Компасу надо верить, стр. 10

ГЛАВА 6

Неожиданный визит

Дядя Макарий включил радиоприемник и распахнул окно. Зеленый глазок ярко вспыхнул и уставился на меня. Я попробовал завернуться в одеяло, но дядя принялся щекотать.

В окнах хат, стоящих за дорогой, играло солнце. День обещал быть хорошим. Один случайный взгляд на папину полевую сумку, и настроение сразу испортилось. Какое дело мне до солнца, до голубого неба!

Дядя Макарий снял майку, готовясь делать зарядку.

— С добрым утром, товарищи! Приготовиться к ходьбе, — бодро командовал диктор. — Вздохнули… Шагом марш! Раз, два, три, четыре! Дышите носом, глубже!

Дядя топал по комнате, размахивал руками, приседал на корточки. Я стоял за его спиной и через силу делал ненавистные мне упражнения.

— Юра, не свисти!

— Я дышу носом…

До приезда дяди Макария я никогда так рано не вставал. Обходился без всякой физкультурной зарядки. И ничего не случалось. Никто из ребят не скажет, что я трус или у меня в кулаках нет силы. Мне не надо тренировать руки и тискать резиновый мячик, как это делает Федя Зайцев. Длиннорукий Баскет и тот боится меня!

После зарядки мы вышли во двор и принялись обливаться у колодца холодной водой.

Дядя Макарий долго растирался мохнатым полотенцем, пока у него не покраснела кожа на руках и на груди.

Надевая ботинки, я увидел, что оторванная подметка пришита дратвой. Это дядина работа. Но я напрасно ждал, что он напомнит мне об этом, а потом своим глуховатым голосом прочтет лекцию о бережливости.

Я торопливо съел жареную картошку, выпил чай. Постарался не стучать ложкой по стакану. Пусть дядя убедится, что учел его замечание. С особым старанием расстелил на скатерти газету, разложил книги. Пора делать уроки. Оглядел комнату. Справа на этажерке высокие стопки дядиных книг. Они изменили нашу комнату. Никогда еще у нас не было столько книг, прямо как в библиотеке. Смотрел я — интересных мало. Дядя не покупает приключенческих. Не любит он читать и о шпионах. Говорит, чепуха.

Дядя Макарий успел уже расположиться на диване. Он взял словарь немецкого языка и начал учить слова. Старательно выговаривал:

— Брюке — мост. Брудер — брат. Брюмбер — ворчун. Брюнен — молодец.

По дядиному методу каждый день нужно было заучивать по десять иностранных слов и одному четверостишию.

Выучив немецкие слова, дядя достал томик Лермонтова и начал читать:

«Не даются дяде стихи», — подумал я, улыбаясь. Я успел уже выучить:

Дядя Макарий убедился, что твердо помнит четверостишие, отложил Лермонтова и взял другую книгу. Эту книгу я видел первый раз. Не удержался и прочитал: «Одноковшовые универсальные строительные экскаваторы».

— Вот, вчера купил, — сказал дядя. — Хорошо, что ты мне сказал, осталась последняя.

— И не передумали? Хотите стать экскаваторщиком?

— А как же? Если я что задумал — сделаю. От своего я никогда не отступаю. Такое у меня, брат, правило!

— А Звездин говорит, что лучше работать шофером. Самая сейчас ходовая специальность. На любой стройке нужны.

— Это верно. Но только экскаватор — удивительная машина, умная. Дороги строит, каналы роет, дома каменные может сооружать. А ты говоришь!

— На курсы шоферов и сейчас принимают. Значит, шоферы больше нужны. А на экскаваторщиков уже не учат!

— Знаю, — дядя нахмурился. — Опоздал я. Надо было на месяц раньше приехать. В августе набрали последнюю группу экскаваторщиков. Попробую сдать экстерном. Договорился с одним человеком. Поработаю с ним на машине. Обещает выучить.

— С кем?

— С Сергеем Даниловичем. Опытный экскаваторщик. Кажется, и человек хороший. Так мне показалось. Ну, хватит. Давай заниматься.

