Резервация, стр. 7

В лабораторию вошел сержант, с ним пришел и техник. В аппарате, вместо Мягкой Головы, мелькала сплошная масса, из которой появлялись то руки, то ноги, то глаза. Сержант еле сдерживал смех. Техник же был мрачен как туча. Его процессы наказания больше не развлекали.

Аппарат встал, коротко помигав разноцветными огоньками. Крышку открыли, но каша, которая была в камере тут же возмутилась:

— Я протестую! Это дискриминация! — орал жидко-образный Мягкая Голова.

— Закрывай обратно, — буркнул техник.

Роботы тотчас исполнили его приказание и снова пустили механизм. Теперь в аппарате ничего интересного не было, каша и каша, а точнее слизеобразное вещество.

Аппарат снова встал. Содержание его камеры налили в пластиковую канистру. Сержант взял ее, одобрительно по ней, похлопав и хорошенько взболтав содержимое, поставил на пол. Но канистра у его ног заерзала, а из ее горлышка высунулся глаз. Канистра качнулась и упала на пол. Каша, вытекшая из нее, посмотрела на сержанта и техника, обругала их на чем свет стоит, прогрызла дыру в стене и бросилась улепетывать по песку, прочь от лабораторий, нецензурно ругаясь.

— Стреляй! Уйдет! — подпрыгнул техник.

Сержант выхватил бластер и начал палить, держа его обеими руками. Посреди убегающей лужи образовалась шипящая дыра, и желеобразный Мягкая Голова стал ругаться громче и нецензурнее. Сержант еще раз выстрелил.

Убрав оружие сержант взял со стола лаборатории небольшую коробку, совок для мусора и отправился собирать то, что осталось от сбежавшего бандита. Аккуратно сгреб пепел в коробку и разровнял его пальцем.

В ответ на это из пепла послышалось матерное слово, за ним еще одно.

Сержант открыл шлем и плюнул в коробку с пеплом.

— Чего харкаешь! Чего харкаешь! — донеслось оттуда.

Сержант удивился, скорчил злорадную ухмылку, извлек из-за пояса плазменную зажигалку и острием языка плазмы начал равномерно нарезать пепел кусочками. Коробка запрыгала в его руках; но вскоре угомонилась.

— Надо же, заткнулся, — и с этими словами сержант плюнул в нее еще раз.

— Нуты! — раздалось из коробки.

На этот раз сержант не выдержал. Он страшно заорал, подкинул коробку вверх и в прыжке, что было силы, нанес по ней смертельный даже для слона удар ногой. Тысячи черных пылинок разлетелись по ветру, а вместе с ними и тясячи матерных слов.

Уже было поздно. Нужно возвращаться. Сержанту нелегко было отпускать пилота после стольких лет разлуки. Но что поделаешь. Самого его ждала каторжная работа. На рассвете прибегут строители. Нужно обеспечить полную безопасность им, их технике, смотреть в оба, не смыкая глаз, что бы не было съедено дорогостоящее оборудование.

Прощаясь, сержант, незаметно сунул пилоту пластиковую бутылку, и тот, незаметно успел спрятать ее под форму.

Последний раз махнув отлетающему шаттлу, уносящему пилота к начальству, сержант побежал к своему кораблю.

«Бог знает, что успели натворить эти уроды за время моего отсутствия»? — думал он.

7

Было далеко за полночь, когда над резервацией появились огни корабля сержанта. Он повис над стартплощадкой, разворачиваясь с креном на корму, выпуская шасси.

Увидев огни, шайка синих и лысых прекратила бегать и притаилась за одним из песчанных холмов.

Корабль опустился, но его огни и прожектора не гасли. Казалось, день пришел на стартплощадку. Прожектора и фары корабля сделали из нее сплошное светящееся пятно, посреди черной земной ночи. Вертящиеся корабельные сирены бросали яркие отсветы на дальние барханы.

В ярком свете были видны, передвигающиеся по площадке железные многорукие создания, издающие то и дело странные звуки и мигающие маленькими огоньками. Между ними часто мелькала фигура сержанта, отдающего приказания. Андроиды, руководимые сержантом, монтировали подсветку площадки для безопасной посадки летающих средств в полумраке рассвета.

