Вирус хаоса, стр. 16
— Ладно, — произнес он. Вариантов у них все равно не было. — Какую задачу мы должны перед ними поставить?
— Не удивляйтесь, — обрадовался Блум, — но задача все та же. Она по-прежнему состоит в том, чтобы совершить обратный обмен. Ведь двойник перейдя в другой мир, вытеснил оттуда свое подобие.
— То есть это уже будет тройник, — с мрачным видом пошутил полковник. На самом деле ему было не до шуток: что-то ему подсказывало, что на горизонте уже маячат четверник и пятерник.
— Тройник, — согласился Блум, мчась вперед на крыльях логики и не замечая подвохов, — или назовем его… ее дубль третий. Но главное — куда её вытеснило? Вот это-то и есть самое любопытное!
Полковник вздрогнул: до сих пор он не слишком-то верил в опасное открытие, вверенное его контролю, просто задание есть задание, он всегда очень ответственно относился к работе. Но когда на его глазах исчез человек, чему кроме него имелся не один свидетель, в глубине души зашевелилось опасение, очень напоминающее нарождающийся панический страх, что возможно — только возможно! — нарушение порядка вещей, о котором беспрерывно талдычит Блум, действительно может иметь место. И, если упустить это нарушение, пока оно еще в зародыше, то скоро свиньи начнут летать, а орлы плавать.
И виной всему было катастрофическое, не знающее границ любопытство профессора Блума.
Глава 4
Шёл третий час ночи. Водка давно кончилась. Лещ уплыл. В доме напротив торчало два огня.
Ген сидел перед компьютером.
Он всегда считал работу лучшим способом для восстановления душевного равновесия, своего рода лекарством. От стрессов, разочарований и нервотрепки — словом, от повседневной жизни. Он попросту отсутствовал в ней, при этом зарабатывая деньги, нужные ему для того, чтобы и дальше спокойно отсутствовать. Новомодные фильмы, где люди становятся придатками к электронным системам, он воспринимал с философской снисходительностью, не без оснований считая, что вряд ли кто-то из этих людей пришел бы в восторг, будучи выдернутым из виртуального мира в реальный.
Но жену он любил. Поэтому прежде, чем утопить мучительную тревогу в мониторе, он обзвонил ее знакомых, долго колебался, но потом, скрепя сердце, позвонил даже Люси — вспомнил, называется, о горе человека, в связи с собственными неприятностями. Обзванивать больницы и морги Ген посчитал все-таки преждевременным, большего сделать он не мог, и погрузился в работу. Постепенно экран расплылся, алгоритмы переместились в сон и вступили там в непримиримую битву с человеческими эмоциями.
В мозг упорно пробивалось занудное и очень знакомое щелканье. Ген открыл глаза: что, уже утро?.. Щелканье не умолкало. Подняв голову, он обнаружил под нею свои руки, обычно производившие этот звук. Потом он поглядел на клавиатуру. Потряс головой. Не помогло: клавиши деловито постукивали, не обращая внимания на отсутствие над ними пальцев.
Окончательно просыпаясь уже в подскоке, Ген вылупился на экран, поглядел немного, что там творится, потом с опаской протянул руку и сам нажал несколько клавиш. Остальные клавиши смолкли, и компьютер послушно выдал ответ на запрос: его почти месячная работа была обращена в полный хлам. Кнопки деликатно подождали, пока он закончит, а потом как ни в чем не бывало продолжили самообслуживаться. Ген метнулся к розетке и выдернул штепсель — еще бы чуть-чуть, и он вырвал бы из него провод.
Экран продолжал светиться. Только клавиши как-то недоуменно смолкли.
Ген деревянно сел — не в отдалении, все-таки он считал себя смелым человеком, а прямо перед компьютером. Тогда они вновь застучали, словно поставили перед собой задачу довести его до сердечного приступа. Пока он, вцепившись в край стола, выравнивал дыхание, на экране написалось его имя. Следом появились другие осмысленные слова:
ЕВГЕНИЙ?.. ЭТО ВЫ?.. ПРАВДА, ВЫ!
Он некоторое время таращился на висящую перед лицом надпись, потом сипло сказал:
— Не знаю… — вряд ли компьютеру, скорее чтобы услышать хоть чей-нибудь голос.
Клавиши бодренько кликали:
БЕЗУМЬЕ ДЛИТСЯ…
— выдал компьютер жизнеутверждающую сентенцию. И померк, вопреки ей. А может, не вопреки, а в пику.
В следующий миг позади скрипнула дверь. Он резко обернулся.
