Я никому не нужна, стр. 4

– А я? – ошарашил ее неожиданным вопросом Клим.

Люся растерялась. Вообще-то она привыкла на работе к неожиданным вопросам и даже к экстремальным ситуациям и давно уже научилась ловко выкручиваться из любого положения, но вопрос Клима ее явно обескуражил и поставил в тупик.

– В каком смысле «ты»? – вопросом на вопрос ответила Черепашка, ощущая прилив горячей волны крови.

Она опустила голову, чтобы Клим не увидел, как покраснели ее щеки.

– Извини, – очень серьезно отозвался Клим, – это была шутка. Увы, глупая. А насчет музыки, – сменил он тему, – так это тоже в общем-то была шутка. Я люблю музыку, но только не ту, которую все слушают…

– Все разную музыку слушают, – оживилась Черепашка, которая была очень благодарна Климу за то, что он избавил ее от необходимости реагировать как-то на его странную шутку.

– Это понятно: попса, роко-попс, рок, хард-рок, панк-рок, рэп, готика и все такое… Думаешь, я такой темный, необразованный и не знаю, что стилей и направлений у так называемой современной музыки куча? – Клим как бы невзначай провел рукой по коротко остриженным волосам Черепашки. – Только я все это музыкой не считаю. Так… развлечение, да и то когда уж совсем делать нечего.

– А что же тогда, по-твоему, является музыкой? – Так приятно было опустить голову на его плечо и разговаривать, делая вид, что танцуешь медленный танец.

– Малер, Вагнер, Скрябин, Шостакович…

– Вот как? – Черепашка не пыталась скрыть своего удивления. – Вообще-то я раньше тоже классическую музыку слушала, только все больше Моцарта, Генделя, Шопена…

– Только ты не подумай, что я такой крутой меломан, – поспешил оправдаться Клим. – Просто я с четырех лет на фортепьяно играл. Даже в одном конкурсе престижном победил. Предки и преподаватели видели во мне нового Ван Клиберна, но я, увы, не оправдал их надежд.

– Что же так? – Люсе было очень приятно услышать, что ее новый знакомый учился игре на фортепиано.

Это обстоятельство еще больше сближало их, ведь Люся тоже с шести лет ходила в музыкалку, правда, победами на конкурсах она похвастаться не могла, но все же.

– Не знаю, – после паузы отозвался Клим. – Просто проснулся однажды, посмотрел на свой рояль и понял, что если сейчас открою крышку, то меня стошнит прямо на клавиши. И с тех пор как отрезало. Родители в ужасе – ничего не понимают, затаскали меня по врачам, по психологам разным.

– Может, ты просто переутомился, – предположила Люся.

– Не в этом дело, – замотал головой Клим. – Мне так нравилось играть, что я почти никогда не чувствовал усталости, понимаешь? Я ведь не только исполнителем был, но и сочинял. Даже оперу на сюжет одного современного романа написал…

– Что же тогда произошло? – искренне недоумевала Черепашка.

Такую странную историю она слышала впервые.

– Один астролог, папин друг, когда сделал мой персональный гороскоп, сказал, что у меня в тот период был переломный момент и что якобы так оно и было звездами предначертано – полная смена интересов и чуть ли не перемена всей жизни. Еще он сказал, что раз оно так в гороскопе обозначено, то от этого никуда не уйдешь и, сколько бы я себя ни насиловал, ни перебарывал и ни пыжился, ничего путного из этого не вышло бы.

– И что, неужели после этого от тебя все отстали?

Музыка кончилась, но они не замечали этого, продолжая топтаться на месте, изображая медленный танец.

– Представь себе, – засмеялся Клим. – Я и сам удивился. Но дело в том, что отец очень доверяет этому Геннадию, ну, так его зовут, астролога этого. Папа вообще, чуть что, звонит ему, консультируется, если там встреча какая-нибудь важная намечается или еще что-нибудь.

– Здорово! – протянула Черепашка. – Вот бы мне так.

– Хочешь, можем сходить к нему, – с готовностью предложил Клим.

– Да нет, – мотнула головой Люся, – я не о том. Я имею в виду, что было бы классно, если б у меня тоже так – раз – и отрезало, в смысле от телевидения. Чтобы не меня выгнали, понимаешь, а мне бы резко расхотелось всем этим заниматься. Ну вот как у тебя с музыкой произошло.

