Четверо из России (сборник), стр. 35

— Мальчишеские бредни! Этот парнишка, товарищ капитан, вообще большой фантазер. Я у них часто бываю по соседству, и вечно он носится с Джеком Лондоном, Брет-Гартом и Луи Буссенаром. Это и его соседи подтвердят. Да что уж чище — он целую экспедицию в Золотую Долину снарядил и решил там заняться добычей золота!

Я подмигнул капитану и спрашиваю:

— Между прочим, гражданин Белотелов, от кого вам стало известно про нашу экспедицию в Золотую Долину?

Белотелов понял, что попался:

— Слухи такие были…

Тут уж в него опять капитан вцепился:

— От кого слышали?

Он знал, что если соврет, ему сразу очную ставку сделают, и брякнул:

— Молокоедов мне сам сказал.

— Когда?

— Накануне своего бегства.

— И вы молчали об этом, хотя бывали у них и знали, что мать утопленником его считает? Почему вы молчали?

— Простите, я ошибся, — мычал Белотелов. — Он сказал мне об этом в машине.

— Ну, знаете, Белотелов, — смеялся капитан, — не надо так стенографистку подводить. Ведь она записала с ваших слов, что Молокоедов возвращался с рыбалки, а теперь вы говорите, что он там добычу золота вел. Что же, прикажете переправлять ваши ответы?

Засыпался Белотелов, а признаться не хочет.

— Вы спросите, товарищ капитан, как его зовут.

— Можете ответить, Белотелов?

— Меня зовут Пантелеймон Петрович. Да это и из паспорта видно.

— Значит, Пантюхой зовут? А почему отдельные граждане вас Генрихом величают?

Белотелов вскочил, сразу видно, что я его под ребро поддел, потом сел и, глядя мне в глаза, бросил:

— Мальчишка сочиняет…

Капитан успокоил его, дал выпить холодной воды и спросил, откуда мне известно насчет Генриха. Я рассказал, как стоял за елкой, и как этот Пантюха со стариком говорил, и как ему было поручено убить меня.

— Вот почему, господин Генрих, вы за мной в машине гонялись, а я выпрыгнул и лежу теперь здесь со сломанной ногой.

А он свое твердит:

— Бредни. Мальчишка не в меру начитался приключенческих романов!

Тогда опять Любомиров вмешался:

— Значит, вы, Белотелов, утверждаете, что вас зовут не Генрихом, а Пантелеймоном и что никакого знакомого старика у вас в Золотой Долине нет?

— Утверждаю! — поднял на него бесстыжие глаза Пантюха. — И, надеюсь, скоро вы сами поймете, что нельзя верить показаниям несовершеннолетнего мальчишки.

— Одну минутку, товарищ капитан, — попросил я. — Разрешите мне съездить к кастелянше?

Меня свозили к кастелянше, я достал из кармана пальто кашне и положил на стол перед Белотеловым.

— Вам неизвестно это кашне?

Белотелов вскочил и закричал:

— Товарищ капитан! Кто здесь следователь, вы или этот молокосос?

Капитан успокоил Белотелова, а потом с недоумением посмотрел на меня и пожал плечами: он не понимал, при чем тут кашне? Тогда я попросил, чтобы Белотелова пока вывели из кабинета, и рассказал, где и при каких обстоятельствах подобран этот шарф. И еще спросил капитана, зачем он возится с Белотеловым, когда ясно, что он — враг.

— Нельзя так, Вася. Все надо доказать. Чтобы Белотелов признал наши обвинения справедливыми.

Белотелова снова ввели.

— Вася задал вам, гражданин Белотелов, уместный вопрос — «это ваше кашне?».

Белотелов отрицал. По моей просьбе вызвали дядю Пашу, и он подтвердил, что такое кашне, действительно, носил Белотелов.

— Такое, но не это, — пытался увильнуть Белотелов.

Когда следователь попросил его показать свое «настоящее» кашне, он сказал, что не может этого сделать, так как оно потеряно.

— Ну вот, а я и нашел его!

— Где?! — заревел Белотелов.

— В Золотой Долине! Там, где ваша нога, гражданин Генрих, никогда не ступала, а только оставляла за собой следы новых галош.

Но даже и вещественное доказательство не могло сломить упрямство моего врага. Капитан прекратил допрос.