В дверях стояла… Стояла… В его рубашке… Его жена.
В другое время он мог бы в этом усомниться, но после вчерашнего… В общем, теперь он поневоле научился узнавать ее в любом обличье. Даже несмотря на то, что с вечера она успела заметно «войти в тело», а короткая огненно-рыжая стрижка сделала ее похожей на жертву электрошока,
— Т-ты что… — произнес он сипло, — в парикмахерской была?..
Конечно, после всех тревог этой ночи, добитый с утра компьютерным психозом, он не мог задать более подходящего к случаю вопроса. Можно было еще добавить: «Или тебя просто током трахнуло?» Женщинам нравится, когда муж неравнодушен к их новой прическе.
— Евгений?.. — произнесла она и чуть близоруко прищурилась. Потом спросила, словно чужого дядю:
— Это вы?.. — сделала несколько шагов, не отрывая от него взгляда, и заключила с какой-то недоверчивой радостью:
— Правда, вы!
— Да я это, я, — подтвердил он. Взглянул на нее, поколебался и все-таки сказал то, что вертелось на языке: то самое, что не давало ему покоя вчера вечером:
— Но я почему-то не уверен, что это ты.
— Безумье длится… — с этими словами она оглядела комнату, странно улыбаясь.
А Ген покосился на компьютер. Тот молчал, как и полагается электроприбору, отключенному от розетки, но сам феномен его самообслуживания отступил сейчас на второй план перед вопросом — откуда он, черт возьми, мог знать?.. Если Мэри, как утверждала Светка, сбрендила без любимой работы, то он, похоже, наоборот. Причины прямо противоположные, результат одинаков. И даже по времени совпал.
— Послушай, Мэри, — решил он завязать диалог, чтобы проверить это предположение, — ты давно пришла? Я тут заснул и не слышал… — фраза вроде бы получилась осмысленной.
— Я?.. — рыжая обернулась и поглядела в упор; раньше подобное выражение лица он бы назвал веселым, теперь в голове всплыло определение «шальное», причем вовсе не от слова «шаль». Она плюхнулась на диван и ответила:
— А, ночью! Пришла, ну и завалилась. А сейчас хотела ополоснуться, только халат не нашла. Вот, пришлось надеть… — Она подергала рубашку и вдруг засмеялась, откинув голову: — Вот это да, ничего себе! Мы здесь вместе живем, а?
— Мэри, ты, может… поешь? — спросил Ген, соображая, стоит ли вызывать «Скорую» прямо сейчас, или, может, у нее это временное, само пройдет. Кстати, тогда и себя заодно придется закладывать. — Там в холодильнике после вчерашнего осталось…
— Мэри… — мечтательно произнесла она и сообщила: — Мне нравится. Я, между прочим, в юности себе это имя придумала.
— Я знаю, — сказал он.
— Но не прижилось. Как только меня не звали, но Мэри никогда. Даже лучшие подруги отказывались: говорили, что не идет… — Она огляделась: — А можно позвонить?
— А почему ты спрашиваешь?
Он встал и прошел мимо нее на кухню. Машинально достал из холодильника остатки вчерашнего пиршества. Нетронутые, значит, она по приходе не ела, а полнела где-то в другом месте. «Ладно, у женщин свои хитрости, — решил он, — поправятся за одну ночь, потом полгода худеют…»
— Светик, это ты? — донеслось из гостиной.
Ген пустил воду в раковине, а сам подошел поближе к двери, навострив ухо. Если Мэри специально все это придумала, чтобы изводить его за черствость и невнимание, то над ни в чем не повинной подругой она издеваться не станет. Скорее всего извинится за вчерашнее и выложит ей свой коварный план.
— Слушай, со мной что-то… у меня тут… Куда пропала, по телефону не расскажешь! Знаешь, я, по-моему, спятила. Приезжай, а? Да, прямо сейчас!
«Так… — подумал Ген, роняя руки. — Все-таки спятила… То есть спятили…» — и он содрогнулся, вспомнив компьютер — содрогнулся впервые с тех пор, как в первый раз тыкнул пальцем в клавиатуру. Нет, если бы набор микросхем и впрямь вдруг ожил и зажил собственной жизнью, да к тому ж еще стал печатать прогнозы на ближайшее будущее, это было бы даже полезно и чертовски поучительно, хотя для работы тогда пришлось бы покупать что-нибудь поспокойнее. Просто такого не может быть, потому что не может быть никогда. А если такое происходит, то любой заядлый компьютерщик поставит вам определенный диагноз и посоветует уточнить его у психиатра.