Камасутра от Шивы, стр. 26

Где же прелестная и наверняка ревнивая испанка? Со стен на него вытаращил налитые кровью глаза раненый бык. Коррида, коррида и коррида во всех ее проявлениях. На одном из снимков жгучая брюнетка с розой, зажатой в зубах, смахивала на Машу Рамирес.

Лавров подошел к арке, раздвинул портьеры и заглянул в помещение, где работал фотограф.

– Эй! Тут есть кто-нибудь?

Камера, стулья, осветительные лампы, фоновые занавеси. Большие мягкие игрушки, с которыми любят фотографироваться дети. Гулкая тишина. Запах женских духов и…

Лавров принюхался. Кровь? Неужели он опоздал?

Маша лежала на полу, лицом вниз, примерно в той же позе, что и Тамара. Платье обтягивало ее женственную фигуру, как змеиная кожа. Подол задрался, одна туфля слетела с ноги и валялась рядом. Возле головы натекло немного густой красной жидкости. Не было сомнений, что это кровь. Волосы на макушке намокли и склеились.

Мертва не более часа – навскидку определил Лавров.

На столе лежал открытый ежедневник, куда Маша записывала желающих сфотографироваться. Сегодня в студию должны были явиться две клиентки: Вероника и Галина. Каждой отводилось на сессию по полтора часа. Жаль, их фамилии не были указаны, зато Маша записала номера их телефонов. Удачно…

Сыщик быстро скопировал номера в свою крохотную записную книжку, которая помещалась в кармане брюк. Надо поторопиться. Сюда в любой момент может кто-нибудь зайти и застукать его над трупом. Поразительно, что до сих пор никто не обнаружил тело и не вызвал полицию. Если не Вероника, то Галина уж точно должна была бы застать в студии труп.

Лавров поискал орудие убийства. Он мог бы поспорить, что это – железная палка с набалдашником. Такая же оборвала жизнь Тамары Шестаковой. Он вспомнил угрозы Маши, которая пугала соперницу.

Ирония судьбы! Платье в гроб придется заказывать не только Тамаре…

Камер видеонаблюдения в студии, к сожалению, не было, как не было их и на входе. Роман на всякий случай заглянул в сумочку покойной хозяйки, но ничего криминального там не нашел. Обычный дамский набор: кошелек, смартфон, косметичка…

Он постоял, с недоумением глядя на труп Маши Рамирес, и признал, что понятия не имеет, кому и зачем понадобилось ее убивать. Неужели это сделал Рябов в отместку за смерть любимой женщины? Или Шестаков, который наказал любовницу за жену?

Сыщик еще раз осмотрел место преступления, но убийца не оставил ни пуговицы, ни окурка, ни какой-либо иной улики. В помещении пахло женской парфюмерией, – что не удивительно, – и можно было при желании подобрать несколько женских волос. Но Лавров не стал утруждаться. Пролистав ежедневник Маши, он заметил, что большинство ее клиентов составляли женщины. Видимо, им импонировали смелые и броские фото, которые та делала. Такой снимок не будет обойден вниманием ни в Интернете, ни на выставке, ни где-либо еще.

Роман протер все, к чему прикасался. Впрочем, насчет отпечатков можно не беспокоиться. Их в студии столько, что снимать, не переснимать.

– Никакая это не месть… – пробормотал он. – Или все-таки месть?..

Лавров вышел на улицу и спокойно влился в поток прохожих. Солнце слепило, асфальт и камни раскалились от зноя. Ветра не было. Он нашел таксофон и набрал номер Вероники – первой из клиенток, записанных на сегодняшнюю фотосессию. Хоть бы дама не сбросила незнакомый номер! Ему повезло.

– Простите, это помощник Маши Рамирес, – представился он.

– Ой, это вы меня простите, – проворковала Вероника. – Я совершенно забыла перезвонить, что не приду. Вылетело из головы! У меня должен был быть отгул, но вдруг вызвали на работу. Извините. Я потом запишусь на другой день.

Галина тоже не сбросила номер и ответила, что приболела.

– Я ей звонила, чтобы сообщить о своей болезни, но она не взяла трубку. Наверное, была занята. А вы новенький? Раньше Маша работала без помощника.

– Я выездной фотограф, – солгал Роман. – Когда у нее много заказов, она не справляется и обращается ко мне.

