Зарубежные клондайки России, стр. 8
Словом, страсти кипят, и судам Франции и России хватит работы, думаю, на весь XXI век.
2. НЕДВИЖИМОСТЬ
Если в отношении «российского золота» за рубежом с 1880 и по 1922 г. мы, по крайней мере, можем увидеть документальные следы его утечки, располагаем юридическими документами (соглашениями) или, как минимум, расписками (генерал П.П. Петров, атаманы Семенов и Калмыков и др.) о сдаче японцам ящиков или пудов золота на временное хранение, то в отношении российской недвижимости за рубежом все еще больше тумана, нежели ясности.
Судя по реакции официальных российских властей (совещание представителей министерств и ведомств у вице-премьера О.Д. Давыдова в российском Белом доме 18 января 1995 г.), они все еще никак не определятся, о какой собственности идет речь, сколько ее и с какого конца приступать к ее переводу «на баланс» Российской Федерации.
Время от времени в российской прессе по этой проблеме публикуются отдельные сенсационные факты. То вдруг сразу два журналиста (один даже возьмет у меня интервью) заинтересуются «апельсиновым гешефтом» двух высокопоставленных хрущевских чиновников в Израиле, отдавших в 1964 г. в обмен на апельсины (на сумму 4,5 млн. долл.) уникальные объекты церковной собственности в Иерусалиме. То собкор «Московских новостей» в Париже, бывший пресс-атташе посольства СССР во Франции Владимир Федоровский напишет под рубрикой «Скандал» о некрасивой возне московских ведомств вокруг особняка графа Шереметева на ул. Буассьер в связи с тем, что арендовавшее его с 1975 по 1992 г. прокоммунистическое общество «Франция — СССР» (ввиду распада СССР и конца субсидий от ЦК КПСС) обанкротилось и особняк вдруг оказался «ничейным».
Или известный «разгребатель грязи» и борец с коррупцией Александр Минкин опубликует с приложением многочисленных документов сенсационную статью «Как заработать первый миллион долларов?», в которой в духе захватывающего детектива рассказывает, как три ответственных чиновника бывшего Министерства внешней торговли СССР лихо «на троих» «прихватизировали» в 1990 г. два старейших советских внешнеэкономических объединения — «Автоэкспорт» и «Тракторэкспорт», фактически присвоив себе их советскую собственность (здания, оборудование, счета и т.п.) в Бельгии, Германии, Швеции, Финляндии и Чехии. Подобные журналистские расследования с наивным вопросом: почему именно этим конкретным чиновникам или даже отдельным вице-премьерам досталась за границей та или иная советская собственность? — оказались делом далеко не безопасным. Минкина, например, вскоре после его публикаций о коррупции генералов… избили возле его же дома.
Известную журналистку Елену Кожевникову-Эриксон за ее статьи в журнале «Столица» о сомнительных махинациях людей из окружения О.И. Лобова с недвижимостью во Франции (в частности, вокруг особняка графа Шереметева в Париже) стали по телефону запугивать анонимы («Гляди, кирпич на голову упадет…»), и мать двоих маленьких детей, несмотря на то что у нее муж иностранец, норвежский журналист, работающий в Москве, в панике обратилась в наш Экспертный совет: дайте документы по «графскому особняку».
Впрочем, журналистка осталась жива, а вот журнал «Столица» вместе с главным редактором А. Мальгиным и всем журналистским коллективом скоро… «скушали» — не лезьте не в свои дела, разоблачайте коммунистов, империалистов, гомосексуалистов, а не окружение вице-премьеров.
И хотя кирпичи, слава богу, на головы журналистов пока не падают, но документы по недвижимости уже горят. Как сообщил в наш Экспертный совет руководитель группы архивных исследователей В.П. Никифоров, в ФРГ странными пожарами 21 июня 1992 г. (г. Потсдам) и 18/19 апреля 1993 г. (г. Барби) было уничтожено более 5 тыс. документов, «подтверждающих права собственности Западной группы войск (ЗГВ) на недвижимое имущество».
