Сочинения, стр. 77
Песня микрофона
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц, —
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Сквозь меня многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь.
Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл — шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
усиливал…
На «низах» его голос утробен,
На «верхах» он подобен ножу, —
Он покажет, на что он способен, —
Но и я кое-что покажу!
Он поет задыхаясь, с натугой —
Он устал, как солдат на плацу, —
Я тянусь своей шеей упругой
К золотому от пота лицу.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл — шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
усиливал…
Только вдруг: "Человече, опомнись, —
Что поешь?! Отдохни — ты устал.
Эта — патока, сладкая помесь!
Зал, скажи, чтобы он перестал!.."
Все напрасно — чудес не бывает, —
Я качаюсь, я еле стою, —
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл — шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
усиливал…
В чем угодно меня обвините —
Только против себя не пойдешь:
По профессии я — усилитель, —
Я страдал — но усиливал ложь.
Застонал я — динамики взвыли, —
Он сдавил мое горло рукой…
Отвернули меня, умертвили —
Заменили меня на другой.
Тот, другой, — он все стерпит и примет, —
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
…Мы в чехле очень тесно лежали —
Я, штатив и другой микрофон, —
И они мне, смеясь, рассказали,
Как он рад был, что я заменен.
Песня из радиоспектакля «Зеленый фургон»
Нет друга, но смогу ли
Не вспоминать его —
Он спас меня от пули
И много от чего, —
Ведь если станет плохо
С душой иль с головой,
То он в мгновенье ока
Окажется со мной.
И где бы он не был, куда б не уехал, —
Как прежде, в бою, и а огне, и в дыму,
Я знаю, что он мне желает успеха,
Я тоже успеха желаю ему.
x x x
«Не бросать!», «Не топтать!» —
Это модно понять,
Или, там, «Не сорить!», —
Это что говорить…
«Без звонка не входить!» —
Хорошо, так и быть.
Я нормальные «не»
Уважаю вполне.
Но когда это — не
Приносить-распивать,
Это «не» — не по мне,
Не могу принимать.
Вот мы делаем вид
За проклятым «козлом»:
Друг костяшкой стучит,
Мол, играем — не пьем.
А красиво ль — втроем
Разливать под столом!..
А что — лучше втроем
Лезть с буылкою в дом?
Ну а дома жена —
Не стоит на ногах, —
И не знает она
О подкожных деньгах.
Если с ночи — "Молчи,
Не шуми, не греми,
Не кричи, не стучи,
Пригляди за детьми…"
Где же тут пировать:
По стакану — и в путь!
А начнешь шуровать —
Разобьешь что-нибудь.
И соседка опять
«Алкоголик!» — орет.
А начнешь возражать —
Участковый придет.
Он, пострел, все успел —
Вон составится акт:
Нецензурно, мол, пел,
Так и так, так и так.
Съел кастрюлю с гусем,
У соседки лег спать,
И еще — то да се…
Набежит суток пять!
Так и может все быть,
Если расшифровать
Это «Не приносить!»,
Это «Не распивать!»
«Не бросать!», «Не топтать!» —
Это модно понять…
И еще надо вскрыть
Смысл слов «Не курить!»…
Я встаю ровно в шесть
(Это надо учесть),
До без четверти пять
У станка мне стоять.
Засосу я кваску
Иногда в перерыв,
И обратно — к станку,
Даже не покурив.
И точу я в тоске
Шпинделя да фрезы,
Ну а на языке —
Вкус соленой слезы.
Покурить, например?
Но — нельзя прерывать,
И мелькает в уме
Моя бедная «мать».
Дома я свежий лук
На закуску крошу,
Забываюсь — и вслух
Это произношу.
И глядит мне сосед —
И его ребятня —
Укоризненно вслед,
Осуждая меня.