Теодосия и Сердце Египта, стр. 30

– Он человек с подмоченной репутацией, а это, в свою очередь, бросает тень на работу всех немецких археологических экспедиций.

Пока мама, уставившись в потолок, произносила эту фразу, я незаметно вытащила из кармашка передника свой носовой платок, ухватила яйцо и спрятала в скомканном платке.

– А почему у него подмоченная репутация?

– Его подозревают в связях с черным рынком древностей и продаже артефактов в частные коллекции. Это помимо всего прочего… но к чему ты задаешь эти вопросы? – неожиданно встрепенулась мама.

– Ни к чему, так просто. Пытаюсь представить, что там происходит, на ваших раскопках.

Мама удивленно взглянула на меня, затем покачала головой и сказала:

– Мне нужно спуститься вниз, занести в каталог все новые поступления в музей. Если кто-нибудь станет спрашивать меня, скажите, что я там.

– Спасибо за завтрак, – произнесла я, опуская завернутое в платок яйцо в карман своей юбки. – Так приятно, что ты заботишься о нас.

– На здоровье, милая. Надеюсь, теперь у нас такие завтраки будут чаще.

Генри обернулся ко мне и выпучил глаза. В ответ я сильно пнула его под столом. Когда мама ушла, я потянулась и взяла лежащую перед папиным стулом газету. Он ее еще не раскрывал, а я хотела посмотреть, нет ли там упоминания о вчерашнем происшествии на площади перед собором Святого Павла.

Просматривая газету, я наткнулась глазами на заголовок: «Нашествие сельскохозяйственных вредителей на северные графства. Эксперты предсказывают рекордный неурожай».

В моих ушах колокольным звоном прокатились слова лорда Вигмера: «Чума, саранча, голод». При слове «голод» мне вспомнились изможденные бледные лица, которые я видела вчера в городских трущобах. Увидев их хоть раз, навсегда усвоишь, как выглядит голод.

Я вернулась к газете и прочитала о сильнейшем наводнении и небывало низкой температуре на севере страны. Генри поднялся из-за стола, подошел ко мне и тоже стал читать через мое плечо.

– Что такое пустула? – спросил он.

– Мерзкая штука, – ответила я.

– Нет, что это на самом деле?

– Пустула – это гнойный нарыв. Где ты увидел это слово? – спросила я.

Он ткнул пальцем в маленькую заметку в нижнем левом углу газетного листа. Я наклонилась ближе и прочитала заголовок: «Десятки человек в Хэмпсворде стали жертвами вирусной инфекции».

– Проклятье. Теперь нам не хватает только саранчи.

– Что такое саранча?

– Большое насекомое, похожее на кузнечика. Поедает посевы. Подчистую, – пояснила я. Голова моя была готова лопнуть от переполнявших ее мыслей.

– Что-то в этом роде? – спросил Генри, указывая рукой на большого, похожего на кузнечика, жука, прижавшегося с внешней стороны к оконному стеклу, чтобы укрыться от моросящего дождя.

– О, прелестно.

– Что?

– Ничего, – ответила я, думая о том, как сложно мне теперь будет связаться с лордом Вигмером. Ведь моя мама только что запустила конец света для нашей цивилизации.

На поиски союзников

Теперь я должна была что-то делать. У меня просто не оставалось выбора. Наложенное на Сердце Египта проклятие начало свою разрушительную работу здесь, у нас, в Британии. Я уткнулась в газету, намереваясь еще раз перечитать статью, надеясь на то, что могла ошибиться. Но вместо этого мои глаза наткнулись на фотографию в правом нижнем углу страницы.

– Это он! – сказала я, испугав при этом бедного Генри так, что он выронил последний кусочек своего тоста (тост, разумеется, упал намазанной маслом стороной вниз). – Один из тех немцев, за которыми мы вчера следили. Тот самый, который ударил Стоукса ножом.

– Вот это да! – воскликнул Генри, широко открывая глаза от удивления. Он наклонился вперед и отпихнул меня в сторону, чтобы лучше рассмотреть фотографию.

Сама статья оказалась ужасно скучной, полной рассуждений о политике и торговых переговорах между Британией и Германией. Основной вывод был следующим: Британия отклонила невыгодную для нее сделку с Германией. Германская делегация отказалась от своих предложений и возвращается домой. Автор статьи подчеркивал, что отстаивать свои интересы на международной арене Британия сможет только до тех пор, пока ее экономика будет оставаться сильной. Возобновить германо-британские торговые переговоры планируется весной.

