По светлому следу (сборник), стр. 111

— Да, все это так, однако преимуществ у нас гораздо больше, чем вы назвали, — заметил кто-то.

— Не спорю, — охотно согласился Ирвинг. — Но я умышленно не вдаюсь в детали, а беру лишь самое главное. Что же получится, если мы пожертвуем Грэнд-Сити? Представляете вы себе, какой выигрыш дадим мы русским в экономическом соревновании с нами? Потеря Грэнд-Сити равносильна для нас потере примерно пятнадцати процентов всего нашего экономического потенциала. А ведь русские, по опубликованным контрольным цифрам их семилетнего плана, намереваются осуществлять среднегодовой прирост промышленной продукции в размере почти девяти процентов, тогда как у нас этот прирост составляет всего лишь два процента.

Молчание, которое сохраняли бизнесмены во время выступления Ирвинга, оказалось обманчивым. С критикой его выступили сразу несколько человек, и, хотя никто не смог опровергнуть его оценки сложившейся обстановки, многие обрушились на него sa то, что он, увлекшись экономическими соображениями, недооценил будто бы политического момента. Они считали, что самым страшным в случае принятия помощи русских будет потеря веры в политику «с позиции силы».

Но кое-кто все-таки задумался. Кто-то заметил наивно:

— А нельзя разве как-нибудь использовать то обстоятельство, что мы не попросили помощи, а нам предложили ее?

Тотчас же последовала чья-то раздраженная реплика:

— Нашли чем утешиться!

А в первом часу ночи пришло сообщение из вычислительного центра Главной обсерватории, подтверждавшее правильность заявления советских астрономов о падении астероида на Грэнд-Сити. Но и это известие не помогло представителям деловых кругов прийти к единому мнению.

ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ ГРЭНД-СИТИ

События развивались теперь настолько стремительно и многообразно, что Каннинг просто не успевал прокомментировать их в своей маленькой газете. Зато он полнее всех других газет дал текст Послания Советского правительства главе республики. К тому же он печатал большое количество писем и резолюций многочисленных собраний интеллигенции Грэнд-Сити, требовавшей от правительства незамедлительного принятия помощи русских.

Самым же значительным событием считал Каннинг заявление руководителей двух крупнейших профсоюзов Грэнд-Сити о том, что они объявят забастовку, в случае если правительство примет решение об эвакуации столицы. В тот же день к заявлению этому присоединились и другие профсоюзы. В знак солидарности с профсоюзными организациями столицы грозили забастовками профсоюзы почти всех штатов республики. Под давлением масс вынуждены были поддержать требования рабочих даже многие реакционные профсоюзные лидеры.

«Мы не будем демонтировать столичные предприятия», — говорили рабочие. «Мы отказываемся перевозить промышленное оборудование», — поддерживали их транспортники. Даже пенсионеры, домашние хозяйки и безработные заявляли во всеуслышание, что они никуда не уедут из родного города.

— Пусть нас вывозят силой, — истерически кричала какая-то пожилая женщина, несколько раз прорывавшаяся к зданию Конгресса сквозь строй полицейских. — Мы все ляжем на улицах перед нашими домами, и пусть лучше раздавит нас небесный камень, чем покинем мы дома, в которых родились…

Голоса этой обезумевшей женщины не стало слышно лишь после того, как ее посадили в полицейскую машину и увезли куда-то. Но многотысячная толпа, круглые сутки стоявшая вокруг здания Конгресса, не редела. Она скандировала свои требования так громко и так дружно, что заглушала голоса выступавших в Конгрессе сенаторов. Усиленные наряды полиции ничего не могли поделать с этим небывалым за всю историю Грэнд-Сити скоплением народа. Мэр города начал уже серьезно подумывать, не вызвать ли войска…

— Господи, что же это творится такое! — испуганно говорил какой-то пожилой, почтенный сенатор, глядя через плотно закрытое окно на площадь перед Конгрессом. — Я думал, что такое возможно лишь в истерической Франции или легкомысленной Италии… Что же это стряслось такое с нашим добродушным народом?

