Фантаст-окулист, стр. 9

Как-то один известный журнал попросил Алессио сделать фоторепортаж с концерта рок-музыки, проходившего на стадионе. Совсем не та музыка, которую любил Алессио, но гонорар пообещали очень высокий, и он решил согласиться на предложение.

Алессио отправился на концерт и сделал серию фотографий. А когда проявил пленку, то пришел в ужас — снимки получились отвратительные. Пестрые, безумные образы рок-музыки перекрывались страшными, искаженными лицами зрителей, истошно вопивших на трибунах.

С тех пор Алессио снимал только любимые симфонии Брамса, Моцарта и Бетховена, обогащая свою коллекцию все новыми и новыми прекраснейшими симфофотографиями.

Доктор, который лечил часы

Они все время отставали, и Анна-Лиза опаздывала из-за них в школу, на встречи с друзьями, поздно включала телевизор, пропуская начало передачи, которую хотела посмотреть.

Но она любила эти старинные наручные часы, доставшиеся ей от бабушки. И часто отдавала их в ремонт. Часы вскрывали, меняли в них пружинку, подправляли маятник, подкручивали какой-нибудь винтик, но они все равно отставали.

— Да выбрось ты их! — советовали родители. — Мы купим тебе новые, современные, кварцевые, на батарейке, очень точные, их даже заводить не надо.

Но Анна-Лиза не хотела расставаться с этими часами — они напоминали о бабушке, которую она очень любила.

Однажды девочка оказалась возле небольшого магазина, в витрине которого помещалась табличка: «Лечение часов». Анна-Лиза вошла туда.

Старичок в белом халате что-то колдовал над большими настенными часами, лежавшими на столе.

— Не почините ли вот эти мои часы? — спросила девочка.

Старичок внимательно осмотрел их.

— Красивые, — заметил он. — Теперь уж не делают таких.

Он взял стетоскоп, приложил к часам и стал вслушиваться.

— Странно, — удивилась Анна-Лиза, — а почему вы не вскрываете их?

Старичок улыбнулся:

— Часы вскрывают часовщики, а я — доктор, я лечу их. Да, неважное у этих часов здоровье, неважное. Кашляют. И при каждом покашливании теряют минуту, поэтому и отстают. Но это не страшно. Достаточно принять немного микстуры.

Он взял с полки флакон с лекарством и влил в часы пол-ложки. Через пару дней они поправились и стали ходить совершенно точно.

Но прошло несколько месяцев, и часы опять забарахлили. Теперь они все время шли вперед. И Анна-Лиза из-за этого приходила намного раньше на свидание или прежде времени включала телевизор.

— Выбрось ты их! — советовали родители. — Мы купим тебе новые…

Но она и слышать не хотела об этом, и снова отнесла часы к старичку в белом халате.

— Я же говорил, что у них неважно со здоровьем. К тому же это очень старые часы.

Он послушал их и потрогал, словно щупая пульс.

— Горячие, — заключил он, — должно быть, у них поднялась температура. Поставим градусник… Тридцать девять. Да, видимо, это сильная простуда. Вот почему удары участились, и часы идут вперед. Но это не страшно. Дадим таблетку, и они поправятся. — И добавил: — Знаете, сейчас в городе эпидемия скарлатины. Если заметите красную сыпь, сразу принесите мне.

Несколько месяцев часы работали безупречно, и никакой красной сыпи не появлялось. А однажды они вдруг остановились. Анна-Лиза сразу же поспешила к старичку в белом халате, не сомневаясь, что он сумеет вылечить их.

Старичок выслушал часы, потрогал, погладил, сделал массаж и всякими иными приемами попытался заставить их тикать, даже применил реанимацию.

— Ничего не поможет, — заключил он. — Часы остановились. Это понятно. Ведь они такие старые. Примите мои соболезнования.

Он казался опечаленным, как будто умер близкий человек. Анна-Лиза очень огорчилась. Родители купили ей часы последней модели, на батарейке, которые стрелкой отсчитывали секунды. Но она не смогла полюбить их так же сильно, как прежние.