Ну, конечно! Если к тому времени Британия будет ослаблена эпидемиями, нашествием сельскохозяйственных вредителей и голодом, она уже не сможет твердо отстаивать свои интересы на переговорах. Она станет все больше зависеть от других стран. Вигмер был прав – мы имеем дело с дьявольским, но блестящим планом. Для уничтожения своего соперника – Британии – немцы решили использовать силу египетской магии. Точь-в-точь, как это делали Тутмос III и Аменемхеб.

Я быстро пробежалась по оставшейся части статьи. Имя фон Браггеншнотта в ней не упоминалось, но было сказано, что немецкая торговая делегация завтра покинет свою резиденцию в Карлтон Террас и возвратится в Германию на пароходе «Кайзер Вильгельм Великий». Между прочим, Уилл говорил, что человека, который следил за мной, он заметил как раз в районе Карлтон Террас. А значит, между тем человеком и немецкой делегацией определенно существует связь.

Проще всего было бы свалить все это на Вигмера и его Братство, однако вчера их возможности не слишком меня впечатлили. Плюс к тому, ведь это наша мама привезла проклятый артефакт на родину, поэтому ответственность за это, надо думать, должен взять на себя кто-то из членов нашей семьи. Я приуныла, прикинув, насколько сложной представляется моя задача, но тут же заставила себя посмотреть на все с другой стороны: если я спасу Британию, это не сможет не произвести сильного впечатления на маму и папу. Я хочу сказать, что уж такого-то события они, наверное, не смогут не заметить?

Продумав несколько часов, я наконец выработала приемлемый, на мой взгляд, план. К сожалению, осуществить его в одиночку я не могла. Никак не могла. Мне требовалась помощь. Честно говоря, я терпеть не могу обращаться к кому-то за помощью. Прежде всего, люди редко соглашаются помочь. Во-вторых, если даже соглашаются, редко бывает, что они все делают именно так, как ты просишь. Вигмер строго-настрого запретил мне что-либо говорить родителям, значит, оставались только два человека, к которым я могла обратиться, – Генри и Уилл.

Генри был единственным человеком, которому, кроме меня самой, было известно о существовании организации Вигмера, но по сравнению со мной он не знал о ней и половины. Впрочем, мне, возможно, удастся договориться с Генри и Уиллом, не раскрывая ничего сверх того, что им и так известно. Если это получится, можно будет считать, что я не нарушила данного Вигмеру обещания. Главная роль в моем плане отводилась Уиллу – если, конечно, он согласится ее сыграть. Его роль была довольно опасной, и это беспокоило меня, но, пожалуй, не сильнее, чем чума, саранча и голод.

Самым слабым звеном в нашей цепи пока что представлялся Генри, но сейчас мне было не до того, чтобы долго размышлять об этом.

Я выглянула в окно, надеясь увидеть, что дождь кончился.

Нет, надежды мои не сбылись, и это означало, что мне придется идти до вокзала Чаринг-Кросс под нудным ледяным дождем. Вокзал был единственным местом, где я наверняка могла найти Уилла, а время между тем поджимало. Уилл мне нужен был прямо сегодня, чтобы с завтрашнего дня уже привести мой план в действие.

Прежде всего, мне требовалось решить непростую задачу – покинуть музей так, чтобы этого не заметил Генри. Мне не хотелось, чтобы он вновь отправился следом за мной. Когда я видела Генри в последний раз, он, бормоча о том, что сыт по горло всем этим египетским хламом, направлялся в сторону Оружейного зала.

Я схватила свое самое толстое пальто и зонтик и вышла на улицу под проливной дождь. Налетавшие резкие порывы ветра ненадолго сдвигали водяные струи в сторону, но затем дождевой занавес вновь закрывался. Вдоль тротуаров бежали ручьи дождевой воды, экипажи с трудом пробирались по мостовым, то и дело рискуя столкнуться друг с другом. Конечно, теперь, когда я знала о египетском проклятии, дождь мне казался более зловещим, чем прежде, он с каждой новой каплей все глубже погружал землю в хаос.