Слепящий свет вспугнул банду синих и лысых, и они понеслись по холмам, прочь от корабля, сверкая в отблесках сирен своими лысинами. Далеко, почти на линии горизонта они снова затаились. Но их опять вспугнули. Их вспугнула первая, падающая на освещенную стартплощадку звезда. Падающая звезда зажглась далеко от места посадки и теперь приближалась и росла.

Начиналось беспокойное утро.

Сержант помогал строителям выгружать оборудование, командуя роботами, когда мимо него пробежал Жу-жа.

— Сержант! Сержант! — кричал он, запыхавшись.

— Ну, чего орешь? — повернулся к нему сержант.

Жужа остановился и шумно задышал хоботом.

— Бритый Одноглазого съел!

— То есть? — не понял его сержант.

— То и есть, съел и все, вот его хвост, — протянул Жужа сержанту обглоданный хвост Циклопа.

— Так, Бритый! Бритый, свинья, иди сюда! — закричал сержант.

Через несколько минут, пыхтя, с набитым животом, лениво приполз Бритый.

— Говорят, звали, шеф? — осведомился он.

— Твоя работа? — показал ему сержант хвост.

— Это Жужа накапал? — ответил вопросом на вопрос Бритый.

И тут сержант вспомнил, что будет и воскресенье и что первая задача сейчас — это дать спокойно работать строителям. И что теперь они хоть в карты, хоть во что играют.

— Да, это он накапал, — негромко сказал сержант, размахнулся и выбросил хвост Одноглазого.

Жужа выпучил от страха глаза. Чешуя на нем встала дыбом. Он не понял, что это вдруг случилось с сержантом.

— Да я его съем! — зарычал Бритый.

— И правильно сделаешь, — буркнул сержант, снова занимаясь роботами.

— Ага, сержант, — отвлек его Бритый, — я его съем, а ты меня в камеру.

— Нужен ты мне больно, — ухмыльнулся сержант.

— Что, правда? — удивился Бритый.

— Даю слово, — успокоил его сержант.

Бритый перевел взгляд с сержанта на Жужу и издал утробный рыг.

И они понеслись. Сначала Жужа, от страха, потом Бритый, от голода. Сержант же продолжал махать руками роботам.

Мимо него пробежала шайка синих и лысых. Обратно они волокли за все конечности Бритого, который тащился на спине по песку и трогал свой круглый живот, откуда были еле слышны писки Жужи:

— Свинья! Выплюни меня обратно, а то хуже будет!

Но Бритый и не думал его выплевывать.

Сержант посмотрел им вслед, усмехнулся и занялся делом.

В ночь с субботы на воскресенье сержанту тоже не пришлось спать. Он встречал. Встречал участников сафари. Их было много, и сержант уже валился с ног от усталости. В конце концов, последний раз взглянув, как андроиды провожают охотников в лагерь, сержант пошел проверить боевую, оснащенную батареями парализаторов и сеточных устройств технику. Осмотрев и ее, сержант взглянул на часы. Спать ему осталось от силы два часа. Сержант огляделся, откорректировал будильник в часах и залез в ближайший воздухоход, положив ноги на пульт управления.

Воскресное утро началось неожиданно и еще раньше, чем сработал будильник сержанта, что впрочем очень разозлило его хозяина.

Один из мутантов просто решил позавтракать. Он выбрался из отстойника, потянул хоботом воздух и обнаружил, что совсем рядом видимо-невидимо железа, ламп, пластмассы и прочих вкусных вещей. Но съесть ничего так и не удалось.

Злодей оказался пойман стальной, трехпальцевой рукой боевого андроида. Рука эта почему-то не кусалась, об нее только ломались зубы, зато лизать ее было очень удобно.

Сержант проснулся от возни, произошедшей при поимке голодного упыря, а когда выглянул из воздухохода, то увидел, что робот везет сдать ему, местному представителю власти, то, что поймал.

«Откуда этот железный чайник узнал, что я сплю именно в этом воздухоходе»? — подумал сержант и произнес вслух:

— А мне-то ты его зачем тащишь?

— А что с ним делать, сэр? — в недоумении остановился робот.

— Да выкини его куда подальше.

Следуя совету сержанта, робот немного отъехал, размахнулся и запустил, то, что висело у него в руке, со всей своей железной силы.