– А ты представь, что это так и есть, – улыбнулся Клим.

Наконец они перестали перебирать ногами, остановившись посреди комнаты. Впрочем, его руки по-прежнему лежали на талии у Черепашки, а ее у Клима на плечах.

– Легко сказать «представь», – покачала головой Черепашка, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу. – Как ни представляй, а от ощущения собственной ненужности никуда не уйдешь.

К этому времени заиграла новая композиция, и Люся увидела Тополян, медленно подплывающую к ним.

– Я, конечно, дико извиняюсь, – грудным голосом заговорила Света, – но, может, наша телезвезда будет так любезна и одолжит мне своего кавалера буквально на несколько минут?

– В смысле? – Черепашка опустила руки.

Клим тоже моментально отреагировал и убрал свои руки с ее талии.

– Клим, я хочу с тобой потанцевать, – сообщила Тополян и, чуть ли не отпихнув Черепашку, заграбастала слегка обалдевшего Клима в свои объятия.

– Люсь, я скоро, – крикнул Клим вслед быстро удаляющейся Черепашке. – Ты только не уходи.

Вообще-то именно это и собиралась сейчас сделать Черепашка – уйти. Внезапно ей стало стыдно из-за того, что она так разоткровенничалась с человеком, которого видит первый и, возможно, последний раз в жизни. Чего это она стала изливать перед ним душу, жаловаться на жизнь? Люся терпеть не могла выглядеть в глазах окружающих слабой, а тем более жалкой. Еще немного, и она разревелась бы от жалости к самой себе у Клима на плече. Хорошо, хоть Тополян вовремя подкатила. Погруженная в собственные мысли, Черепашка присела на диван. Он стоял у самой стены, и отсюда отлично просматривались танцующие пары.

Какое-то время Люся смотрела на свои пальцы, нервно теребившие неизвестно откуда появившийся у нее в руках шелестящий фантик, а когда подняла голову, то в первую секунду не поверила своим глазам, настолько диким и невероятным оказалось то, что она увидела. Жарко обхватив руками шею Клима, Тополян целовалась с ним взасос. Несколько мгновений Черепашка сидела неподвижно, потом даже глаза кулаками тереть начала, будто надеялась, что после этого кошмарное видение исчезнет. И оно действительно исчезло. Когда Люся вновь взглянула на парочку, то увидела, как Клим с остервенением трет ладонью губы, а Тополян, засунув руки в карманы короткой джинсовой юбки, смотрит на него и улыбается.

– Ненормальная! – услышала Черепашка отчаянный возглас Клима.

В следующее мгновение он уже сидел рядом с ней на диване, вытирая губы темно-синим носовым платком.

5

– Ну как он тебе? – учащенно дышала в трубку Лу. – Не жалеешь, что я тебя в гости вытащила? Ну рассказывай. Он тебя до самого подъезда проводил? Вы целовались? – так и сыпала вопросами она.

– Не целовались. Проводил до остановки. Что в гости меня вытащила, не жалею, и Клим мне понравился, – отвечала Черепашка.

– Не целовались, значит? – В голосе Лу послышалось явное разочарование. – С Тополян, значит, он целовался, – не преминула напомнить она подруге недавний инцидент, – а с тобой не захотел, выходит?

– Ладно тебе, – устало отозвалась Черепашка. – Она сама на него набросилась, Клим даже понять ничего не успел.

– Это он тебе так сказал? – не унималась Лу. – А вот Тополян мне этот случай иначе преподнесла.

– А ты ее больше слушай, – начала раздражаться Люся. – А то ты Тополян не знаешь!

– Да знаю я Тополян, еще как знаю, – с улыбкой произнесла Лу. – Просто хотела проверить, действительно ли тебе понравился Клим или ты просто так сказала.

– Ну и что, проверила?

– Угу, – удовлетворенно отозвалась Лу, – похоже, не врешь. Вообще, Люська, ты супер, я даже не ожидала от тебя, если честно.

– Чего же ты от меня не ожидала?

– Взяла и с ходу влюбила в себя такого классного парня.

– Кто тебе сказал, что я его в себя влюбила? – возразила Люся. – Просто у нас с Климом много общего, мне с ним интересно…