Мне не хотелось сидеть за книгами. Я с удовольствием бы выбежал во двор, где ярко светило солнце. Стояли последние дни осени. На ветвях поблескивали нити паутины. Я узнал, что на каждой ниточке отправляется в полет маленький паучок-путешественник.

Где-то застрекотал мотор самолета. Я поздно выглянул в окно: маленький самолет скрылся за меловой горой.

— Почтовый.

— Да, ПО-2, — подтвердил дядя. — Славный работяга!

Лицо у дяди Макария подобрело, я приготовился услышать рассказ о войне, о воздушных боях. Но дядя сказал:

— Надо заниматься.

Я открыл учебник и принялся читать условия задачи. Я десять раз подряд перечитал несколько строчек, но так и не мог понять, что же требуется узнать.

Раздался стук в дверь. Я вскочил, но тут же опустился под строгим взглядом дяди Макария.

На пороге стояла женщина. В белой шелковой кофточке и в черной плиссированной юбке. В руке красная шерстяная кофта. Я узнал Настину маму. Признаться, от неожиданности даже немного опешил.

— Варвара Николаевна дома?

— Мама? Она на работе, — стремительно выпалил я одним духом. — Проходите.

— Мальчик, тебя Юрой зовут? Настя мне сказала. Твою маму тоже вызывает директор школы? Что вы там натворили?

Дядя Макарий оторвал голову от книги и прислушался. Я заметил, как он вздрогнул и быстро посмотрел на женщину. Глаза потемнели, стали жесткими. Эта внезапная перемена еще больше напугала меня: если дядя Макарий разозлится, не жди ничего хорошего.

Настина мама с любопытством осматривала нашу маленькую комнату, подолгу останавливалась на каждой вещи. Мне было стыдно, что у нас в комнате на окнах висят ситцевые занавески, в диване выпирают пружины, а на столе — клеенка в чернилах. Я разозлился. Пусть смотрит, мы в каракулях не ходим! Папа умер, а у мамы заработок маленький! Дядя Макарий набил комнату своими книгами, но не купил ни одной вещи. Я хожу в рваных ботинках. А у него одна забота — проверять мой дневник и ругать!

Дядя Макарий в углу хлопнул книгой.

Привлеченная шумом, Настина мама наконец заметила дядю Макария:

— Простите. Вы Юрин отец? Директор вызывает в школу. Я не могу понять, что произошло, но Настя не виновата.

— Я не отец, — глухо сказал дядя Макарий. — Отец мальчика недавно умер… Я дядя… Юра, что ты натворил в школе?

Вдруг Настина мама как-то особенно внимательно посмотрела на дядю Макария:

— Неужели это ты, Макарий?

— В дневнике все написано, — сказал я торопливо, чтобы Настина мама не говорила лишнего. — Вот… тут…

Но на мои слова не обратили внимания.

— Боже мой! Кто бы мог подумать… Как ты сюда попал, Макарий?

Похоже, что Настина мама испугалась чего-то. Я забыл про свой дневник и про вызов в школу к директору. Я только слушал.

— Я Юрин дядя, — странно чужим голосом повторил дядя Макарий. Досадливо кашлянул и распорядился: — Иди гуляй.

— Да я еще уроки…

— Иди погуляй!

Мне стало обидно. Приехал человек в чужой дом и командует, как в своем, да еще перед незнакомой женщиной унижает.

Я швырнул дневник на стол и вышел, грохнув дверью. И вдруг в сенях остановился. Меня как молнией пронзило. Я вспомнил Настину фотокарточку в дядиной книге. Она случайно попалась мне. Теперь мне все понятно. Это не Настина фотография, а фотография Настиной мамы! Зачем он ее хранит? Значит, дядя Макарий и Настина мама знали когда-то друг друга… и вот случайно встретились! Что было между ними? Тайна!

Я сшиб ведро, но не стал его подымать. Не до ведра!

«Настина мама разговаривала испуганно, словно виновата в чем-то перед дядей, — подумал я, стараясь как следует во всем разобраться. — А дядя Макарий строго смотрел на нее и не думал прощать!»