Певерил Пик, стр. 131

— Здесь нет союза, — ответил Бриджнорт, — по я не чувствую себя вправе отвергнуть помощь, посылаемую провидением его слугам. Число паше невелико, однако мы полны решимости. И всякий, кто придет на жатву с серпом в руке, будет принят с радостью. Когда жнецы свершат свое дело, они либо обратятся в нашу веру, либо расточатся. Был ли ты в Йорк-хаусе, брат, и видел ли ты этого нерешительного эпикурейца? В течение часа нам нужно знать его окончательное решение.

Кристиан взглянул на Джулиана, давая понять Бриджнорту, что присутствие юноши мешает ему ответить. Бриджнорт поднялся и, взяв молодого человека под руку, препроводил его обратно в ту комнату, где его ожидали отец и Хадсон. По дороге майор повторил, что все выходы из дома охраняются сильной и бдительной стражей и что Джулиану необходимо убедить отца задержаться на несколько часов в добровольном плену.

Джулиан ничего не ответил, и Бриджнорт вышел, оставив его наедине с отцом и Хадсоном. На их расспросы он коротко сказал, что, по-видимому, их на самом деле заманили в западню, ибо они находятся в доме, где расположились по меньшей мере две сотни фанатиков, вооруженных до зубов и готовящихся к какому-то отчаянному предприятию. У них же нет оружия, и это делает открытое сопротивление невозможным; и как ни неприятно оставаться здесь, трудно предположить, что при таких запорах на дверях и окнах их бегство, если они на него решатся, останется незамеченным.

Доблестный карлик один не терял присутствия духа и старался, хотя и безуспешно, ободрить своих товарищей по несчастью.

— Прекрасное существо с глазами, горящими подобно звездам Леды, — сказал маленький человечек, который был большим поклонником высокого стиля, — не могло пригласить меня, самого преданного и, быть может, не самого последнего из его слуг, в такую гавань, где меня ожидало бы крушение. — И он великодушно уверял своих товарищей, что, поскольку оп в безопасности, им тоже ничто не грозит.

Сэр Джефри, не слишком прельщаясь такой надеждой, сокрушался, что не может добраться до Уайтхолла, где он, конечно, нашел бы немало храбрых кавалеров, готовых помочь ему уничтожить этот осиный рой в самом гнезде его. А Джулиан думал, что лучшая услуга, какую он мог бы оказать Бриджнорту, — это открыть правительству существование заговора и, если возможно, заблаговременно предупредить об этом майора, чтобы тот успел спастись.

Оставил! их на досуге обдумывать свои планы, ни один из которых, по-видимому, не мог быть осуществлен, поскольку прежде всего необходимо было обрести свободу.

Глава XLIV

Переговорив с Бриджнортом наедине, Кристиан поспешил во дворец герцога Бакингема, выбирая путь, который позволил бы ему не встретить знакомых. Его провели в комнаты герцога, которого он застал за приятным занятием: герцог щелкал орехи и ел их, а на столе перед ним стояла бутылка с превосходным белым вином.

— Послушай, Кристиан, вот потеха! — сказал его светлость. — Я побился об заклад с сэром Чарлзом Сэдли и выиграл у него целую тысячу, клянусь всеми святыми.

— Рад, что вам сопутствует удача, — ответил Кристиан. — Но я пришел к вам по серьезному делу.

— Серьезному? Вряд ли я когда-нибудь буду серьезным, ха-ха-ха! Что же касается удачи, то тут она ни при чем. Остроумие да изобретательность — вот и все. И если бы я не боялся оскорбить Фортуну, подобно одному древнему полководцу, то сказал бы ей прямо в лицо: твоей доли в этом деле нет. Знаешь ли ты, Нед Кристиан, что умерла старая Кресуэл?

— Да, говорят, дьявол уже прибрал ее, — ответил Кристиан.

Ты неблагодарен, — сказал герцог. — Насколько мне известно, ты ей обязан не меньше других. Право же, старушка была благожелательна и во многом полезла, И чтобы ей не пришлось остаться без напутствия, как какой-нибудь еретичке, я побился об заклад — слышишь? — с Сэдли, что напишу к ее похоронам надгробную проповедь, что каждое слово там будет ей в похвалу, что при этом о ней будет сказана чистая правда, что епископ, однако, не сможет запретить Куодлингу, моему маленькому священнику, прочитать эту проповедь с кафедры.

— Я вполне могу оценить трудности этой задачи, милорд, — ответил Кристиан, который отлично знал, что не добьется внимания ветреного вельможи до тех пор, пока тот не выскажет всего, что в эту минуту занимает его ум, и потому в собственных же его, Кристиана, интересах дать герцогу поскорее выговориться.

— Ну вот, — продолжал герцог, — я заставил Куодлинга сказать примерно следующее: «Что бы ни говорили дурного о жизни этой достойной женщины, чьи останки мы предали сегодня земле, само злословие не сможет отрицать, что она хорошо родилась, хорошо вышла замуж, хорошо жила и хорошо умерла, ибо она родилась в Шедуэле, вышла замуж за Кресуэла, жила в Кэмберуэле и умерла в Брайдуэле…» note 101На этом кончилась речь, а с нею и честолюбивые мечты Седли, который намерен был перехитрить Бакингема. Ха-ха-ха! Итак, мистер Кристиан, что вам нынче угодно мне приказать?

— Во-первых, я должен поблагодарить вашу светлость за внимание: вы приставили к вашему бедному другу и слуге грозного полковника Блада. Черт побери, он так горячо принял к сердцу необходимость спровадить меня подальше от Лондона, что хотел добиться этого при помощи шпаги, а потому мне пришлось сделать этому наглецу небольшое кровопускание. Вашим фехтовальщикам, милорд, что-то не везет последнее время, и это странно — ведь вы всегда выбираете самых лучших и самых неразборчивых в средствах.

— Ну, ну, Кристиан, — сказал герцог, — не рано ли ты возликовал? Великий человек, если я могу назвать себя так, велик даже в неудачах. Я сыграл с тобой эту невинную шутку, Кристиан, чтобы показать тебе, как я интересуюсь твоими намерениями. Но я вижу, негодяй осмелился напасть на тебя с оружием? Этого я никогда ему не прощу! Как! Подвергать опасности жизнь моего старинного друга Кристиана!..

— А почему бы и нет, милорд, — хладнокровно сказал Кристиан, — коли этот старинный друг заупрямился и не хочет, как послушный мальчик, покинуть Лондон, когда вашей светлости угодно в его отсутствие развлекать у себя в доме его племянницу!

— Как так? Мне было угодно развлекать твою племянницу, Кристиан? — воскликнул герцог. — Но эта молодая особа отнюдь не нуждается в моих заботах — если не ошибаюсь, она должна была стать предметом благосклонного внимания короля.

— Однако ей пришлось пробыть в вашем монастыре чуть не двое суток. К счастью, милорд, отец настоятель как раз отсутствовал, а так как с некоторого времени монастыри у нас не в моде, то, когда он вернулся, птичка уже улетела.

— Кристиан, ты старый плут! Я вижу, тебя не перехитришь. Значит, это ты похитил мою хорошенькую пленницу, оставив ей заместительницу, на мой взгляд — гораздо более интересную. Ах, если бы она сама не отрастила себе крыльев и не упорхнула на них, я посадил бы ее в клетку из чистого золота! Впрочем, не бойся, Кристиан, я прощаю тебя, прощаю!

— Ваша светлость сегодня на редкость великодушны, особенно принимая во внимание то, что обижен я, а не вы. Мудрецы говорят, что обидчик труднее прощает, нежели обиженный.

— Что верно, то верно, Кристиан, — сказал герцог, — и, как ты правильно заметил, это нечто совершенно новое во мне: мое великодушие действительно выглядит удивительным. Ну, я отпустил тебе твой грех; когда же я снова увижу мою мавританскую принцессу?

— Когда я буду совершенно уверен, что каламбуры, пари и надгробные речи не вытеснят ее из памяти вашей светлости.

— Все остроумие Саута, или Этериджа, или даже мое собственное, — быстро сказал Бакингем, — не заставят меня позабыть мой долг перед прелестной мавританкой.