Таких разоблачительных публикаций и справок за 1992-2003 гг. в различных печатных российских изданиях или поступивших в наш совет можно насчитать уже сотни, но они, увы, не дают, как правило, ответа на главные вопросы — о преемственности какой собственности (царской, советской или российской) идет речь, каков механизм ее возвращения (правовая база, юридические посредники, на чей баланс ее переводить) и какова вообще суммарная стоимость этой собственности?
Учет зарубежной собственности России первоначально был возложен на Мингосимущество (постановление Правительства РФ № 14 от 5 января 1995 г. «Об управлении федеральной собственностью, находящейся за рубежом»).
Но, как отмечалось в аналитической справке Счетной палаты (1996 г.), Мингосимущество не выполнило указание правительства (1995 г.) о создании автоматизированной системы учета, поэтому оно так и не подготовило полный реестр принадлежащих России зарубежных объектов (добавим, что реестра нет и по сию пору). Не выполнено и другое постановление Правительства за № 1211 от 12 декабря 1995 г. «Об инвентаризации собственности РФ, находящейся за рубежом». В результате так и не разработана методика оценки зарубежной собственности, включая не только недвижимость, но и капиталы бывших советских заграничных банков (по подсчетам иностранных аудиторов, на 4 трлн. руб. в ценах 1996 г.), а также их акций в зарубежных СП (еще до 64,5 млрд. руб.).
Да и что могли сделать девять сотрудников управления собственности за рубежом и межгосударственных имущественных отношений Мингосимущества, не имеющих ни компьютерной техники для учета, ни своих представительств за рубежом!
В итоге разнобой в подсчете объектов недвижимости за рубежом достигает огромных размеров: Счетная палата (1996 г.) полагает, что таких объектов всего 1509 в 112 странах мира (см. Приложение, док. 6), а бывший Российский центр приватизации (РЦП) бывшего вице-премьера и главы ГКИ Максима Бойко, одна из «контор» по перекачке средств из международных банков, созданная А.Б. Чубайсом, насчитала 2489 объектов недвижимости в 122 странах мира, да еще более 500 СП с участием российского капитала (1998 г.).
При этом и Счетная палата, и РЦП ссылаются на данные, полученные в одном и том же Мингосимуществе.
Стоит ли после этого удивляться, что пишущие по этому предмету журналисты совершенно запутались и поэтому выдвигают какие-то фантастические версии. Так, Наталья Самойлова написала, что «вполне может случиться так, что цена, которую придется заплатить России, доказывая право собственности, может сравняться со стоимостью объектов по выигранным делам». Эта же бойкая корреспондентка чуть ниже пишет, что цена зарубежных «объектов» по «различным неофициальным оценкам» их рыночной стоимости «колеблется от 10 до 300 млрд. долл.». То есть на 300 млрд. заявили и 300 млрд. нужно заплатить «судебных издержек»!
Так стоит ли игра свеч?
Могу с уверенностью сказать, что сама Наталья Самойлова, в отличие от членов Экспертного совета, ни с одним представителем зарубежных юридических фирм о «судебных издержках» не беседовала. Иначе она не допускала бы подобных «переборок». Скажем, мне довелось в Лондоне, Париже и Нью-Йорке вести предварительные неофициальные переговоры с руководством крупнейших английских и американских юридических фирм «Пинкертон» и «Скадден». У них — не у нас: гонорары начисляются не с потолка, а либо «по часам» (максимум 450 долл. за час), либо по проценту от стоимости выигранного в суде объекта недвижимости, причем чем дороже объект, тем ниже процент, но в любом случае, как правило, существует предоплата. Так вот, если бы одна из этих фирм взялась по поручению правительства России вести «дело о 300 млрд. долл.», более чем на 1% она бы не претендовала.
Согласитесь, такая «цена, которую придется заплатить России», вполне приемлема. Более того, директор службы консалтинга и расследования фирмы «Пинкертон» Николас Берч даже обратился ко мне с официальным письмом 26 февраля 1993 г. предлагая немедленно прибыть в Москву и начать переговоры с официальными лицами Правительства РФ без всякой «предоплаты».
Хуже другое. Озвученная журналистская идея о непомерной цене «судебных издержек» имеет широкое хождение в самых высоких кругах российского истеблишмента: от одного из министров Правительства РФ я лично слышал нечто подобное.