— Память у вас коротка, уважаемый мистер Харрисон, — невесело усмехнулся стоявший с ним рядом сенатор Сэнфорд. — А «голодный поход» безработных в дни мирового экономического кризиса? А поход безработных ветеранов войны, против которых пришлось не только вывести войска, но и применить оружие? Да известно ли вам, сколько у нас было стачек за последние годы? Около сорока четырех тысяч! А в предвоенное десятилетие их было всего лишь двадцать тысяч, и участвовали в них в те годы только девять миллионов человек, а сейчас более двадцати семи миллионов!

— Распустили, избаловали мы рабочих нашей либеральной политикой, — вмешался в разговор третий сенатор. — Надо бы вызвать все-таки войска и показать им, как митинговать!…

— Вот и напрасно, — возразил ему мистер Сэнфорд. — Я бы, напротив, удовлетворил их требования — принял бы помощь русских, но уж потом припомнил бы им все это!

— Я тоже думаю, что принять помощь нужно, — поддержал мистера Сэнфорда сенатор Харрисон. — Может ведь так случиться, что русские на этой самой помощи и оскандалятся. Не очень-то я уверен, что удастся им раскрошить астероид. Одно дело запустить ракету в сторону Луны, а другое дело — попасть в космическое тело, несущееся нам навстречу со скоростью, в несколько раз превышающей скорость этой ракеты. Вы представляете, как подорвут они свой авторитет, если не разрушат астероид?

— Да, — вздохнул третий сенатор, — ради такого подрыва их авторитета не остановился бы я ни перед какими жертвами! Не пощадил бы ни людей, ни города!

…С тех пор как было получено Послание Советского правительства, Конгресс заседал уже второй день. И лишь к исходу третьего, после ожесточенных дебатов и голосования, принято было наконец решение не отвергать предложения Советского правительства.

— Ну-с, — удовлетворенно проговорил Чарльз Каннинг, узнав об этом решении, — на первом этапе мы победили. Но самое трудное еще впереди…

НАКАНУНЕ

Не один месяц прошел в напряженной подготовке к обстрелу астероида. Всеми этими работами по распоряжению главы правительства руководил генерал Герберт Рэншэл. Он подобрал себе в помощники людей талантливых и энергичных. Не удалось только отстранить Хазарда, пользовавшегося поддержкой многих конгрессменов и личным расположением военного министра. В штабе Рэншэла можно было встретить теперь не только генералов, адмиралов и военных инженеров всех корпусов армии, но и советских военных специалистов.

Приводился в боевую готовность и военно-морской флот, которому предстояло сыграть в этой битве весьма существенную роль. Траектория полета астероида через атмосферу, как теперь было совершенно точно установлено, будет пересекать Атлантический океан с северо-востока на юго-запад на довольно значительном расстоянии. Вот тут-то, на всем протяжении этой траектории, и должны будут подвергнуться обстрелу геодезическими ракетами и тактическим ядерным оружием наиболее крупные осколки астероида, образовавшиеся в результате воздействия на него баллистических ракет за пределами атмосферы.

Нелегкой была эта кропотливая работа по подготовке к «космической» битве, как называли теперь в печати предстоящее сражение с астероидом. Очень мешала и нездоровая шумиха, поднятая некоторыми газетами, особенно «Сиреной». Еженедельно публиковались в ней статьи каких-то специалистов по метеоритике, которые пытались доказать полную невозможность попасть в астероид, несущийся с космической скоростью.

Восемнадцатого августа, то есть буквально за три дня до вторжения астероида в земную атмосферу, к генералу Рэншэлу явился майор Райт, ведавший у него отделом информации, и попросил уделить ему несколько минут для совершенно конфиденциального разговора.

— Только что получено сообщение Центральной сейсмической станции Грэнд-Ситн, — взволнованно проговорил Райт. — По ее данным, в России, точнее- в Сибири, отмечен подземный толчок силою в несколько баллов.