Однажды девочка ехала с родителями по улице, где находился магазин старичка в белом халате.

— Останови, папа, мне надо зайти сюда.

Она вышла из машины и замерла в удивлении: магазин изменился до неузнаваемости — сияла новая витрина, на которой красовались часы самых современных марок, и табличка оповещала: «Новый владелец».

Анна-Лиза вошла и спросила про старичка в белом халате.

— Он продал свой магазин, — объяснил новый хозяин. — Это ведь был очень старый человек. К тому же, наверное, немного чокнутый. Уверял, будто он доктор, который лечит часы. А что случилось? Ваши часы капризничают?

— Нет, они прекрасно ходят.

— Тем лучше. В наши дни часовщик — это профессия, которая скоро совсем исчезнет, потому что теперь нет никакого смысла чинить часы, проще выбросить их. Это — результат прогресса.

Анна-Лиза вернулась к родителям, и машина тронулась с места. Девочка думала о прогрессе, о том, как много необычного и интересного увидит она, когда вырастет, в 2020 году. Конечно, приятно представить себе такое будущее, но она не могла не подумать и о множестве старинных вещей, которые исчезнут к тому времени, и о профессиях, каких тоже не станет.

Она часто вспоминала старинные часы, что оставила ей в наследство бабушка, и последнего часового доктора, — славного старичка в белом халате, который так хорошо умел лечить их.

Домашние помощники

Мне очень нравятся разные машины, механизмы, приборы и всякие прочие устройства, которые окружают нас в быту.

Я всегда считал, что у них есть душа и вообще каждое такое маленькое чудо, помогающее нам дома, это личность, и обнаруживать ее черты — занятие очень интересное. Наверное, поэтому мне и захотелось написать про них сказки.

Помню, когда мне устанавливали телефон, выбирая аппарат, я остановился на том, какой мне рекомендовали как самый лучший. На деле оказалось, это совсем не так.

Звонил я, к примеру, своему издателю:

— Я еще не закончил книгу…

Но тут разговор неожиданно прерывался, и я уже не мог добавить: «Потому что болел».

Или же разговаривал я с приятелем:

— Спасибо за приглашение, но я не могу прийти…

Связь опять прерывалась, и я не мог объяснить: «Потому что вечером должен работать».

Я вызвал мастера с телефонной станции. Он вскрыл аппарат, осмотрел его и заявил, что тот в полном порядке.

Только позднее понял я, в чем дело, — это оказался очень принципиальный телефонный аппарат, который не терпел ни малейшей лжи.

Он существовал для того, чтобы соединять людей, сближать их, поддерживать между ними связь, передавать информацию, и явно не желал ничего этого делать, если кто-нибудь хотя бы только намеревался сказать неправду, как это случилось со мной.

В самом деле, я не закончил книгу вовсе не оттого, что болел, а потому что ездил на пляж к морю. А приглашение на ужин не принял, потому что предпочел отправиться на свидание с девушкой.

Я попытался убедить свой телефонный аппарат быть чуточку снисходительней, но тщетно. Он оставался непреклонным в своей принципиальности, и просто не понимал, как это писатель может говорить неправду!

Пылесос мне тоже попался не совсем обычный — больной. Причем болезнь у него оказалась очень странная для подобного устройства — аллергия на пыль. Он ну совсем не выносил никакой пыли, задыхался от нее.

Служанка, которая приходила убирать мою квартиру, все время жаловалась:

— Синьор писатель, посудите сами, ну как же мне держать квартиру в чистоте, если этот пылесос не работает?! Он всасывает бахрому ковров, монетки, оказавшиеся на полу, туфли, даже краску со стен, но только не пыль! Выбросьте вы его и купите новый!

Мне не хотелось так поступать. Это же невозможно — выгнать больного человека из дома.

Пришлось служанке смириться и сметать пыль пучком перьев, подметать пол щеткой, ковры выбивать моей тростью.

Но я заметил, что пылесос любил втягивать еще кое-что: сигаретный дым!