– А-а!

Итак, обе клиентки заявляют, что не являлись в студию. По разным причинам. Можно ли им верить? И да, и нет. Вряд ли убийца станет оставлять такой след, как запись в ежедневнике. С другой стороны, люди бывают непредсказуемы. В состоянии аффекта они забывают об осторожности.

«Пожалуй, убийца не из таких, – подумал сыщик. – Он-то точно знает, чего добивается. Его поступки не спонтанны, а продуманы на несколько ходов вперед».

Он добрался до припаркованного за углом «Туарега» и позвонил Рябову на сотовый.

– Надо срочно встретиться.

– Зачем? – нервно буркнул менеджер по рекламе.

– Дело есть.

– Я, между прочим, на работе.

– Отпроситесь, Рябов. Давайте я подъеду к вашей фирме. Как она называется… «Фаворит»?

– Еще чего не хватало! Вы меня засветите!

– Ого! – усмехнулся Лавров. – Да вы опытный конспиратор.

– Ладно, – смирился Антон. – Все равно у меня сегодня зубы разболелись. Я уже ходил к стоматологу. Скажу, что иду домой, отлеживаться. Подъезжайте.

Он назвал сыщику место, где будет его ждать…

Глава 22

Через полчаса, петляя по переулкам, Роман выехал к городскому скверу с фонтаном и увидел неподалеку черный «Шевроле» Рябова. Менеджер, опустив голову, топтался рядом.

– Здравствуйте, Антон…

– А! – вздрогнул тот. – Это вы?

– Пройдемся?

Они двинулись по аллее, усаженной кленами. Рябов заметно волновался.

– Говорите, у вас зубы болят?

– Ужасно. Сил нет терпеть, – молодой человек приложил ладонь к челюсти и непритворно скривился.

Он не лгал. Вернувшись из салона Эрны на работу, ему пришлось сочинить историю со стоматологом, чтобы оправдать свое отсутствие. Как ни странно, скоро он почувствовал настоящую зубную боль.

– Это у вас от нервов, – заявил детектив.

– Вероятно…

– А что сказал врач?

– Он… отправил меня на рентген… потом что-то делал с моим коренным зубом…

– В какой клинике вы были?

– У частника, – отвернувшись к фонтану, промямлил Рябов.

– Адресочек не подскажете? Я тоже наведаюсь. Зубы запускать нельзя.

Менеджер молчал, глядя на водяные струи фонтана, сверкающие на солнце.

– Хотя при чем тут зубы? – продолжил Лавров. – Боюсь, вы ходили не к стоматологу, а в фотостудию «Черное и белое». Я угадал?

Антон дернулся, но взял себя в руки и притворился удивленным. По его скулам расплылись красные пятна.

– Какая… студия?

– Маши Рамирес. Вы убили ее, Рябов, а на работе сказали, что были у зубного.

Лавров шел ва-банк и добился желаемого эффекта. Лицо менеджера перекосилось, рот приоткрылся.

– Это вы ее убили! В доме, где находится студия, живут люди. Одна пенсионерка смотрела в окно, как раз когда вы выходили. Она вас опознает, – блефовал сыщик.

– Я… никого не убивал…

– Пока что о вашем визите в студию знаю только я, но если вы будете морочить мне голову, то я сообщу куда следует. Вы сядете лет на десять, не меньше.

– Я не убивал ее!.. Я… хотел это сделать. Но не смог!.. Не смог!.. Я тряпка! Тамара была права. Я ничтожество!..

– Вы решили взять на себя роль судьи? – поразился Роман. – Откуда вам известно, что именно Маша виновна в гибели вашей любовницы?

– А кто же еще?

– Это лишь предположение! Поймите вы! Предположение! Которое может оказаться ложным.

Антон его не слышал. У него в уме происходили процессы, независимые от мнения Лаврова.

– Тамара правильно сделала, что не ушла от мужа ко мне. Женщины любят героев! А я – трус и перестраховщик. Если бы Шестаков был на моем месте, он бы ни минуты не колебался. Он бы отомстил.

– Вы так хорошо его знаете?

– Тамара много рассказывала о нем…

– Переводите стрелки на доктора? Я и не ждал, что вы сразу признаетесь в убийстве, – прищурился сыщик.

– Да какое убийство!.. Я накричал на Машу, даже замахнулся на нее…