Все как у людей (сборник), стр. 39
Подрастала Маруся, а отношение к брату не менялось. Все ей надо с Витей. Он гулять – и ей гулять. Ага, очень она ему нужна, ни побегать с ребятами, ни в футбол погонять. Однажды Витя разжалобился и взял с собой приставучую сестру, и что вышло? Усадили ее, как человека на пенек. Накидали свои куртки, чтобы стерегла, и начали играть. Ну это же футбол! Гоняли за мячом, игра шла – загляденье. Витя в пылу игры споткнулся о чьи-то ноги и пролетел «рыбкой». Маруся, увидев ободранные коленки брата, подняла такой вой, что игру пришлось прекратить. А проходящая мимо бабка, не разобравшись, стала кричать, что, мол, балбесы, малую обижаете?
Витя всю дорогу домой на Марусю ругался. Пиявка несчастная, всю игру испортила. Теперь еще и ребята засмеют. Сестренка хлюпала носом, она ведь испугалась, что брату больно и кровь «текет».
Полегче было только, когда отчим приезжал из рейса. Маруся начинала делить свою привязанность пополам. Заискивающим голосом уговаривала:
– Витя, а пойдем к папе в галаж?
– Отстань, не пойду. Там бензином воняет. Иди-иди, пиявка, хоть отдохну от тебя.
Витя с удовольствием бы пошел, но опять что-то мешало. Может, хотелось, чтобы отчим поуговаривал, или еще что-нибудь. Витя не знал, как это объяснить. И решал, что ему и без отчима хорошо. Зачем ему дядя Леша? Он же не отец. А совсем глубоко-глубоко, как в маленькой норке под деревом, копошилась мысль: «Жалко, что дядя Леша ему никто».
Словом, живут и живут. Кто-то из знакомых подарил Марусе кошку-копилку. Примитивно нарисованная мордочка, покрашенная в синий цвет. Мама отдавала Марусе мелочь, и та бросала ее в прорезь на головке кошки. Из всех игрушек Маруся больше всего любила эту копилку. Деньги ей были не интересны, просто велели, раз копилка – надо собирать. А вот страшненькая синяя кошка была предметом Марусиной любви и заботы. На ночь она стелила на стол тряпочку и укладывала свою Василису спать. Она бы и в постель ее взяла, да мама не разрешила.
Витя гонял в футбол во дворе. Не шла сегодня игра. Мишкин мяч лопнул, играли Гошиным, а он отлетел на дорогу. Пока думали, как достать, мяч попал под колеса. Не получится сегодня, расходиться надо.
Витя поднимался по лестнице пешком. Чем ближе к квартире, тем отчетливее Витя слышал чей-то вой. Даже не вой, а завывание, и голос подозрительно знакомый. Витя прибавил ходу. У двери в квартиру, на полу, сидела Маруся. Ну и вид! Мама дорогая! Грязная, зареванная, платье рванное, лохматая. Витю аж пот прошиб.
– Ты что? Кто тебя так? Мама-то где? Да не реви ты, что случилось, Маруська? Да что с тобой?
Маруся, долго захлебывалась слезами, от рева начала икать и, кроме слов: «Василиса» и «секрет», Витя ничего расслышать не мог.
Чистого платка не было. Витя решительно задрал Маруське подол платья (все равно испорчено) и вытер ей лицо и нос. Теперь можно было выяснять, что произошло. Мама ушла в магазин и оставила ее одну, должен был вернуться отчим из гаража. Маруся села раскрашивать. Но тут ей на глаза попался Витин портфель. Картинки в учебниках как раз были скучные и не цветные. Ну и как тут устоять?.. Раскрасив учебник почти до конца, Маруся с ужасом вспомнила, что Витя говорил про какую-то злую училку, которая за каждое пятнышко в тетради, голову оторвет. А за учебник-то что может сделать?.. И девочка испугалась, что по ее вине брат останется без головы. Она решила взять деньги из копилки и быстро купить другой учебник, чтобы Витя даже не успел узнать и рассердиться. Но копейки из Василисы не вываливались, а разбить любимую кошечку Марусе и в голову бы не пришло. Мамы дома нет, остается идти к папе в гараж, чтобы он как-нибудь ловко достал деньги из Василисы.
Маруся с кошкой пошла к гаражам и повстречала Гуню. Прозорливый Гуня сразу смекнул, что к чему, и кошку у Маруси отнял. Она подняла визг, но рядом шли ремонтные работы, и девчоночий писк никто не услышал. Но лишиться своей кошки Маруся не могла. Сначала Гуньку смешили ее попытки отобрать копилку, а потом надоело. Он схватил ее за волосы и отшвырнул от себя. Дорога шла в гору, и бедная Маруся довольно долго катилась, обдирая руки и ноги.
Витя слушал и чувствовал, как непроизвольно сжимаются кулаки. Вот Гунька – гад! Как можно было ударить такую маленькую?! И копилку отобрал. У кого? Маруське только через неделю шесть исполниться. Ну и пусть она приставучая, и Витя зовет ее пиявкой. Она же маленькая! Она – сестренка. Он не абы кто, а старший брат. И никому из посторонних не даст даже пальцем ее тронуть! Еще чего не хватало!
– Маруська, сиди тут! Я тебе твою Василису сейчас принесу.
– Он не отдаааааст! – опять заревела девочка
– С руками оторву, – зло пообещал Витя и ринулся вниз.
Он бежал за гаражи, Гунька там часто ошивался. Точно, сидит, пьет пиво и лениво пинает ногой пустую банку.
– А, Витек!.. Куда по жаре намылился? А меня вот сеструха твоя осчастливила. Денежку забашляла. Но маловато, только на бутылку пива хватило.
Витя почувствовал, как все тело окутывает волна злости, даже лицо покраснело.
– Кошка где? – прошипел Витя.
– Тебе в рифму ответить? – глумливо ощерился Гуня.
Но Витя и сам увидел блестевшие в траве среди мусора и окурков ярко-синие черепки.
– Ну, держись, гад!
Витя бросился на Гуню с такой силой, что тот от неожиданности растерялся и пропустил два довольно ощутимых удара. Но силы были не равны. Гунька был старше и сильнее. Он надеялся, что Витя в итоге отступит. Но Витю уже нельзя было остановить. И Гуня стал бить всерьез.
Заплывший глаз Вите мешал смотреть, из носа капала кровь и противно сползала на губу. Но он все равно продолжал наскакивать на Гуньку. На секунду Витя перестал понимать, что происходит, сильный удар сбил его с ног. Он лежал на земле, пытался встать, но Гуня придавил его своим телом. Близко-близко Витя увидел пустые злые глаза соперника.
– Ну что, щенок, теперь убивать тебя буду.
Гуня злорадно покручивал в руке «розочку», отбитое горлышко бутылки.
Витя даже не успел испугаться. Гунька почему-то поднялся в воздух, нелепо взмахнув руками, и упал куда-то в бок. И над Витей склонился дядя Леша.
– Вставай, защитник. – Дядя Леша протянул руку.
Витя рывком поднялся, и сразу закружилась голова, ткнулся разбитым носом в грудь отчима.
– Тихонько, тихонько. Вот как навоевался. – Дядя Леша обнял Витю, легонько поглаживая по спине. – Ничего, до свадьбы заживет. А за своих всегда постоять не грех, дороже своих-то и нет никого, да, Витюха?
Витя стоял, прижавшись к отчиму. Ему и хотелось так стоять, долго-долго. И запах бензина почему-то казался не противным, а родным.
Единственный
На извечный бестактный вопрос взрослых: «Кого ты больше любишь?» Лика уверенно отвечала: «Папу!»
Она папу не просто любила, обожала. С самого раннего детства Лика усвоила: папа – это праздник, красота, радость, словом, все самое лучшее. У других детей какие-то обычные, неинтересные папы. А вот у нее! Папа очень красивый – это все говорят. Он – стройный, высокий и одет всегда нарядно. И зовут его красиво и необычно – Эмиль Эдуардович Томич. Его так назвали из-за дедушки, папиного папы, Эдуарда Эмильевича. Дедушка тоже был красивый, его портрет висит у них в гостиной. Но Лике кажется, что папа красивее дедушки. Она вообще видела деда только на портрете, он умер, когда Лика только родилась, но папа всегда говорит о дедушке с восхищением, и Лика его любит из солидарности с папой.
Маму она, наверное, тоже любит. То есть привыкла, что мама есть, но разве можно их сравнивать. Мама – обычная, ничего примечательного, мама, как мама. Серая уточка, рядом с многоцветным селезнем. Лика считала, что мама вообще существует, чтобы удобнее устраивать жизнь для папы и для нее. И быть скромной рамочкой для семейного портрета «Король-Солнце и принцесса».
Как Лике повезло, что она похожа на папу! Такие же блестящие густые черные волосы – чуть приподнятые к вискам, зеленые глаза, ровная кожа и ослепительная улыбка. Папа всегда следит, что бы Лика была нарядно одета, волосы не испортили косичками и, чтобы вела себя дочь, как маленькая леди.