Мальчик из Брюгге, стр. 30
— Поэтому вы и притворились агентом сыска…
Разочарование появилось на лице Идельсбада.
— Эти истории с убийствами пришлись очень кстати. Благодаря одному из наших людей, внедренному в службу сыска, я смог получить всю информацию о Слутере и остальных, а также фальшивое удостоверение. Я был убежден, что карта все еще находится в доме. И мне любой ценой нужно было проникнуть в него.
— Вам это не удалось, и вы проникли силой. С сообщниками. Бедная Кателина чуть не умерла со страха. Вы…
Португалец сухо оборвал его:
— Нет. Ошибаешься. К этому нападению я не имею никакого отношения. Во-первых, у меня нет сообщников, и, во-вторых, я не сделал бы такой глупости, тем более при свете дня. Зато я знаю, кто были эти люди.
Ян поднял брови, ожидая продолжения.
— Они испанцы. Очевидно, секреты не так уж строго охраняются, как это принято думать. В королевстве Кастилия наверняка узнали о проделке Ван Эйка. По причинам, которые я тебе назвал, Испания так же заинтересована в этих картах, как и герцог Бургундский. Во Фландрии, как и повсюду, у нее есть свои агенты. Они-то и разгромили ваш дом. Я здесь ни при чем. К несчастью для них и к счастью для меня, Ван Эйк принял меры предосторожности, спрятав карту в комнате, смежной с мастерской. Ты сам мог убедиться: они пытались взломать дверь.
— Какое-то безумство, — вздохнул мальчик. — Из-за карты! — И, охваченный сомнением, спросил: — Что вы делали там в ночь смерти Ван Эйка? Вы уверяли, что не наделали бы глупостей, не дали бы себя раскрыть.
— У меня больше не было выбора. Возвратился герцог Бургундский, и Ван Эйк должен был встретиться с ним на следующий день. С отчаяния я попытался образумить твоего отца. Я описал ему все последствия его поступка. Разрыв наших отношений с Фландрией. Возможность войны. Пролитая кровь. Я воззвал ко всем его чувствам. Короче, я все испробовал.
— А как он к этому отнесся?
— Буду откровенен. Я уже собирался сделать крутой поворот. К сожалению…
— Он умер…
Идельсбад кивнул. Ян заметил, что он устал.
Темнота вползала в комнату, почти ничего не было видно. Молчание затянулось. Перед мысленным взором Яна мелькало прошлое. Загадочное поведение Ван Эйка. Его тоска и нервное напряжение. Его отказ открыть Кампену и другим факт покушения на него.
— Что-то ускользает от меня во всей этой истории, промолвил Ян. — Убийства, люди, пытавшиеся меня убить… Какое это имеет отношение к карте?
— В этом-то и для меня загадка. Ума не приложу… — И вдруг лихорадочно спросил: — Типы, которые на тебя на пали, упоминали о карте? Спрашивали тебя о ней?
Мальчик отрицательно покачал головой:
— Они просто хотели меня утопить. Я только запомнил, что один из них говорил не по-нашему, кажется, на итальянском.
— Странно… — Гигант резко встал. — Мне нужно подумать.
— А я что должен делать?
— Ляжешь спать… Завтра видно будет.
Ян нехотя расстался со своим табуретом. Он плохо себя чувствовал, кружилась голова. Выглянул наружу — сплошной мрак. Казалось, в чаще притаилась армия призраков, готовых выскочить по первому знаку.
ГЛАВА 14
На палубе корабля Ян отбивался от окружавших его гримасничающих персонажей. Мертвец с улицы Слепого осла приближался к нему с зияющим горлом. Его руки напоминали вилы, готовые пронзить насквозь. Ветер завывал в вантах, и гигантские волны разбивались о корпус с оглушительным шумом. Ян ринулся вперед, пытаясь спастись, но все напрасно.
— Ты умрешь, Ян! — насмешничали голоса. — Ты соединишься с Ван Эйком и другими!
Все они были здесь: Петрус Кристус, Идельсбад, доктор де Смет, капитан, Маргарет, ликующе наблюдавшая за сценой. Все они скандировали в неистовом ритме:
— Ван Эйк, Ван Эйк, Ван Эйк!
Мертвец с улицы Слепого осла уже приблизился настолько, что ужасная вонь била из его горла Яну в лицо.
— Теперь твоя очередь, мой мальчик. Бесполезно сопротивляться.