— Ты устал, Вася! Может, пока протокол перепечатывают, чайку попьешь? Знаешь, такого крепкого, с лимончиком?

— Крепкого чаю с лимончиком после войны попьем, товарищ капитан!

Но капитан вынул из кармана пачку настоящего грузинского чаю, лимон. Попросил сестру-хозяйку:

— Будьте любезны, заварите чайку покрепче, нам с Васей подкрепиться надо.

Такой хороший капитан, что просто — ну! Не то что майор в военкомате. Посадить бы этого капитана на место того майора, сколько бы нашего брата на фронт пошло!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

А Левка с Димкой попали в большой переплет.

Как только я умчался вперегонки с Белотеловым, в Золотой Долине быстро стемнело. Левка боялся летучих мышей, которых в долине почему-то было очень много.

— Пошли, Димка, в хижину, — предложил он. — Разведем костер, с огоньком все-таки веселее будет.

Чудак этот Левка! Димка — умнее, он понимал, что старик сразу пойдет на огонек и будет крутиться около хижины, пока не укокает обоих.

— Нет, Левка, нам себя выдавать нельзя. Только глупцы могут сидеть у костра, когда за ними охотятся.

— А где мы спать будем?

— Ты эти свои интендантские привычки оставь, — резонно осадил Левку Димка. — Можешь одну ночку и не поспать. Молокоед уже третью не спит и — ничего.

— Что же, так и слоняться теперь в темноте всю ночь?

Без меня им все-таки трудно приходилось. На месте Димки я прикрикнул бы на Левку и — все. Но я сам дал волю Большому Уху: поручил перед отъездом стеречь старика. Левка и нос задрал, а толку в голове маловато. Спорили они, спорили и решили все-таки костра не разводить, а ночевать около хижины. Тесно прижавшись друг к другу, потому что очень дрожали от холода, а мне думается, и от страха, пролежали часа два. Старик не появлялся.

— Димка! — вспомнил Левка. — Ведь Молокоед приказал нам караулить этого типа, а мы караулим хижину.

— Старика караулить тебе поручено, а не мне! Иди карауль!

Но Димка никогда не был обидчивым. У него хватило сознательности, чтобы забыть оскорбление, которое я нанес ему. Ребята вместе выработали план действий.

Спор произошел только из-за винтовки. Дубленая Кожа взял на себя самое опасное дело: караулить у входа в пещеру и поэтому хотел взять винтовку. Но Большое Ухо воспротивился: ему обязательно нужна была винтовка.

— Тогда ты иди к пещере.

— Будь спокоен! — храбрился Левка. — У меня старикашка не проскочит.

Так и договорились. Димка встал на караул у начала лесной тропинки, которая вела из Золотой Долины, а Левка залег с винтовкой у пещеры. Между собой они условились переговариваться криком козодоя. Одна трель должна была обозначать, что все в порядке, а две трели — «Внимание! Старик здесь».

Сначала козодои перекликались мирно, и если бы послушал кто со стороны, то восхитился бы спокойствием Долины, оглашаемой только трелями козодоев. Но на человека, знающего, в чем дело, эти трели могли нагнать жуткий страх.

Взошла луна, и тут Димка услышал двойной крик козодоя. Он понял, что старик вылез из пещеры, и надо глядеть в оба. А Левка, как только увидел старика, сразу перестал бояться и, переползая от куста к кусту, начал слежку.

Старикашка направился к хижине. По мере приближения к нашему жилью он становился осторожнее: несколько раз останавливался, прислушивался, ложился зачем-то на землю и, наконец, покрутившись около хижины, вошел в нее и включил электрический фонарик.

Убедившись, что мы исчезли, он, уже не остерегаясь, быстро направился к тропинке. Левка сразу дал две тревожные трели, и Димка понял, что враг приближается. Он прильнул к камню, старик не заметил его.

Ребята видели, как негодяй вышел к Черным Скалам (видимо, он надеялся что-нибудь сделать, если бы все мы застряли там в ожидании машины). Пропустил одну машину, вторую и — вернулся.

Ребята бродили за стариком почти до утра. Когда луна зашла, старик спустился в пещеру, а Левка с Димкой стали думать, что делать дальше. Левка предложил: