Сага о Гудрид, стр. 47

– Я и Гудрид дочь Торбьёрна, по обычаю, подтвердят в присутствии гостей брачную сделку в доме Лейва. А здесь, в церкви, я прошу Отца и Сына и Святого Духа, благословить нас, даже если у нас нет ни священника, ни святой воды.

Он перекрестил Гудрид и перекрестился сам, а потом вывел свою невесту на двор. Гудрид была так переполнена радостью, что едва могла идти.

Лейв произнес приветственную речь и сообщил о приданом, подарках и отдельно – о том подарке, который приготовил муж жене после брачной ночи. А затем некоторые из приглашенных женщин помогли Торкатле и служанкам Братталида обнести гостей блюдами. Гудрид пила из одной чаши вместе со своим мужем и гостями, думая о том, как же хорошо сидеть за столом на собственной свадьбе и не хлопотать об угощении. Но ей было приятно выслушать похвалы в свой адрес за пиво, которое они сварили вместе с Альдис из ячменя Карлсефни. Оно получилось покрепче, чем пиво на ее прошлой свадьбе!

Гудрид осторожно отпила из чаши, надеясь, что Карлсефни не захмелеет. Еще по Исландии она помнила мужчин, которые от пива приходили в неистовство или пели, кричали и хватались за мечи, готовясь отомстить за вымышленные оскорбления. Помнила она и свое опьянение в первую брачную ночь с Торстейном. Ей не хотелось повторять этого с Карлсефни. Теперь она, став его женой, желала бы ощущать его всем телом.

Она спросила у Стейна и Торкеля, не сыграют ли они что-нибудь, чтобы гости поняли, когда им надо взять лампы и проводить новобрачных в спальню. Наконец они привели с собой еще одного музыканта, играющего на свирели. Это был Эйндриди Лебединая шея из людей Карлсефни. Гости начали хлопать в такт музыке, а в Гудрид нарастало возбуждение.

Лейв поднялся с почетного сиденья, взял в руки зажженную лампу и произнес:

– А теперь мы засвидетельствуем, что Торфинн сын Торда и Гудрид дочь Торбьёрна вместе идут в спальню, как и подобает супружеской паре по исландскому и гренландскому обычаю. Мы просим Тора, Ньёрда, Фрейра, Фрейю и Белого Христа благословить их и всех гостей на брачном пиру.

Гудрид и Карлсефни подошли к постели. Жених отстегнул свой золоченый пояс и отдал его Снорри сыну Торбранда, а Гудрид медленно сняла платье, которое взяла Торкатла. На ней осталась лишь желтая сорочка с высоким воротничком, под которой висел амулет Фрейи. Взявшись за руки, они с Карлсефни сели на край постели.

Учтиво пожелав гостям доброй ночи, Карлсефни закрыл дверь спальни. Пир в доме продолжался с удвоенной силой, но Гудрид чувствовала только губы Карлсефни на своей груди, когда тот бережно снял с нее сорочку, словно охотник – шкуру с тюленя.

ВСТРЕЧА С НЕЗНАКОМЫМ МИРОМ

Вскоре после праздника Креста весной люди в Братталиде увидели на горизонте корабль Скюва и Бьярни. Гудрид выглянула из дома, чтобы убедиться в том, что Лейв со своими людьми, которые ловили на берегу фьорда рыбу, возвращаются. А потом они с Альдис начали спешно готовиться к приему гостей. Бревенный Мыс будет продан, и Карлсефни останется доволен. Теперь он без промедления хотел созвать тинг. Ради этого он срочно отправился в Кимбавог, где Торбранд и Снорри приготовили для «Рассекающего волны» новую парусину.

Карлсефни попросил Гудрид прийти на Площадку тинга, чтобы рассказать Скюву и Бьярни, что Бревенный Мыс ждет их. Оба они собирались поселиться в Эриковом Фьорде. Скюв похвалился:

– Теперь мы разбогатеем. Видели тех здоровых и сильных рабов у склада? Мы купили их на рынке в Дублине. Одного подарили Торкелю на Херьольвовом Мысе, в благодарность за то, что он приютил нас на зиму, а сегодня утром еще двоих купил муж Фрейдис, и попросил меня оставить ему еще и третьего. Но у нас есть еще четверо, так что выбирай, Карлсефни.

– Может, я тоже куплю себе рабов, – задумчиво произнес Карлсефни. – Когда вы посмотрите на Бревенный Мыс и решите наконец, купите вы его или нет, тогда мы подсчитаем стоимость с обеих сторон.

– Мы можем поехать с тобой на Мыс сегодня же вечером, когда солнце будет стоять между теми двумя вершинами. Ты не желаешь, чтобы мы оставили для тебя какого-нибудь раба? Единственный, кого ты не сможешь купить, тот, кто спит в траве.

Карлсефни с Гудрид подошел поближе к рабам. На земле сидели три женщины: они пряли, не поднимая головы. Один из рабов плел веревку, а другой – спал. Карлсефни тихо промолвил:

– Гудрид, может, ты хочешь взять кого-то из этих женщин в Виноградную Страну?

«Нет, никого!» – собиралась уже ответить Гудрид, но не сказала этого. Трудное это дело – подыскать служанок, которые согласились бы отправиться в далекую страну. Кроме нее самой и Торкатлы, с ними ехали еще двое женщин: они были женами двух мужчин из команды Торхалла и Бьярни. У раба же иного выбора не будет… Гудрид все продолжала смотреть на трех женщин и в конце концов указала на черноволосую, примерно тридцати лет от роду. Рабыня эта сидела и пряла, ловко двигая худыми пальцами.

– Спроси у Скюва, как ее зовут и понимает ли она северный язык.

Скюв почесал в затылке.

– Ты ведь знаешь, каковы они, эти рабы: стоят как бараны и даже не ответят, как их зовут. Мы назвали эту женщину Эммой, и она прилично изъясняется на нашем языке, потому что переспала с доброй половиной норвежских моряков в Дублине. Хозяин ее клялся, что она многое умеет, а продал он ее потому, что она больше не привлекала клиентов. С ней на борту не будет никаких хлопот.

Гудрид подошла к Эмме и сказала:

– Мне нужна служанка, которая многое умела бы по хозяйству. Ты сможешь приготовить еду на большое количество человек?

Рабыня не отрывала глаз от веретена, но все же ответила с сильным, но приятным акцентом:

– Я долго помогала по хозяйству Герде Кожаные губы на Херьольвовом Мысе.

– И ты сумела поладить с тамошней хозяйкой, Торунн?

В черных глазах Эммы блеснуло презрение.

– Торунн никогда не появлялась на кухне.

– Так… А ты умеешь ухаживать за крупным и мелким скотом?

– У моего отца было много скота.

– И ты ему помогала?

Вновь в усталых глазах проскользнула презрительная усмешка.

– Я помогала шить своей матери… А потом родителей убили, и я оказалась в плену.

Гудрид задумчиво посмотрела на рабыню и повернула назад к Карлсефни и остальным.

– Мне понравилась Эмма, она разумная женщина и понимает по-нашему. Она нам подходит.

Скюв и Бьярни недолго торговались о Бревенном Мысе, и еще до захода солнца Эмма перешла к новым хозяевам. Она должна была помогать Торкатле до отправления в Виноградную Страну. Гудрид решила, что чем быстрее Эмма и Торкатла найдут общий язык, тем лучше.

– Твоя жена не тратит времени понапрасну! – усмехался Скюв, обращаясь к Карлсефни. – Поберегись, иначе через год у тебя появится столько ребятишек, что в доме повернуться будет нельзя!

Гудрид виновато улыбалась, но ее вовсе не радовало, что Бревенный Мыс был теперь продан, хотя и на выгодных условиях. Всякий раз, оказываясь в объятиях Карлсефни, она думала, что не может столь пылкая страсть не породить ребенка, подобно тому, как нельзя не выковать из раскаленного железа знакомую, узнаваемую вещь. Но она по-прежнему оставалась бесплодной.

Получилось так, что Лейв и Торкель должны были ехать в Исландию и Норвегию, когда Карлсефни и Бьярни предстояло отправиться на север. Стейн проводил теперь часть времени в Братталиде, чтобы получше исследовать само место и его окрестности, но больше всего он упражнялся в стрельбе из лука. Через тонкие стенки молочной кладовой Гудрид слышала глухие удары стрел, вонзающихся в мишень, которую Стейн подвесил во дворе, чтобы люди могли пострелять на досуге, и в сумерках после ужина у дома разносились одобрительные вьпсрики, язвительные насмешки, а на берегу слышался звон мечей. Гудрид не видела столько оружия с тех пор, как уехала из Исландии, и воинственные звуки приводили ее в трепет.