезд. Малиновкин подошел теперь к дрезине так близко, что мог слышать разговор железнодорожников.

— Ну что, двинемся, пожалуй? — проговорил один из них.

— Двинемся, — ответил другой, голос которого показался Малиновкину знакомым.

Лейтенант вылез из-под вагона, решив подойти еще поближе, но в это мгновение громко и торопливо застрекотал мотор. Через мгновение дрезина дрогнула и покатилась в сторону Большого Кургана. Один из железнодорожников, лица которого Малгшовкин не видел до сих пор, обернулся, чтобы поправить свисавший плащ, и лейтенант тотчас же узнал в нем Темирбека.

— Стой, стой! — Срывающимся голосом закричал Малиновкин и, выхватив пистолет, побежал за дрезиной.

Теперь обернулся и второй железнодорожник. Увидев оружие в руках лейтенанта, он с удивленным видом остановил дрезину. На шум, поднятый Малиновкиным, из станционного здания выглянул сержант железнодорожной милиции. Придерживая рукой шашку, он поспешил к месту происшествия.

Лейтенант подбежал тем временем к дрезине и схватил Темирбека за шиворот.

— Ага, мерзавец, попался! — торжествующе воскликнул он, хотя спокойствие Темирбека его несколько обескуражило.

Хвостовой кондуктор смотрел на Малиновкина недоумевающими глазами и не делал ни малейшей попытки вырваться.

— Ты зачем меня хватаешь? — изумился он. — От поезда я отстал — это верно. Живот, понимаешь, схватило вдруг… А поезд ушел. Догонять теперь надо.

— Ладно, хватит сказки сочинять! — все еще не отпуская Темирбека, проговорил Малиновкин, хотя в голосе его уже не было прежней уверенности.

— Верно говорит человек, — вступился за Темирбека второй железнодорожник. — Я помощник дорожного мастера Рахманов. Темирбека хорошо знаю. Он действительно поездным кондуктором работает. А то, что от поезда отстал, так за это ему и без вас всыпят. Попросился он в Большой Курган подвезти, я и взял его, потому как человек знакомый.

Сержант, подошедший теперь к дрезине, строго спросил Малиновкина:

— А вы сами кто же такой будете?

Малиновкин молча протянул свое удостоверение. Сержант, прочитав документ, козырнул лейтенанту.

— А это действительно помощник дорожного мастера товарищ Рахманов, — кивнул он на железнодорожника, стоявшего рядом с Темирбеком.

Подошел к дрезине и начальник станции.

— В чем тут дело? — спросил он, хмурясь и строго посматривая на сержанта.

— Видите ли, — повернулся к нему Малиновкин, выпустив наконец Темирбека из рук, — этот человек сбежал с поезда при очень подозрительных обстоятельствах.

— Как сбежал?! — закричал Темирбек, возмущенно выпучив глаза. — Что он сочиняет такое, товарищ начальник? Говорю же я — отстал. Пусть меня к главному кондуктору отправят, к товарищу Бейсамбаеву, все ему объясню.

— Ну, хорошо, — решил вдруг Малиновкин. — Садитесь — поедем! Разберемся там во всем. Можем мы поехать сейчас в Большой Курган, товарищ начальник станции?

— Доедете сначала до Абайской, а потом, когда поезд Шатрова прибудет в Большой Курган, вас тоже туда пропустят.

— Включайте мотор, товарищ Рахманов, — кивнул Малиновкин помощнику дорожного мастера и уселся на скамеечку дрезины рядом с Темирбеком.

«Черт его знает, этого Темирбека, — думал он, когда дрезина выкатилась за пределы станции, — может быть, этот остолоп и в самом деле по нерасторопности своей отстал от поезда?…»

Темирбек между тем совершенно успокоился и даже начал подремывать.

А дрезина довольно быстро развила такую скорость, что не уступила бы, пожалуй, и пассажирскому поезду. Она шла по крутой насыпи, у подножия которой рос густой, сизоватый кустарник.

Малиновкин, то и дело поглядывавший в сторону Темирбека, заметил вскоре, что он не только блаженно закрыл глаза, но и начал похрапывать, ритмично подергивая носом, — шум моторчика автодрезины, видимо, действовал на него усыпляюще.

И вдруг легкая, малоустойчивая дрезина неожиданно подпрыгнула на неровности пути в месте стыка рельсов, и заснувший Темирбек свалился с нее сначала на обочину, а затем кубарем покатился вниз по крутому откосу насыпи. Не раздумывая ни секунды, Малиновкин прыгнул за ним следом.

Рахманов тотчас же выключил мотор, но разогнавшаяся дрезина по инерции прокатилась вперед. Темирбек и Малиновкин тем временем скатились к основанию откоса, и их не было видно среди густо разросшегося кустарника.

Осторожно спускаясь с крутой насыпи, Рахманов увидел вскоре длинные ноги Малиновкина, неуклюже торчащие из ближайших кустов. Встревоженный неподвижностью этих ног, он не стал искать Темирбека, а поспешил к Малиновкину. Раздвинув пыльный, цепкий кустарник, он увидел навзничь лежащего лейтенанта. Лицо его было бледно, левый висок в крови, глаза закрыты.

— Ах ты, беда какая! — растерянно проговорил Рахманов, торопливо доставая из кармана платок.

Приложив его к виску Малиновкина, он осторожно стал вытирать кровь, выступавшую теперь и на содранной щеке.

Лейтенант негромко застонал и с усилием открыл глаза.

— Рахманов… — чуть слышно произнес он и сделал попытку приподняться, но снова со стоном опустился на землю.

— Что с вами?… Обо что вы так ударились? — спросил Рахманов, не зная, чем помочь Малиновкину.

— Об камень какой-то. Страшная боль в голове… — снова закрыв глаза и прижав руку ко лбу, ответил лейтенант. — Но вы оставьте меня пока тут. Я полежу немного… Может быть, пройдет. А Темирбека вы не видели? Поищите его хорошенько…