В свете молнии Яну показалось, что он видит мэтра, облокотившегося о поручни и всматривающегося в море.
Он завопил:
— Отец! На помощь! Отец, помоги!
Но Ван Эйк улыбнулся и вновь погрузился в созерцание моря.
Подошел Петрус Кристус. В руке он держал кинжал и протягивал его мертвецу с улицы Слепого осла.
— Режь ему горло, — приказал он. — Я хочу видеть, как польется кровь. Мы напоим ею Ван Эйка.
— Нет! — закричал Ян. — Пощадите! Я не хочу умирать. Я не знаю, куда уходят умершие! Пощадите.
— Эй! Успокойся! Просыпайся-ка!
Мальчик открыл глаза. Идельсбад, склонившись над ним, легонько пошлепал его по щеке. Яну потребовалось несколько минут, чтобы вынырнуть из своего кошмара.
— Все в порядке? — спросил Идельсбад.
Мальчик сел на кровати. Лоб был в поту. Рассвет уже занялся, и первые светлые лучи просачивались в комнату. Остатки сна таяли в его голове. Он лихорадочно повернулся к Идельсбаду:
— Мне нужно вам о чем-то рассказать. Вернее, о ком-то.
— Слушаю.
— Вы его знаете. Я видел, как вы с ним разговаривали через несколько дней после смерти моего отца. Вы находились перед больницей Сен-Жан. Речь идет о…
Португалец опередил его:
— Петрусе Кристусе.
— Да.
— Что ты о нем знаешь?
— В день, когда я обнаружил Николаса Слутера, я побежал домой и поставил в известность отца. Петрус был тут же. Знаете, что он заявил? Он сказал: «И на этот раз еще один человек из нашего братства…» Откуда он мог знать? Мы сами узнали гораздо позже, от вас, кстати.
Идельсбад встал с кровати и, не ответив, подошел к окну.
Ян возобновил попытку:
— Вы не находите это странным?
— Это — меньшее, чем можно сказать, — ответил гигант. — Но я не удивлен. Этот человек — убийца.
Мальчик подбежал к нему:
— Убийца?
— Все заставляет меня в это верить после трагедии, случившейся с Лоренсом Костером.
— Пожар — его рук дело?
— Да. В тот день я был в толпе. По правде говоря, я не спускал глаз с Ван Эйка все это время. Когда вы отправились на улицу Сен-Донатьен, я последовал за вами. Я слышал, как Петрус со слезами в голосе говорил вам: «Я все испробовал, чтобы спасти его. Балкой ему придавило ноги». Вы ушли, а я остался. Я видел, как пожарные вытаскивали Костера из огня, и поговорил с ними. Оказывается, никакой балки не было. Просто несчастный лежал на полу без сознания.
— Следовательно…
— Петрус соврал. Но это еще не все. На следующий день, когда я обедал в таверне, я вновь увидел его в компании с двумя незнакомцами. Они сидели на расстоянии туаза от моего стола. По их акценту я сразу догадался, что они итальянцы. Я прислушивался к их беседе, но они говорили тихо, да и в зале было шумно. Удалось уловить лишь обрывки разговора. Они несколько раз произносили одну фамилию: Медичи. И, непонятно почему, слово «spada».
— Spada?
— По-итальянски — шпага. Мне захотелось узнать побольше, и я отправился в больницу к Лоренсу Костеру. Увы, он не приходил в сознание. Мне не удалось вытянуть из него ни слова. Выходя из больницы, я встретил идущего туда Петруса. Я спросил его о пожаре. Он все отрицал. Но видно было, что он в смятении. Позже я снова пришел к Лоренсу, точнее, позавчера. В тот раз, считай, ему здорово повезло. Когда я вошел в палату, где он лежал, какой-то человек пытался его задушить.
— Опять Петрус?
— Нет, один из тех итальянцев, которых я видел в таверне.
— И что вы сделали?
Португалец отвернулся и бесцветным тоном промолвил:
— Я сделал то, что любой человек сделал бы на моем месте.
Ян понимающе кивнул и поинтересовался:
— Может быть, Петрус и другие тоже ищут эту злополучную карту?
— Нет. Тут что-то другое. Убитые художники, Лоренс Костер… Мы столкнулись с двумя параллельными историями, не связанными друг с другом. — Он перевел разговор на другое: — А теперь готовься. Я отвезу тебя в Брюгге.
— Отвезти меня? Но я полагал, что вы передумали! Прошу вас…